Ответить “да” не получилось. Вопрос вырвался, прежде чем я успела его осмыслить.

- Ну, то есть… расскажи свою версию. Хочу узнать, как это выглядело с твоей стороны, - добавляю я, чтобы скрыть истинный смысл вопроса. Адриан хитро щурится, отпускает мои руки и делает шаг в сторону перил.

- Это было забавно, - он со сладкой задумчивостью смотрит на город. - Я в тот день был под домашним арестом: не помню уже, почему. Ходил по комнате, скучал и маялся от безделья. А ты, наверно, была на патруле, или летала куда-то по своим делам, не знаю точно. Но я вдруг услышал шум и обернулся. Чудом не засмеялся. Ты запуталась в своей леске и повисла прямо напротив моего окна.

- О боже, - моя ладонь со смачным хлопком ложится на лицо, закрывая глаза. Ну как я могла так тупо облажаться? Я с самой первой миссии ни разу не путалась в леске! И, кажется, я уже знаю, к чему всё идёт, и от этого мой фейспалм становится всё более глубоким.

- Признайся, ты сделала это специально! - Адриан шутливо грозит мне указательным пальцем, а я лишь пожимаю плечами, выглядывая одним глазом из-за пальцев. - По крайней мере, такая мысль мелькнула у меня в голове. И я нагло воспользовался твоим положением… и поцеловал.

- Нахал! - сдавленно вскликиваю я, чувствуя стыд за прошлое, которого у меня не было, и какое-то странное тепло от того, что нуаровская сущность в моём однокласснике в тот день взяла своё.

- Ну, ты особо не сопротивлялась, моя Леди, - сейчас голос Адриана становится голосом моего Кота, и я в первые за весь этот вечер чувствую себя немного в своей тарелке. Тычу блондина под рёбра, и тот смешно отпрыгивает, но, к своему собственному удивлению, я не смеюсь, а начинаю плакать.

Слёзы как-то незаметно подкрались и хлынули из глаз, хотя я даже до конца не понимаю, из-за чего именно. Хотя нет… кажется, понимаю.

- Святые котята, мне казалось, я готов к этим резким сменам настроения, но никогда я ещё так не ошибался, - обескураженно шепчет Адриан, протягивая ко мне руки. А я размазываю сопли и слёзы по щекам. Всхлип идёт за всхлипом. Хочу остановиться, но не получается. - Ну ты чего?

- Я не помню всего этого, - сквозь слёзы говорю я и чувствую, как руки Адриана крепко прижимают меня к себе. Его ладони гладят мою спину. Но легче мне не становится: наоборот, с каждым поглаживанием приступы плача становятся всё громче.

- Ну-ну, миледи, разве стоит из-за этого плакать? Главное, что я помню и если что - смогу тебе рассказать.

Я мотаю головой. Не хочу ничего слышать. Не хочу знать, как много я потеряла, приобретя это новое настоящее. Господи, как странно. Ещё час назад я убивалась из-за того, что потеряла шесть лет своей жизни. И сейчас, исправив свою ошибку, убиваюсь абсолютно из-за того же. От забавности и абсурдности этой мысли я смеюсь, и это чуть сбавляет наплыв слёз.

Объятия Адриана наконец начинают работать так, как надо - успокаивать. С каждой секундой мне становится легче. Спазм в горле расслабляется, а поток слёз иссушается.

- Ну что, готова возвращаться? - спрашивает меня Адриан, когда ему кажется, что я почти в норме. Но чёрт. Я не в норме, ни капли. И всё же он отстраняется, и мои руки наконец освобождаются, чтобы я могла вытереть с лица холодные, почти примёрзшие к коже дорожки слёз.

- Я… ещё немного побуду здесь. И скоро приду, - я пытаюсь улыбнуться, но голос дрожит после плача, и я вижу, что Адриан колеблется. - Всё будет нормально. Просто немного побуду одна.

Блондин неуверенно кивает, в последний раз целует меня в щёку - тепло, но как-то обыденно. И эта обыденность тоже больно колет моё сердце.

- Возвращайся, - просит он и уходит обратно в гостиную, к друзьям.

Он, конечно, не замечает горькой усмешки на моих губах. О, мне бы очень хотелось сделать так, как он сказал. Вернуться. Но, наверно, это невозможно.

Я почти уверена, что сейчас, когда я достану из кармана старинные часы, я смогу прочитать надпись, что выгравирована на их корпусе. Там будет что-то вроде “Что имеем, не храним, потерявши - плачем”. А потом часы превратятся в лицо Хлои Буржуа, скажут “Ну ты и лошара, Маринетт Дюпен-Чен” и растворятся в воздухе. И то, и другое в принципе будет чистейшей правдой.

