Сразу после серпантина объездная дорога уходила влево, а прямо шло шоссе, выводившее прямо к центру Верхнего города. Когда первое поселение строилось, на архитектуру и планировку внимания обращали немного, узкие улочки, петлявшие рядом с частными домами, заставили широкий проспект сразу после здания городского Совета уйти направо, к новым районам. Телефон Павла тут не работал, и пассажирка быстро вошла в роль штурмана, командуя, когда и куда повернуть.

– Ты чуть меня не убил. – Клэр спрыгнула с сиденья, как только байк остановился рядом с основным корпусом больницы, семиэтажным зданием из стекла и бетона, довольно потянулась. – Но это было классно.

– В следующий раз буду поосторожнее. – Парень остался сидеть.

Рабочий день начинался рано, пока солнце еще только всходило, не слепя глаза. Стоянка неподалеку почти заполнилась, в основном такими же байками, как и у него, но были там и четырехколесные машины, из одной только что вышел вальяжный пожилой человек с круглым животиком, выпирающим из-под белоснежного пиджака, с тросточкой и сигарой в левой руке, остановился.

Рядом припарковался еще один кабриолет, маленький и изящный, из него выскочила высокая молодая женщина в бежевой брючной двойке, с крохотной сумочкой в руках, подбежала к пожилому, и они что-то начали обсуждать.

И если на пожилого Павел взглянул так, мельком, то на его собеседницу – очень внимательно.

– Доктор Шварц уже здесь, убегаю, опять его эта выскочка Гомеш перехватила, не видать мне повышения. – Клэр чмокнула Павла в щеку. – Ты чего на нее так вылупился? Нравится?

– Да, – честно ответил парень.

– Закатай губу, любовничек, эта девочка не для тебя. Прощай.

– Когда увидимся? – крикнул парень ей в спину, но девушка только рукой махнула, словно отсекая это утро от рабочего дня, и скрылась за раздвижными створками. – Видимо, никогда. Отлично, спасибо тебе, милая Клэр, за незабываемую встречу и такое же прощание. Осталось позавтракать, и можно заняться делами.

В небольшом ресторанчике неподалеку от больницы было многолюдно, но все в основном толпились у стойки с кофейными автоматами, забирали высокие стаканы с крышечками, в картонных подставках, пакеты с выпечкой и тут же уходили. Столики были свободны, Павел уселся в углу, сделал заказ и уставился в телевизор, висевший прямо напротив него. Плоская панель обычно показывала спортивные передачи, но сегодня явно испортилась.

– И тут политика, – недовольно пробормотал парень, пытаясь переключить каналы; панель зависла и упрямо транслировала вчерашнюю пресс-конференцию.

«– Сеньор первый советник, каковы шансы, что выберут именно вас? – Бойкая женщина средних лет даже руку не подняла. Вопросы от „Сегунда Таймс“ шли вне очереди.

– Все зависит от наших граждан. – Советник Гомеш сверкнул запонкой, поправляя микрофон. – Только от них. Наши избиратели сами должны решить, достоин я этого места или нет. Только делами можно добиться уважения и доверия, а не красивыми словами.

– Пятый канал „Ньюс“, Тереза Симонс, – подскочила с места еще одна репортерша. – Советник, правда ли это, что у вас есть сын-маг?

– Мисс Симонс, вы каждые два года перед выборами задаете мне этот вопрос. – Советник Гомеш улыбнулся. Мягко, словно несмышленому ребенку. – У меня был сын, который отторгал модификацию, и моя семья отказалась от него – для его же блага. Насколько я знаю, он умер в приюте восемь лет назад от естественных причин, увы; мы стараемся помочь этим беззащитным детям, несчастным жертвам планеты.

Правительство выделяет средства и ресурсы, чтобы и они, когда вырастут, могли полноценно жить и работать, пока наш Господь не заберет их к себе.

– Но вы против того, чтобы они жили в Верхнем городе? – не унималась репортерша.

