Кстати, Лайн угодила сразу в две группы: к травникам и пифиям. Благо, у прорицателей лекции начинались только после обеда. «Ибо третье око утром мутновато и не зрит в грядущее», – шутила полуэльфка. Так что из аудиторий она выползала лишь под вечер и явных признаков жизни не подавала. Да еще и каникулы у них были срезаны на целый месяц! То есть, пока я буду в удовольствие отсыпаться, пифия все еще будет недосыпать и недоедать, готовясь к экзаменам. Конечно, она запросто могла бы сначала выучиться на пифию, а сразу после этого – на травницу (или наоборот), правила Академии такое допускали во избежание сильнейшего переутомления и нервных срывов у магов-недоучек. Но всякий раз, как я об этом заговаривала, Лайн довольно резко давала понять, что провести всю молодость в застенках мечтают только умалишенные. А то, что можно проучиться все четырнадцать лет вместо положенных семи, снится ей по ночам в кошмарах и вводит в состояние глубочайшей депрессии. В конце концов я решила больше страждущую полуэльфку не донимать, тем более к ней подселили гномшу-первокурсницу. Или полугномшу, так как выглядела она вполне сносно. И вообще больше походила на обычную девушку, разве что ростом доходила примерно мне до пояса да была немного широковата в кости. Видимо, управляющий общежитием решил, что полуэльфка и полугномша смогут найти точки соприкосновения и ужиться на одной территории.
А началось все с того, что за несколько недель до того, как я надумала-таки окончательно (то есть с официальным выселением и всеми пожитками) съезжать в комнату господина наставника. Именно тогда Лайн совершенно случайно эту самую полугномшу спасла от весьма неприятных последствий общения с другими первокурсниками. Как я уже говорила ранее, абсолютно все первогодки взрывоопасны. Магия им не подчиняется ни на грамм и фонтанирует во все стороны даже от незначительных всплесков эмоций. А на первом курсе эмоции зашкаливают даже у более взрослых новичков. Что уж говорить о маленьких самородках? В общем, пифия как раз проталкивалась сквозь толпу галдящих адептов в учебном корпусе, как вдруг краем глаза заметила, что в ее сторону несется вихрь острых ледяных осколков. В принципе, ничего нового или удивительного – просто кто-то не совладал с даром. За прошлый год весь наш поток научился более-менее уворачиваться или защищаться от подобных проявлений. А нерасторопных адептов ставили на ноги в целительском корпусе буквально за несколько минут. Поэтому Лайн, недолго думая, ретировалась в ближайшую аудиторию, по счастью оказавшуюся пустой, попутно втащив за собой растерявшуюся первогодку. Тогда пифия не знала, кого именно спасла… на свою голову. На первый взгляд полугномша и впрямь походила на пухленькую девочку лет восьми-девяти. Но при ближайшем рассмотрении характерные черты гномьей расы все-таки бросались в глаза. Лайн поглядела-поглядела, зло сплюнула, сообразив, что к чему, и, решительно хлопнув дверью, вымелась обратно в коридор, предварительно убедившись, что вихрь прошел стороной. А потом весь вечер жаловалась мне на горькую судьбину, подсунувшую ей «кота в мешке». Я хихикала в кулачок, не забывая при этом сочувственно поддакивать. На самом деле, вражда между гномами и эльфами вошла в легенды уже практически у всех остальных рас. Ненависть друг к другу маленькие эльфята и гномики впитывают буквально с молоком матери. Самое смешное в том, что уже никто и не помнит, с чего там у них все началось. Одна из легенд, наиболее правдоподобная, заключается в том, что гномы выковали для эльфийского правителя некую вещицу. Какую – нигде не упоминается. Но, скорее всего, что-то из оружия, ведь гномы всегда считались лучшими оружейными мастерами. Выковать-то выковали. В дар преподнесли, засвидетельствовав тем самым свое безграничное уважение, эльфийское самолюбие потешили… Но спустя столетий пять-шесть передумали. И так прямо эльфам и заявили: за вещицу из казны не уплочено, а значит, надо бы ее возвернуть на родину. Эльфы со всем своим достоинством попытались протестовать, и вполне справедливо. Но не зря в народе говорят – против гнома нет приема. Эти пройдохи, несмотря на внешнюю простоватость, своего не упустят. На все возражения и протесты они вновь с непроницаемыми физиономиями дали понять, что уважение правившему несколько сотен лет назад роду выказано, а нынешний правитель, мол, еще слишком зелен и соплив и такой чести вряд ли достоин. Так что или надо бы составить договор купли-продажи и оплатить изготовление известной вещицы как положено, или вернуть ее «пострадавшей от эльфийского произвола» стороне. Тут уж терпеливые эльфы не выдержали. Не став размениваться на пустую перебранку через послов, они просто взяли да пошли на гномов войной всем своим остроухим воинством. Толком назуботычить обнаглевшим соседям им, правда, не удалось. Те просто замуровались в своих неприступных горах и переждали осаду. А так как гномы и без того редко покидают свои убежища, то от обычных будней осадное положение вряд ли сильно отличалось. Эльфы злобно ругались у подножия неприступных гор несколько недель к ряду, но сделать ничего не могли. Смекнув наконец, что таким образом можно развлекаться не год и не два, так как гномы – известные аскеты и могут прожить на сухом пайке очень долго (а запасов у них всегда более чем достаточно), эльфы осаду сняли. Но, прежде чем сняться с места, послали добрым соседям магического вестника, сообщавшего о том, что ту самую вещицу, из-за которой весь сыр-бор и произошел, гномы получат, только победив в честной битве. Гномы на честную битву так и не явились, но и по сей день продолжают настаивать на том, что эльфы – гнусные воры, которые не отдают безвинным работягам то, что им положено по праву. А разобраться, наконец, на правых и виноватых у правителей не доходят руки.
