Надо было просто догадаться сделать это!

Двигаясь к расположенному совсем рядом театру, я и Гулринар осматривали артефакт. Его свойства никем из нас не определялись, понять, якорь ли это для тираннозавра, Гулринар тоже не смог, но название и тип однозначно говорило: это то, что я искала! Это — эпический артефакт “Корона Рекса”. То, что требовалось мне вынести отсюда для исполнения квеста некромантки! Использовать его было невозможно: только для персонажей не ниже 80 уровня (это какой злобный тролль такое придумал?). Впрочем, не больно-то и хотелось. Его было необходимо отдать, и чем меньше я знаю про свойства этой Короны, тем меньше соблазнов пойти на конфронтацию.

Само здание театра было не просто целым — там прямо сейчас шел вполне ремонт силами местной нежити. Тоже факт, говорящий о многом: свои резиденции местная некровласть содержала в полном порядке. А фойе вообще оказалось относительно ярко освещённым, причем не свечами, а магическими светильниками! Похоже, Бабушке Ничии, которая считалась официальным хозяином этого места, вообще нравился свет желтого спектра. Привратники-скелеты были и здесь, причем, один из них даже слегка напугал меня, заговорив! Я-то считала, что такие некросоздания издавать какие-то звуки, кроме хруста не могут. Впрочем, местная прима Джангария Тао была именно скелетом, но сохранившим речь и певческий голос. И все равно — неожиданность.

— Прошу прощения, леди Геката. Ничия просила сопроводить вас к ней.

Геката… Мда… Мои подозрения про истинную роль данного строения и его обитателей в жизни Ил Алука только укрепились.

Бабушка Ничия нашлась в отгороженном от зрительного зала бенуаре — тоже намек на ее весьма приличный статус в этом городе. Конечно, вид нищенки смущал, но, с другой стороны, ей именно такой вид был привычен. Внутрь я прошла вместе с Дивой — набиваться толпой в такое место, как личный бенуар было как минимум невежливо.

— Итак, врунишка, с чем пожаловала? — уточнила Ничия, перехватив Ленору за клюв. Та недовольно забилась, но очень быстро успокоилась, получив от своей хозяйки сигнал молчать.

— Пока ни с чем. В рамках культурной программы гуляю и осматриваю город. Театры, музеи…

— Хех… Разумно, разумно. Только в музей я тебе ходить не советую. Крошка Ти неживых просто жрет. Не думаю, что он сообразит, что к чему после моих исправлений… Э, да ты там, никак, уже побывала?

— Да, есть такое… — я вздрогнула и напряглась отнюдь не от воспоминаний об атаке тираннозавра, её же не было. Но этот факт, напряг намного сильнее! Крошка Ти как-то распознал в нас живых, и атаковать не стал. Почему и как, полагаю, знают только разработчики, да и не важно это. Важнее то, что у входа сидел тот самый скелет-привратник. Он не мог не заметить, что боя в музее не было, и что мы оттуда не сбежали впереди своего визга. И он — из Ордена Могилы! То есть, эта информация, без сомнения, окажется у Смерти, а следом и у Конрада. Не знаю как насчет Дачина, но уж Кёрз правильные выводы сделает немедленно.

То есть, мне надо как можно скорее отсюда бежать в подземелья к основной моей цели в Некрополисе: тому самому тоннелю с туманом.

Но и спешить сейчас будет подозрительно.

— Успели сбежать, — закончила я. — Настоящий костяной дракон! Уж не знаю, кто оказался бы сильнее в их поединке.

— Жаль только, что он из музея не выходит, а то была бы подмога в обороне города, — согласно кивнула Бабушка. — Даже Смерть его оттуда вытащить не может. Ну да и ладно, пусть там и сидит. А то подкармливать его местными жителями никому особо не хочется. Я кое-что вам показать хотела, так что идем. Тем более, что сейчас самый подходящий момент для этого. Вы вдвоем пойдете со мною, остальные пусть подождут здесь. Там довольно тесно, все не поместятся, а сюда никто не сунется. Ты тоже сиди тут, — это было сказано Леноре. Ничия сняла скелет вороны со своего плеча, и усадила на спинку кресла. — И тихо, сейчас будет наш местный хит, который очень нравится обитателю противоположного бенуара. А нам пора.