Чёртов Санта! И зачем я только взяла эти часы?

Любопытство берёт своё, и я достаю ненавистный подарок из кармана. Со злостью рассматриваю часы, но ни слова не понимаю в выгравированной надписи. Тупые, тупые часы! Даже позлорадствовать нормально не могут! Выбросить бы их к чёртовой матери! Я почти иду на поводу у эмоций, когда вдруг замечаю, что циферблат часов горит жёлтым. Раньше ведь, кажется, он был белым? Сердце пропускает удар, когда в нём загорается слабый-слабый огонёк надежды.

Обхватываю большим и указательным пальцем винтик и кручу его в противоположную сторону, и в ту же секунду часть циферблата вновь белеет. От неожиданности отпускаю винтик, и белый цвет вновь превращается в жёлтый. Значит ли это, что я могу вернуть всё так, как было?..

Оглядываюсь на балконное окно. За занавесками горит приветливый свет, и я почти слышу громкую перепалку между Альей и Адрианом. С одной стороны, всё это так здорово и мило: я провожу праздничный вечер не одна, а с лучшими друзьями и мужем, которого люблю всем сердцем. Кажется, в этой Вселенной у меня всё хорошо, и я действительно счастлива. Но с другой стороны…

Это не моя жизнь.

В моей жизни Кот Нуар боролся за меня шесть лет. А я сбежала от него, как только узнала самый главный его секрет. Испугалась. А ведь ему тоже, наверняка, было страшно. И больно получать отказ за отказом.

Возможно… возможно, ещё не поздно всё исправить. Отворачиваюсь от балконной двери, что горит приятным жёлтым светом, и теперь перед моим глазами - таинственный, тёмный Париж. Я решительно кручу винтик на часах против часовой стрелки и закрываю глаза, потому что очень, очень боюсь передумать. С каждым оборотом винта часы щёлкают, и я лишь надеюсь, что моя надежда окажется ненапрасной. Странно, но сейчас мне намного страшнее, чем в первый раз.

И я не сразу решаюсь открыть глаза. Но когда делаю это, то холод зимней улицы сменяется сухим теплом моей неуютной квартирки. Я в куртке сижу за барной стойкой, совершенно одна. Хотя…

- Тикки! Тикки, ты здесь? - кричу я в панике, касаясь серёжек на ушах. Знаю, что она здесь, но, пожалуйста, пусть она просто ответит. Сейчас мне жизненно важно убедиться в том, что всё вернулось на круги своя. Просто услышать её голос.

- Маринетт, что случилось? - квами стремглав вылетает из сумочки и зависает рядом с моим лицом. Кажется, ей передаётся моё настроение, потому что отвечает мне таким же испуганным криком.

- Ох, Тикки! - пальцами стискиваю малышку в объятьях и прижимаю её к щеке. - Как хорошо, что ты со мной.

- А где же мне ещё быть? - квами непонимающе пожимает плечами, но я мыслями уже не с ней. Разрываю наши своеобразные объятия, хватаю со стола ключи и бегу к выходу.

- Тикки, мне надо бежать! Я должна сказать ему! - впопыхах кричу я, застёгивая куртку в прихожей.

- Куда бежать? - квами летит следом и сыплет вопросами, которые я снова оставляю без ответа. Некогда. - Кому сказать? Что?

Ах, если бы я знала, куда бежать! Я слышала от Альи, что Адриан переехал в свой собственный дом, но где именно он теперь живёт - понятия не имею. И всё же я выбегаю на лестничную площадку, спускаюсь вниз, перепрыгивая через две ступеньки. И в самом конце пути на улицу спотыкаюсь о порог перед входной дверью и падаю плашмя на грязный пол. Нет, я никогда не привыкну к этому дому. Съеду отсюда при первой же возможности!

Собираю с пола выпавшие из кармана вещи: жвачка, мобильный, часы… Часы? Странно, что они ещё со мной. Теперь их циферблат серый, и думаю, это значит, что они больше не работают. Но вот надпись на их корпусе теперь написана на чистой французском. И нет, там нет никакой мотивирующей или злорадствующей цитаты. Только адрес. И если это действительно подсказка, то…

Именно там проживает Адриан. С трудом сдерживаюсь, чтобы не расцеловать часы, но решаю не тратить время на ненужные сантименты. Быстро гуглю адрес в интернете и выстраиваю маршрут. Далековато, конечно, но ничего - переживу. Наконец выбегаю на улицу. Снег валит с утроенной силой, транспорт стоит, и я быстрым шагом двигаюсь в сторону его дома.