– Нет, мисс Симонс. Сейчас в Верхнем городе живут почти две тысячи магов, это достойные граждане, соблюдающие и признающие законы. Многих из них я знаю и отношусь с глубоким уважением. Я против того, чтобы те, кто еще не доказал полезность для общества, селились здесь, потому что должен учитывать интересы наших жителей, в частности, ваши интересы, мисс Симонс. Маги – такие же члены общества, как и мы все, а это значит, что не только мы должны уважать их права, но и они – наши. Наше право на безопасную и стабильную жизнь. Право наших детей безбоязненно гулять по улице. У нас большая и прекрасная страна, магов, как вы знаете, всего двадцать тысяч из пятимиллионного населения, и в основном это их собственное желание – жить обособленно, там, где они не смогут навредить и себе, и другим. В этом мы полностью солидарны с правительством.

– Тогда следующий вопрос. – Журналистка из „Таймс“ перебила коллегу, которая тоже хотела что-то спросить. Но сразу заткнулась. – Не собираетесь ли вы баллотироваться в Правительство Сегунды?

– Об этом рано говорить. – Гомеш сиял, как местное светило в полдень. – Сначала я хотел бы на посту мэра сделать для этого города все, что в моих…»

– Как же это переключить? – Павел тыкал в сенсорную панель, но телевизор не слушался.

– Распоряжение городского Совета. – Официантка поставила перед ним чашку чая, тарелку с омлетом и большой запечатанный пакет. – Крутят с утра до вечера, сами чуть с ума не сходим. Могу выключить, но мне за это влетит.

– А звук можно убрать? – Павел приложил карточку к считывателю, набрал сумму. Судя по довольному виду официантки, чаевых там было вполне достаточно.

Та не ответила, только подмигнула, и через пару секунд первый советник Гомеш молча разевал рот на двухметровой панели. Никто не возмутился: тем, кто стоял в очереди за кофе, на политику и самого советника было наплевать.

– Привет, Павел. – За столик уселся высокий человек в красной майке и шортах, со скользким неприятным лицом и иссиня-черными волосами, затянутыми в хвост, швырнул на столешницу упаковку фруктовых снеков из автомата, помахал кому-то у стойки. Один из аппаратов сломался, и движение очереди резко замедлилось. – Увидел твой байк перед входом, а тут и ты.

– Привет, Руфио. – Павел с сожалением посмотрел на омлет, потом на собеседника. – А, чего уж там, забирай.

– Спасибо, камрад. – Руфио схватил вилку и принялся забрасывать в рот большие куски, тут же их проглатывая. – Ты меня спас. Что, очередная цыпочка в Верхнем? Откуда она?

– Больница Святой Марии.

– Врач или медсестра? Порции тут слишком маленькие. – Черноволосый отодвинул от себя пустую тарелку. – Снова поматросил и бросил?

– Она меня.

– Завидую вам, магам, это нам, простым людям, из кожи приходится лезть, чтобы на нас обратили внимание красотки, а тут показал браслет – и она уже в койке.

– Сам от этого страдаю. На самом деле ищу стабильный вариант, любовь на всю жизнь.

– Я пробовал несколько раз. – Руфио потянулся к запечатанному пакету, но Павел пододвинул его себе. – Так себе идея. Какие планы на завтрашний вечер?

– Пока никаких.

– На днях в Хайяте большая игра, говорят, приедут какие-то толстосумы с побережья. – Собеседник тут же стал серьезным и собранным. – Деталей я не знаю, Карпов предлагает тебе поучаствовать. То есть он так сказал, но ты же знаешь, это значит – тебе придется.

– На тех же условиях?

– Деталей я не знаю, но куш большой, всем хватит.

Павел положил на стол руку с браслетом.

– Все нормально, у них своя служба контроля, которой они доверяют, так что проблем не будет, – успокоил его Руфио. – Никакого кидняка, приходишь, тебя проверяют, если сомневаются, получаешь пять штук за беспокойство и идешь домой. Если все в порядке, играешь, и, если что не так, на тебя никто ничего не повесит. Подъезжай сегодня ближе к темноте в клуб у церкви, сам с Карповым перетрешь.

– А ты?

– Ты же знаешь, мое дело маленькое, там послушать, тут сообщить, найти кого надо. О, моя очередь подошла, все, бывай, увидимся.