- Да ничего, - Маринетт постаралась придать голосу напускного безразличия. - У меня были дела, так что я не особо… - она вдруг запнулась, наткнувшись на прямой и чуть насмешливый взгляд зелёных, как изумруды, глаз.
“Господи, да кого я обманываю! И, главное, зачем?”
- Ладно. Потешу твоё самолюбие. Я ждала тебя целый день, Кот Нуар, - строго и немного обиженно сказала Дюпен-Чен, сложив руки на груди. - Так что позволь объясниться, что тебя так задержало?
- Ну… - блондин бросил взгляд на ночной Париж. - Сегодня мне хотелось проведать ещё… кое-кого.
Маринетт виновато поджала губы, заметив во взгляде напарника глубокую печаль.
“Господи, и кто меня за язык тянул? Замечательно. Теперь он считает меня эгоисткой. Кроме меня, у него, естественно, есть более близкие люди”.
- Прости, Нуар, - сказала она без прелюдий, крепче обхватив пальцами перила. - За вот эти слова только что. И за то, что сорвалась тогда.
Нуар с улыбкой повернулся к однокласснице.
- Мур-р-звинения приняты, - с кивком проговорил он и вдруг нахмурился. - Но всё-таки мне интересно. Почему ты так… взорвалась тогда?
Дюпен-Чен повернулась спиной к перилам и запрокинула голову наверх, не замечая прекрасной россыпи звёзд, блестящих в чёрном небе.
“Ну, конечно. Он не мог не задать этот вопрос”.
- Слишком много навалилось, Котёнок, - честно призналась Маринетт, всеми силами обходя стороной ещё одну правду, о которой ему знать не стоит. - Мне хотелось спокойствия. И мне казалось, что наконец в моей жизни есть хоть что-то, в чём я уверена. Но оказалось, что это не так, - на последних словах из груди вырвался нервный смешок, и девушка прижала руку к груди. - Вот нервы и сдали.
Закончив свой короткий рассказ, Маринетт наконец повернула голову в сторону напарника. Тот стоял, опершись на перила, и с лёгкой улыбкой рассматривал город. Подвинувшись к пареньку, Дюпен-Чен последовала его примеру и устремила взгляд в даль.
- А ты… почему ты решил рассказать мне обо всём? Наверняка, ведь дело не в алкоголе? Эти таблетки, что я тебе передала… - она смущённо опустила взгляд. - Я только потом подумала, что они, наверно, тебе и не нужны, раз ты…
Замявшись, Маринетт не закончила, но, к счастью, напарник перехватил инициативу.
- Верно… - Нуар усмехнулся и на мгновение посмотрел на девушку, после чего вновь отвернулся. - Ты меня поймала, ха-ха.
Смех получился неестественным и вымученным. И впечатление это лишь усилилось последовавшей за ним долгой паузой.
- Так почему? - вновь повторила Маринетт, спустя пару минут молчания. Кот Нуар раздражённо повёл плечами и вздохнул. Ему не хотелось отвечать на этот вопрос, но упорный взгляд одноклассницы прожигал сильнее, чем сигарета, жестоко припечатанная к голой коже. Повернувшись всем телом, он вновь посмотрел в глаза девушке. Её взгляд был грустным, серьёзным и таким пронзительным, что он при всём желании не смог бы ей соврать.
- Мне просто хотелось хоть кому-то раскрыться, - быстро проговорил Нуар, виновато пожав плечами. - Ты была идеальной целью, Маринетт.
- И почему же? - усмехнулась она с искренним интересом.
- Ну… - взгляд Нуара чуть смягчился, когда он понял, что его одноклассница, кажется, не злится, - ты добрая и понимающая. Так что я рассчитывал на поддержку. И в то же время ты не настолько хорошо меня знаешь, чтобы расстроиться слишком сильно. Ну… я так думал, - блондин смущённо почесал затылок.
- Кажется, я облажалась по всем фронтам, - Маринетт не смогла сдержать очередного грустного смешка, и Нуар улыбнулся в ответ.
- Ну… я сам виноват. Это было весьма эгоистично с моей стороны - вываливать на тебя такое.
- Тебе это простительно, Нуар, - возразила Маринетт со всей серьёзностью в голосе. - Не представляю, как держалась бы в такой ситуации. И мне, правда, интересно… как? Как ты можешь оставаться таким… живым? Спокойным и расслабленным?