И мы пошли. Бабушка не слишком-то торопилась, негромко ворча на всякие неудобства по дороге: сбитые ступеньки, скрипучую дверь, сгнившую доску в полу. Я молчала, напряженная. Складывалось впечатление, что Ничия банально тянет время.

Пришли мы совершенно неожиданно. Просто за очередной дверью оказался проходящий над сценой помост.

— Тихо, — прошептала Бабушка. — И шевелитесь поменьше.

Вид отсюда был шикарный: и ярко освещенная сцена под нами, и зрительный зал с балконами, и даже оркестровая яма — свет, создаваемый магией, не особо мешал темнозрению. Прямо под нами, под аккомпанемент струнно-ударного оркестра (духовых инструментов по понятным причинам не было), местная дива Джангария Тао исполняла свою песню. Я уже видела ее из бенуара: грим, маска на лице, парик, перчатки… Если бы я не знала, что это скелет со способностью к речи — ни за что бы не поверила. Впрочем, нечто подобное я уже видела прошлой ночью на улице: нежить там тоже тщательно гримировалась под живых.

— Вон там, — указала мне Бабушка Ничия.

Don’t ever laugh as a hearse goes by.

For you may be the next to die.

They wrap you up in a big white sheet,

From your head down to your feet.

They put you in a big black box,

And cover you up with dirt and rocks.

And all goes well for about a week,

And then your coffin begins to leak.

And the worms crawl in, the worms crawl out,

The worms play pinochle on your snout,

They eat your eyes, they eat your nose,

They eat the jelly between your toes.

Песня лилась в зал, и, похоже, очень нравилась местной неживой публике. Включая и обитателя бенуара, противоположного от того, в котором я встретилась с Бабушкой Ничией.

Я всмотрелась во тьму…

There is something soft and green.

Puss comes out like whipping cream.

You spread it on a slice of bread,

And that’s what you eat when you're dead.

Your chest caves in, your eyes pop out,

Your brain turns to sauerkraut.

And the worms crawl in, the worms crawl out.

The worms crawl over the dead man’s snout

They eat your eyes, they eat your nose

They eat the jelly between your toes

… чтобы увидеть лишь череп и пару скелетированных кистей. И клубящуюся дымку, словно сама тьма там сгустилась сильнее, чем вокруг.

Смерть. Собственной персоной.

— И часто он тут сидит? — уточнила я, поняв, кого именно вижу, наблюдавшим за выступлением певицы.

— Каждый день. Где-то часа через полтора, как выступление закончится, он уйдет.

— А Конрад когда обычно просыпается?

— Часа через три. Сейчас Мойра его замещает. Но это несерьезно.

Кто бы сомневался, если учесть, кто такой Конрад Кёрз, и кто такая Мойра Дебри.

And the worms crawl out, the worms crawl in.

The worms that crawl in are lean and thin.

The ones that crawl out are fat and stout.

Your eyes fall in, your hair falls out.

They invite their friends, and their friends too.

They all come down to chew on you.

And the worms crawl in, the worms crawl out.

The worms play pinochle on your snout.

They eat your eyes, they eat your nose.

They eat the jelly between your toes

Песня была весьма замогильная. Странно, что кому-то понравилась бы песня-описание о том, как мертвеца едят черви. Даже нежити. Однако публика, живых среди которой не наблюдалась, была в восторге. Слушали затаив дыхание? Ну, это не про мертвецов. Про них: “Не шевелясь”. В зале не было ни малейшего движения. Единственный, кто чуть-чуть шевелился в такт музыке, был Ловеллин Дачин. Смерть.

But at first you weren’t really gone,