Я двигаюсь в сторону команды и чувствую, как мои ноги становятся ватными.

– Успокойся, говорю я себе уже последние десять минут.

Сейчас я испытываю ужасную головную боль и эмоциональное истощение. Я боюсь, что у меня не хватит мотивации на это финальное выступление. Несомненно, что это физическая реакция на достаточно сильное потрясение. Мое возбужденное состояние возникло на событие, которое я совсем не ожидала и никак не была к нему готова. Мозг начал визуализировать небезопасные картинки и мои жизненные ресурсы стали покидать меня. Сейчас очень важный этап в моей жизни, который сможет укрепить мои позиции и даст мне новые шансы, я быстро вспоминаю о своей дыхательной технике и с шумом выдыхаю в приоткрытый рот. Когда – то эти вдохи и выдохи быстро приводили меня в нормальное состояние.  Я думаю о том, что сказал Мэтт, никакой самостоятельности.

Какой он этот особенный момент в жизни спортсмена? Все отборочные соревнования преодолены, тест на допинг пройден, жеребьевка участников давно произведена. Сегодня мир в очередной раз разделит потрясающую победу лучшего из лучших. Фанаты наблюдают за жизнью героев, какие-то моменты копируют и восторгаются их успехами. Затем начинают скандировать, выкрикивая имена своих кумиров. Только перед прыжком воцаряется тишина, все бояться шелохнуться, тихо молясь и мысленно награждая своего любимчика заветной медалью. Мой квалификационный номер- одиннадцать, из двенадцати лучших, вышедших в финал. Я стартую сразу после американской спортсменки из Калифорнии. Все мы тут не новички, понимаем, что успех зависит от уверенности. Необходимо лишь идеально сориентироваться и выстоять, настраиваясь на результат. Минуты отсчета начались…

Я медленно открываю глаза, и мой взгляд устремляется наверх. Солнечные лучи, проникшие через оконное стекло, уже набирали обороты и касались светло-голубой лампы. Кусочки стекла начали переливаться на солнце и сверкать, словно маленькие снежинки под ярким солнцем. На мгновение я чувствую себя совершенно счастливой и уверенной, осознавая, что испытываю душевный покой. Делаю попытку встать, но она провальная. Странное ощущение возникает в моем теле, ужасно сильно болит рука. Осматриваю ее и вижу, как через иголку перекачивается какая- то жидкость. Я облизываю губы, потому что во рту очень сухо и прислушиваюсь к своим ощущениям.

Неожиданно я чувствую тот самый давно забытый запах, который пробирает меня до мурашек, и пульс мой учащается. Это специфический дух психологически подавляет меня, вселяя в меня мысли о смерти.

Мой взгляд до сих пор устремлен на потолок, сердцебиение замедлилось, я не реагирую на внешние раздражители. Почему я не могу последовательно мыслить и анализировать. Или я не хочу осознать то, что со мной произошло. Солнечные лучи, которые уже коснулись граней стеклянной люстры, создавали специфический эффект гирлянды. Я так пристально смотрю на это, что в какой-то момент думаю, что они сияют. Из этого необычного состояния меня отвлекает знакомый женский голос. Он звучит одновременно взволнованно и удивленно.

Это голос моей мамы, я сразу его узнаю, мысленно думая, почему он так встревожен и дрожит. Наши глаза встречаются, и я понимаю, что очень давно не видела ее такой беспомощной, разбитой и раздавленной. Ее глаза наполнены слезами. Всегда слезы являются отражением нашей боли, усталости, грусти. Ее заплаканные покрасневшие глаза, припухлость и темные круги вызывают во мне сожаление.

– Но в чем причина? – думаю я. Когда в последний раз мы виделись с ней, она была безумно счастлива. – Неужели причина во мне? Мне никогда в голову не приходила мысль, что придется беспокоиться о маме. У нее было все, что необходимо: потрясающий дом, любимая работа, прекрасный сад. А главное рядом с ней был всегда Алекс- лучший из лучших. Но сейчас определенно она выглядит потерянной. Мне требуется некоторое время, чтобы припомнить нашу последнюю встречу. Может я что-то упустила?