- А что, думаешь, есть смысл грустить и злиться на весь мир? Иногда, конечно, и на меня накатывает, но я напоминаю себе, что, возможно, этот день - последний для меня, и глупо тратить его на жалость к себе. Поэтому… я просто пытаюсь взять как можно больше. Жаль только, что не все радости мне доступны. Вот, например, коллеж…
Маринетт искренне рассмеялась, вспомнив о том, как много неудов получила за последний месяц.
- О, если тебе не хватает домашних заданий. - сказала она, когда приступ смеха поутих, - я с радостью поделюсь с тобой своими.
- На самом деле я был бы не против. Это даст ощущение, что всё… нормально.
Нуар не хотел, чтобы это последнее слово прозвучало трагично. Но, вырвавшись изо рта блондина, оно неминуемо стало острым и тяжёлым. Оно, как наточенный топор, разрубило тонкую нить хорошего настроения, что натянулась между напарниками в последние несколько мгновений. И вот оно вновь испарилось, оставив после себя неприятное послевкусие отчаяния.
- Кот… - брюнетка положила руку на ладонь блондина, покоящуюся на перилах, и невольно залюбовалась тем, как контрастно смотрятся её пальцы, освещённые светом луны, на его чёрном латексе. - Несмотря на твои слова, вчера я была плохой подругой для тебя. Позволишь мне исправиться?
Девушка подняла голову и слабо улыбнулась. И, не дожидаясь реакции Нуара, Маринетт наконец сделала то, о чём мечтала целый день - медленно приблизившись к напарнику, она крепко обняла его. Одной рукой обхватила спину, а другой зарылась в его пшеничные волосы. Тот расслабленно выдохнул и, закрыв глаза, положил голову на плечо своей подруги. Ей хотелось надеяться, что хотя бы сейчас ему спокойно. Сама же Маринетт пыталась отметить и запомнить каждое мгновение и каждую мелочь, которую ощущала.
Тепло, исходящее от его тела. Лёгкое дуновение его дыхания на шее. Едва слышное биение сердца, что рождается внутри его груди и переходит к её грудной клетке.
Он до боли не был похож на человека, который скоро умрёт. И Маринетт постаралась представить, что так оно и будет, и эти объятия - обычный дружеский жест, простой и искренний, не значащий ничего чересчур важного и громкого, однако… Представить это не получилось. Мысль о том, что это объятие - одно из последних, не прощальное, но близкое к этому, пульсировала в голове, заставляла сжимать руки крепче и слушать, слушать, слушать биение сердца.
Неожиданно телефон в кармане лёгких трикотажных штанов завибрировал. От неожиданности Маринетт резко отпрянула от напарника, разорвав объятие, и неловко достала мобильный, чудом не уронив.
- Извини, надо ответить. А то она не успокоится, - сдавленно улыбнулась Маринетт, показав блондину аватарку лучшей подруги на экране, и ответила на звонок.
- Алло, Маринетт? Привет, подруга. Надеюсь не поздно? - как всегда, энергично прощебетала Алья на том конце и, не дождавшись ответа, продолжила. - Я уже знаю, что ты ответишь, но всё равно спрошу, потому что это мой святой “подружеский” долг: во вторник открывается выставка песчаных фигур на берегу Сены. Не хочешь пойти? Развеяться немного?
Маринетт на мгновение посмотрела на своего напарника, который, не желая подслушивать, вновь увлёкся рассматриванием города. И, поразмыслив пару секунд, она уверенно ответила:
- Да. С удовольствием.
- Ну, я так и знала, но всё равно стоило… ПОГОДИ, ЧТО? ТЫ СОГЛАСИЛАСЬ?
Пришлось отодвинуть телефон от уха. В противном случае восторженное-недоумённый восклик Альи мог пробить барабанную перепонку.
- Да. Я схожу, - повторила свои слова Маринетт, не решаясь вновь вернуть телефон в удобное положение рядом с ухом. - Но я приду с другом, ты не против? - уточнила она, одновременно взглядом показывая Нуару, что она говорит о нём. Тот, не до конца понимая, о чём речь, пожал плечами.
- Ха! Боже мой, девочка, да веди с собой хоть половину Парижа! - судя по тону Сезер, она была готова танцевать и прыгать, услышав согласие своей подруги. Возможно, именно это она и делала, так как голос девушки начал заглушать какой-то шум. - Так, всё, пора прощаться, пока ты резко не передумала. Пока-пока! - быстро протараторила Алья и нажала на кнопку отключения вызова, прежде чем Дюпен-Чен успела хоть что-то ответить.
