В небеса – до скончания дней,

Пусть бы только ты стала моей …

О, все духи Даромнии разом! Это же “улетная любовь” Данча Макаэля! Неужели он сам сейчас здесь, и поет ее прямо со сцены? Своим непревзойденным голосом! Восторг захватил меня, я чуть сама не взлетела. Я должна, просто обязана его увидеть. Я огляделась и решила оставить чемодан с переноской в ближайших кустах. Авось не стащут. Линкс укоризненно посмотрел сквозь прутья клетки.

– Пять минут, малыш, и я вернусь! – взмолилась я. И побежала быстрее ветра, врезаясь в толпу как горячий нож в масло.

– Осторожнее! – зашикали на меня. Но как остановить поклонницу, что спешит увидеть своего кумира? Легче изловить руками молнию.

Данчем я заслушивалась еще в детстве. Да, эльфы живут долго, если не вечно, и времени, чтобы сделать карьеру, у них предостаточно. Но я никогда не видела его вживую, только на магическом экране. А в моей комнате висел живой плакат, с которого бесподобный Макаэль слал воздушный поцелуй. Хотелось верить, что лично мне. Я не сомневалась, что на сцене настоящий Данч, а не его двойник. Такое исполнение подделать невозможно.

– Не пробьешься ты! – услышала я веселый голос. Незнакомый высокий парень разглядывал меня с улыбкой. – Там очень плотно все стоят, очередь за пять часов занимали, представляешь?

Говорил он громко, его можно было расслышать без особых усилий, несмотря на грохот музыкальных инструментов. Как раз был проигрыш.

– Мне очень, очень нужно его увидеть! – сказала я в отчаянии.

– Без проблем! – парень просиял и подхватил меня на руки, а потом… о, Айрагер меня вознеси, усадил к себе на шею. Я хотела возмутиться, но все звуки застряли в горле. Кроме стонов восхищения. Я заметила Его!

Как можно быть таким прекрасным? Высокий, стройный, с широкими плечами. Белая рубашка расстегнута на груди, демонстрирует идеальный торс. Эльф прикрыл глаза, отдаваясь пению. Ох, да ему все присутствующие отдавались, пожалуй, как бы это пикантно ни звучало.

Я смотрела на воплощение своих девичьих грез, забыв обо всем на свете. И чувствовала, как с каждой нотой душа моя воспаряет все выше. В груди словно образовался золотой шар, мне казалось, его сияние заметно окружающим. Повинуясь импульсу, я отпустила плечи парня, в которые до этого вцепилась мертвой хваткой, и вытянула руки вверх. Ведь Он хотел их видеть?

Покачиваясь в такт мелодии, я летела вслед за голосом своего любимого певца… нет, уже просто Любимого. И не сразу поняла, что “летела” – это не эпитет.

Благословенный Эфир! Я и впрямь передвигаюсь по воздуху безо всяких подручных средств. И уже почти на подлете к сцене. Стоило раньше глаза открыть. Данча и толпу я видела теперь сверху. Не очень высоко. Мне удалось приподняться над головами зрителей и я рисковала врезаться прямиком в телохранителей певца, оцепивших сцену. Осознав, что происходит, я словно потеряла равновесие и ухнула вниз, не понимая, как прекратить или хотя бы замедлить падение. Данч как раз пел о том, что его любовь никогда не лишится крыльев и не потеряет высоту.

– Помогите! – пискнула я, и упала на что-то в меру мягкое, но больше пружинистое. Вот позор-то, это были мужские колени. В лицо их обладателю я заглядывать боялась. Логика подсказывала мне – раз уж я обрушилась подбитой птицей в первый, сидячий ряд, значит поймал меня кто-то из важных персон. И непроизвольно схватил за талию, чтобы я дальше не упала.

Делать нечего, нужно принимать удары судьбы с гордо поднятой головой. И я повернулась к своему невольному спасителю. Из-под угольно-черных, красиво изогнутых густых бровей на меня с удивлением смотрели светло-серые глаза. Их выражение нельзя было назвать дружелюбным. Может, я ему что-то чувствительное отбила, пока посадку совершала? При этой мысли я покраснела еще больше.

Обидно, что инцидент прошел мимо внимания Данча, он как ни в чем ни бывало, приступил к следующей песне. Впрочем, нечего еще и ему наблюдать мой позор. Не в меру ретивая восторженная поклонница.