В общем, нахихикалась я в тот вечер на славу. Но кто же знал, что на этом история не кончится! Следующим же утром мы обнаружили полугномшу у дверей нашей комнаты, когда направлялись на лекции. С непроницаемым лицом она сообщила Лайн, что зовут ее Рикнака Бумпаркви и теперь она будет везде сопровождать уважаемую госпожу Фаррел до тех самых пор, пока ей, Рикнаке, не представится возможность спасти от смерти или тяжелых увечий благородную пифию. Я, в замешательстве от осведомленности малявки, лишь открывала и закрывала рот, будучи не в силах вымолвить ни звука. А полуэльфка начала явственно багроветь от негодования. Вряд ли, конечно, она смогла бы взять верх над полугномшей в рукопашном бою, но, кажется, твердо решила хотя бы попробовать. Опомнившись, я все-таки сумела увести ее в аудиторию от греха подальше, напоследок погрозив первогодке кулаком. Перед тем, как я ускакала в соседнюю аудиторию, Лайн призналась, что у гномов действительно есть какой-то то ли кодекс чести, то ли просто свод правил, в котором говорится, что спасенный обязан, что называется «вернуть должок» тому, кто его спас. Я попыталась успокоить ее, сказав, что все обойдется, это горе-спасение и спасением-то не назовешь, а полугномше сейчас будет просто не до того: первый курс – дело не шуточное. Боги Всевышние, как же я ошибалась! Эта Рикнака не отходила от нас ни на шаг в перерывах между лекциями, садилась за соседний столик в столовой, караулила в уборной, а по вечерам исправно провожала Лайн до самых дверей (я в такие минуты радовалась, что живу в кочевом режиме, ночуя то в своей комнате, то в комнате Яна – под настроение). Она не пыталась с нами заговорить, даже не здоровалась. Просто всегда, за исключением лекций, находилась в поле зрения. Казалось бы – ничего страшного. Ну пусть себе развлекается ребенок (как потом оказалось – совсем не ребенок, а без малого наша одногодка, но тогда мы об этом не знали), надоест – сама отстанет. Тем более какой-либо явственной угрозы для жизни пифии в обозримом будущем не предвиделось. Однако на самом деле такое навязчивое внимание очень раздражало.
Но время шло, я окончательно определилась с переездом, собрала все вещи и попросила Яна отлевитировать их наверх, в его комнату, оставив при себе лишь самое необходимое на одну ночь. В эту самую ночь мы с пифией не сомкнули глаз, стараясь наговориться впрок, ведь мы обе понимали, что теперь видеться будем еще реже. А наутро я с чистой совестью прибрала постель и отправилась к управляющему общежитием сдавать ключ и выписываться. Если бы я знала, к чему это приведет, то не съехала бы из нашей комнаты ни за какие коврижки. А все оказалось весьма прозаично. В этот же день, ближе к обеду, к управляющему заявилась полугномша. Уж не знаю, как она его уговаривала, тем не менее ей разрешили въехать в комнату полуэльфки вместо меня. Вечером, когда и без того уставшая за день Лайн уже с облегчением намеревалась захлопнуть дверь перед самым носом надоедливой малявки, та ровным голосом проинформировала ошарашенную пифию, что теперь они – соседки по комнате. Не знаю, что стало последней каплей: вид невозмутимой нахалки, уже заправленная чужим покрывалом кровать или же ее вещи, аккуратно разложенные на полках… Но тут-то Лайн и не выдержала. Посмотреть на безобидную возню двух незадачливых драчуний сбежался весь этаж. Во главе с управляющим, который и разнял нещадно бранящихся девиц. В целом потерь было немного – пара выдранных клочьев волос у обеих. Да потрепанная гордость той и другой. Хорошенько встряхнув новоявленных соседок за шиворот, управляющий строго припугнул их исключением в случае повторной потасовки. Прониклись все, даже те, кто просто любопытствовал. Зеваки быстро разбежались по спальням. Пыхтящей Лайн пришлось смириться с нежелательным соседством. Довольная Рикнака спокойно пожелала пифии спокойной ночи и улеглась спать. Обо всем этом я узнала только наутро и от всей души сопереживала подруге. Тем не менее некий комизм всей ситуации в целом, заставил меня немного позубоскалить. Но Лайн была такой несчастной и подавленной, что очень быстро мне стало стыдно и в общем-то не до смеха. И ведь, главное, подселили бы к пифии существо любой другой расы – ужилась бы за милую душу (она вообще с кем угодно общий язык найдет). Гномов же на всю Академию было всего трое! Гномша, то есть полугномша, – вообще одна! И вот такое «везение». Просто насмешка судьбы! Нет, ну какова вероятность? Что же это за закон подлости сработал? Вообще, магические способности у низкоросликов – явление крайне редкое. Но уж если рождается в клане гномов маг, то ему нет равных, потому что не способны они только прорицать. Все остальные виды волшбы в той или иной мере им доступны. Но в силу повышенной одаренности и учиться коротышки вынуждены втрое, а то и вчетверо дольше, кропотливо постигая тайны четырех стихий, знахарства и целительства.
