Марии удалось сохранить самообладание, и, может быть, даже страх не просочился и не отразился в глазах, но тело сковало, позвоночник словно начал ломаться, а каждая, из двухсот шести, кость заныла, мышцы стали желейными и онемение в перемешку с судорогой поднимались к горлу. Она была слаба, настолько слаба, что её возможно завербовать снова, потому что пять лет отразились слишком сильно на психике, которой на тот момент удалось немного окрепнуть.

— Просто убей, — сиплым голосом произнесла она.

— Нет, Маша, так легко тебе не отделаться.

Джиао развернулся на каблуках и прошёл к двери, он задержался на секунду, словно обдумывая, и повернул голову к двум головорезам, стоявшим по бокам от двери.

— У вас неделя, — негромко сказал он, — неделя, — повторил он, — и она должна сломаться и выполнить любой мой приказ.

Ноябрь 2023

— Кажется твой план рушится, — заметила Мэри когда в тёмное помещение ворвался Джиао, его глаза блестели, а на лице отражался гнев. Справляться с эмоциями юный мафиози не умел и этим она регулярно пользовалась. На лице девушки отразилась ухмылка, хотя скулы от ударов болели и губы тянуло от трещин, во рту почти не сходил привкус соли и металла.

Она сидела на полу до его прихода, высчитывая сколько же она здесь находится, и, судя по её подсчётам, что-то около месяца. Каждый день, каждый час, сменяясь с одного на другого в неё пытались завербовать, но ей удалось не сломиться. Мэри не была сильно уверенна в своих силах, но держалась, как могла.

Джиао пересёк расстояние между ними и схватил её за волосы, силой потянув вверх, от чего она не смогла сдержаться и поморщилась, он отбросил её голову к стене, за глухим звуком последовала тупая боль.

— Радость, — процедил он. — Мятеж. Сорок три, — на её лице снова появилась кривоватая улыбка. Тремор зарождался где-то в глубине, но не поддаваться у неё пока получалось. — Закат. Лев. Три. Самолюбие. Поиск дома. Один. Паранормальное явление.

— Нет, малыш, — она качнула головой. — Я не так проста, как тебе хотелось бы.

— Ты заплатишь за свою ошибку. Я сделаю это.

— Я нахожусь здесь за то, что посадила в тюрьму преступника.

— Моего отца.

— Преступ-ни-ка, — медленно повторила она. — Кианфан — преступник, мой мальчик.

— Нет, — процедил он.

— О да, — она немного наклонила голову. — Что ты знаешь о своей матери, Джиао?

Юноша замер, она слышала как его сердце пропустило удар, а после забилось быстрее. Это заставило его снова нервничать.

— Не твоё дело.

— Ты видел её хоть раз? — Задала новый вопрос Мэри и выдержала непродолжительную паузу. — Конечно же нет, она померла от кровопотери, когда родила тебя. Ей было пятнадцать. ПЯТНАДЦАТЬ, Джиао. Твой отец начал трахать её, когда ей едва исполнилось четырнадцать, и ей пришлось зашивать вагину после первого изнасилования.

Ладони Джиао задрожали, он будто был не в силах посмотреть на неё, но Мария же не отрывала взгляд от его профиля.

— Судя по всему, ты не знал своей матери… Понятие не имею, что тебе пиздел твой папашка на эту тему, но хоть кто-то тебе должен же сказать правду. Хоть раз в жизни. — Она сделала паузу в своём монологе и поморщилась на мгновенье, тело ныло, небольшая боль пульсировала то тут, то там, но Мэри умеет быстро совладать собой, поэтому голос её не дрогнул, когда она продолжила. — Но вообще, это у вас семейное. Ты, наверное, сейчас на пятилетних засматриваешься? — Усмешка на её губах быстро улетучилась и от челюсти слева звоном отдала резкая новая боль, которая возникла от удара кулаком в той области.

Мэри выровнялась и подвигала нижней челюстью из стороны в сторону, по крайней мере, не сломана.

— Тебе полегчало? — Она снова усмехнулась, хоть это и теперь гораздо больнее, чем несколько секунд назад.

— Вскоре мне полегчает, - сухо произнёс Джиао и развернулся, чтобы покинуть комнату.

— Твой отец не просто так попал в мой список. Он отвечал за грехи своего отца, Джиао. Ты же ответишь за грехи своего.