Надо было срочно решать, как выйти из щекотливой ситуации, в которую я попала. Мужчина, которого я… хм… оседлала, был молодым и довольно симпатичным. Длинные темные ресницы, ровные, аристократичные черты лица. Четко очерченные губы. И совершенно непроницаемое, каменное выражение на привлекательной физиономии. Разглядывать его дальше становилось совсем уж неприличным. Извиниться и убежать?

– Кажется, я вас узнал, – вдруг произнес незнакомец голосом ректора Академии Даниэля Трапери, – вы та студентка, что притащила на экзамен рыжего хорька.

И как я сразу не обратила внимания на черные арки крыльев за его спиной?

Концерт я досматривать не стала, скомканно извинилась перед Трапери, соскочила с его колен и уползла в толпу. Пробралась к выходу, с облегчением убедилась, что хотя бы вещи мои в целости и сохранности, где я их оставила. Головокружительный Данч пел мне в спину: “Моя любовь сломалась, хочу, что б ты осталась”. Прости, родной, но мне и правда пора уходить.

Я подхватила чемодан и клетку с Линксом, побрела в общежитие. Стоило сразу туда пойти.

Жилье для студентов совершенно не попадало в стилистику замка, в нем не было и десятой части той мрачности и внушительности, которые были свойственны Академии. Легкое, воздушное пятиэтажное здание с большим количеством окон казалось стеклянным.

На первом этаже в холле меня встретил длинный стол администратора. И захочешь – мимо не пройдешь.

– Вы заселяться? – услышала я тонкий голосок, но никак не могла увидеть его обладательницу. Пока не догадалась посмотреть вниз, чуть ли не под стол.

Странное дело! Это же русалка! Классическая, с зелеными волосами и пышным бюстом, обтянутым яркой блузой, расшитой пайетками.

Хотя чего удивляться. У нас в Даромнии стараются давать равные возможности представителям всех рас. Администратор удобно располагалась в наполненной морской водой ванной, по бокам которой были приделаны большие колеса, как у повозки. Покрутив их, русалка привела свой транспорт в движение.

– Меня зовут Граэль, я тут работаю, – представилась она.

– Что-то припозднилась ты, милочка, все уже на концерте. Уж не знаю, успеешь ли там побывать.

– Я как раз оттуда, – рассказывать подробности посещения не хотелось, и я поспешила перевести разговор, – а с кем можно поселиться? С кем-то из своего факультета?

– В идеале – да, – кивнула русалка, – показывай метку.

Я протянула руку ладонью вверх, администратор посветила на нее негасимой свечой и присвистнула.

– Эфирщица? Ну надо же! Редкая пташка какая. Светлых магов-универсалов так мало! И, собственно, селить тебя не с кем. Кроме тебя, на курсе всего две девушки и они уже делят комнату. Не к парням же столь приличную особу пихать. Ректор Трапери не одобрит подобное.

Я не стала говорить, что ректор Трапери вряд ли сочтет меня приличной особой. Наверняка Граэль и так это узнает из свежей порции слухов.

– Может, у тебя есть тут знакомые? – спросила русалка. – Неважно откуда.

– Да, – я вспомнила по рыжую дочку дриады, – Ксандра. Кажется, ее фамилия Крегер. Она на “Силы Земные” попала.

– Сейчас посмотрим! – просияла Граэль. – Тебе повезло, девочка. Ей еще не успели никого подселить. Вот она пусть и будет твоей соседкой. Ты, смотрю, с питомцем?

– А с ними нельзя? – испугалась я.

– Можно, – улыбнулась русалка, – я и сама всегда со своим любимчиком хожу.

При этих словах в ванной раздалось бульканье, по водной поверхности пошли пузыри, а затем слева от Граэль выскочила крупная рыбеха. Морской окунь, кажется.

– Это Рональд, – представила русалка своего товарища, – и твоего милашку сейчас тоже зарегистрируем.

Выполнив все необходимые бюрократические процедуры, я наконец добралась до комнаты. Очень уютно. Ксандры, разумеется, не было, как и все она пошла смотреть концерт. Свободная кровать находилась ближе к окну, мне это тоже понравилось. Я постаралась выкинуть из головы казус с ректором и принялась обустраиваться на новом месте.