–Черт! – Это очевидно, что у меня все вылетело из головы. Надо полагать я неидеальная дочь. Мне не следовало постоянно отклонять мамины встречи и уж тем более негативно на них реагировать. Моим излюбленным способом общения были сообщения. Когда я с командой покидала город для участия в соревнованиях, то коротко и четко информировала: «Привет. Уезжаю сегодня, вернусь через три дня. Целую».

– Неужели я так и собиралась дальше жить? Намеривалась ли в будущем что-то изменить?

Мне вдруг захотелось прижаться к маме, принести свои извинения за свое эгоистичное отношение и позволить ей приглашать меня куда угодно.

– Возможно я уже упустила свой шанс? – с сожалением вздыхаю я.

В моей голове страх. Меня бросает то в жар, то в холод. В первый раз у меня паника. И в отчаянии от того, что я не могу сопротивляться, я издаю сдавленный крик, раздирающий пространство комнаты.

«Диана, доченька. Как хорошо, что ты пришла в себя»-обращается ко мне мама и по ее щекам скатываются слёзы. Мама уже стоит у моей кровати. Алекс нежно гладит ее по плечу и успокаивающе что-то шепчет ей на ушко. В этот момент мама выпрямляется и начинает дрожащим голосом рассказывать мне, почему я оказалась в госпитале.

– Я помню почти все, – взвешивая при этом каждое слово говорю я маме.

Спустя сутки я пришла в сознание. После моего падения на олимпийской арене была вызвана неотложная помощь. И в моем случае только вертолет, который смог прилететь в любое время суток, способствовал своевременно в течение «золотого часа5» доставить меня в госпиталь. Бригада специалистов оперативно прибыла на вертолете за мной. По словам врачей, болевой шок мог бы вызвать у меня остановку сердца и дыхания. Поэтому транспортировка на вертолете была более удобная и безопасная. В первый же час мне ввели убойную дозу лекарства, тормозящую смерть травмированных клеток. Не верю и не хочу в это верить. Боль и непонимание происходящего опустошают меня. Перестаю дышать, хватаю ртом воздух. У меня приступ паники и в этой ситуации мне самой не выбраться. В этот момент в палату заходит мужчина в белом халате и что- то кричит, но я его не слышу. Он молниеносно вкалывает мне препарат. Я игнорирую все рекомендации врача. Кричу и вырываюсь. После сна я наблюдаю ту же картину: мама держит мою руку, а Алекс беседует с командой врачей. Лечащий врач начинает рассказывать о моем текущем состоянии и о предстоящем лечении. Он не выставляет мне никакого диагноза, и в глазах мамы я не вижу даже искорки надежды. Прошло больше суток, как меня прооперировали. В течение нескольких часов мой спинной мозг не подавал признаков жизни. У меня была постоянная слабость. Закрывая глаза, я вновь и вновь осознаю, что мой мир рухнул.

Начав свое катание со стены, выкидывающей спортсмена в воздух, я потеряла управление и рухнула в основание хаф-пайпа6. Не хочется верить во все происходящее. Боль и непонимание происходящего опустошают меня. Нервы сдают, я схожу понемногу с ума. Все последующие дни я не живу, я существую. Врачи проверяют рефлексы, тонус моих мышц, проводят различные тесты.

Крайне важно, говорит врач: «исключить другие болезни, имеющие схожие симптомы. Необходимо провести физическое и неврологическое обследование, применяя все методы и технологии. В дальнейшем мы выставим вам окончательный диагноз. С помощью компьютерной томографии и МРТ7 определят какой тип и какая степень травмы у вас на самом деле. Перед выпиской вы получите от врачей разрешение на перелет в Канаду. О дальнейшем вашем лечении побеспокоятся уже канадские врачи».

По прилету в Калгари мне назначали дополнительные обследования, такие как измерение плотности костей, нейрофизиологические исследования, проверка чувствительности и моторики конечностей. Теперь необходимо набраться терпения и просто ждать. Смогу ли я окончательно восстановиться или нет? Ведь мне выставлен окончательный диагноз: «Повреждение нервных окончаний». Закрываю глаза, дрожу и хочу умереть. Только внешне я жива, но внутренне я рассыпалась на мелкие осколки, которые больше никогда -никогда не восстановить. Ненавижу весь мир.