Он задержался лишь на мгновенье в проёме двери и вышел, комнату покрыла темнота и наступила тишина.

Январь 2024

Из комнаты раздался протяжной и наполненный болью крик, после того, как нож проткнул прямую мышцу насквозь, а кончик лезвия прошёлся по бедренной кости, отдавая мерзкой вибрацией по телу. Мэри почувствовала, как густая и горячая кровь начала подниматься и собираться вверх, пропитывая ткань джинсов. Она открыла глаза и посмотрела на искажённое злобой лицо Джиао.

— Повтори, - грубо сказал он, вынимая нож из её бедра.

— Твоего деда я застрелила из автомата Калашникова АКС-74У, его заказал Дрейков, - на её лице появилась снова самодовольная усмешка, боль начала заглушаться, - но я не получила никакого наслаждения… Поэтому запрятала твоего папашку в тюрьме. Была б моя воля, грохнула его ещё в две тысячи семнадцатом.

— Сука… - Начал говорить он, но в дверь постучались. - Что? - Гаркнул Джиао.

— Босс, - дверь приоткрылась.

— Я слушаю, Абрамов, - процедил Джиао. Мэри наблюдала за ними, затаив дыхание.

— Мы нашли, - Абрамов бросил короткий взгляд на Мэри, - мы нашли и привезли аппарат, подавляющий память.

Тело Джиао выдавало его ликование, он сжал плечо своего верного прихвостня.

— Замечательно, наконец, у меня пропало желание убить ещё и тебя, - его голос стал действительно мягче. - Подготовь её, приступаем сегодня же.

Мэри едва сдержалась, чтобы с горла не вырвался жалобный звук. Джиао удалось разузнать, как происходит вербовка Зимнего солдата.

Март 2024

Электрический ток пронизывал каждую клетку соединительной, нервной, эпителиальной и мышечной тканей, каждый миллиметр всех двухсот восьми костей её тела, отдавая мелкой противной дрожью. Боль от тока распространялась от височной области к макушке, от туда по шее и спине в грудь, пробивая себе путь к внутренним органам, спиной мозг скручивало внутри позвонков, желудок едва не выворачивался изнутри, а почки подпрыгивали из своего местоположения вверх и опускались слишком низко к тазу.

Она уже не смогла сосчитать дни и часы, она не могла сориентироваться, когда день, а когда ночь. Она едва могла помнить своё имя, но помнила прохладный воздух, яркие с розовым отливом лучи солнца, тёплую кожу и голубые глаза, иногда ей казалось, что вот-вот в нос пробьётся аромат мускуса в перемешку с сандалом и лёгким оттенком хвои. Это единственное, что оставляло её на плаву, единственное, что не давало сойти с ума уже окончательно. Иногда мелькали какие-то смутно знакомые образы при закрытых глазах, чуть хриплый голос раздавался в голове, очень знакомый и приятный, а иногда ей удавалось вспомнить несколько имён и образов. И Мэри убеждала себя ежесекундно, что людей из этого образа убить нельзя. Она упрашивала саму себя вспоминать, думать, оставаться на плаву сознания ежесекундно с того момента, как её насильно закрепил на машине для стирания памяти Джиао недели или же месяцы назад.

Боль постепенно заглушалась, физически она уже не чувствовала ничего, даже зажатую резиновую капу между зубов. Она уже не чувствовала дрожи, не могла вспомнить толком имени и места рождения, но в чертогах разума сохранялась тонкая нить воспоминания о голубых глазах Белого волка. И ей всё больше казалось, что это не воспоминание, а лишь её собственная фантазия.

— Она в сознании? - Откуда-то издалека слышался голос, будто она была на дне озера, а к берегу кто-то пришёл порыбачить.

—Должна быть, - второй грубый голос заставил приоткрыть глаза. Мэри сделала вдох, электрический ток не пронизывал тело, прожигающие клапаны сняли с рук и головы, она снова пыталась заставить себя думать, но мозг отказывался, впадая в небытие.

— Как тебя зовут? - Знакомое лицо с тонкими чертами лица нависло, пряди тёмных волос выбились и прилипли ко лбу.

— М… - Её голос оказался слишком севшим, чтобы внятно произнести хоть слово. - Мария.

Вера в то, что она найдёт выход из этой ситуации медленно угасала.