Кто-то её крепко обнял, прижал к себе, развернул к себе лицом и гладил по волосам, ей что-то говорили, но она не слышала, она ничего не чувствовала.

Душа отделилась от тела.

Мария чувствовала лишь правую ладонь, которая прижималась к чему-то очень тёплому, под ней билось сердце и в голове пронеслось “Я с тобой… А ты со мной. Здесь твой дом…”.

И весь мир превратился в пепел.

_________

*Backstreet Boys - американская музыкальная группа (бойз-бэнд).

**Слова из песни “Beautiful Pain” Eminem, Sia

***Перевод:

-Мария, ты замечательно выглядишь, - произнёс Вижн. - Ваканда идёт тебе на пользу.

-Спасибо, Вижн, - она улыбнулась ему. - А ты выглядишь уставшим.

-Всё будет в порядке, - его губы дрогнули и изогнулись в полуулыбке, она в ответ лишь решилась кивнуть.

========== Часть 5 ==========

Холод пробежался по спине и сковал позвоночник. Джеймс сглотнул так сильно, что кадык дёрнулся, он смотрел на папку так, что от его взгляда обветшалый картон должен был воспламениться, его правая рука всё также подрагивала. Наташа в спокойном ожидании отвернулась к окну, будто её заинтересовали летящие над территорией базы две сойки.

- Что это? - Спросил он охрипшим голосом спустя долгие секунды молчания.

- Открой и узнаешь, - спокойно ответила Романофф, не обернувшись.

Баки медлил с открытием папки, ему казалось, что там хранятся самые страшные тайны мира и то, чего он знать явно не хотел. Острое желание то ли сжечь папку, то ли просто уйти и не оглядываться подкатывало к горлу, но где-то подсознание подсказывало, что ему необходимо знать содержимое старой с потрёпанными углами папки. Он ещё раз сглотнул и левой рукой приоткрыл эту чёртову папку. Самым первым лежал свёрнутый в четверо изрядно уже устаревший и пожелтевший листочек, он аккуратно развернул его и нахмурил брови: в центре крупный и довольной знакомый герб, записи на знакомом ему русском и едва знакомом украинском.

Наташа повернула голову к нему, услышав шуршание старой бумаги, её выражение лица не изменилось, лишь во взгляд закралось беспокойство.

НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР

СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ

Баки облизнул нижнюю губу, перечитав ещё раз самые крупные буквы, которые уже не были черного цвета, а отдавали скорее зелено-синим оттенком, и каждая строчка была написана на двух языках. Он сузил глаза, разбирая размашистый почерк на строчке, начинающейся с Гр.:

Новак Мария Дмитровна.

Он шумно выдохнул через нос, Романофф подошла к нему немного ближе, опасаясь его реакции, но она боялась не за себя, а за документы в руках мужчины, который не отрывал взгляд от потрёпанного листка.

тринадцатого августа тысяча девятьсот сорок третьего года

Отец Озаркевич Дмитро Мстиславович

Мать Новак Софья Миколаевна

Место рождения Одесса, Одесская УССР

- Я не понимаю… - Прошептал он, снова и снова перечитывая каждую строчку. Он действительно не понимал смысла этого документа, не понимал, что это значит. Он помнит тот день отчётливо, когда Мэри рассказала свою историю в Ваканде. “Я - Мария Дмитрова… Родилась в далёком 1943-м, - на её лице появилась ухмылка. - В Украине, Винница, если кому интересно…”, он поднял глаза на Наташу, которая мгновенно расслабила плечи.

Вопросов стало ещё больше. Дата рождения та же. Страна та же. Имя то же, но с небольшими изменениями. Какой в этом был смысл? Зачем было говорить совершенно другую о себе информацию, если ты находишься в одном помещении с людьми, которым вроде как доверяешь? Чувство тошноты завязало в узел желудок, а кости зудели от нервозности.

- Мэри не знала об этом. - Она облизала губы, бросила короткий взгляд на прикроватную тумбочку и вернула его на Баки, который поднял удивлённый взгляд на неё, казалось, что он ослышался или просто слышал то, что хотел услышать. - Софья Новак подделала документы и оставила дочь во Львове, а сама намерена была уничтожить то, что у тебя в руках.

Баки свернул свидетельство о рождении и отложил его на кровать, он медленно доставал какие-то листки, исписанные косым мелким почерком, который он вряд ли бы сумел разобрать, за листками лежало нечто похожее на перевёрнутую фотографию с подписью таким же косым и мелким почерком “19 мая 1944 год. Я и Мария, наша первая фотография”. Он сглотнул и перевернул чёрно-белый снимок, первое, что он увидел это широко улыбающегося младенца с пухлыми щёчками и всего четырьмя белыми крохотными зубками, светлые волосы завернутые в мелкие кудряшки и маленькие ручки крепко держат ладонь матери. Ребёнок сидел на руках женщины с тёмными волосами, острыми чертами лица, тонкими губами и полупрозрачными глазами. Даже не смотря на то, что снимок чёрно-белый и ему больше семидесяти лет - глаза заглядывали словно в душу.

Что ж, вопросов меньше не стало.

- Удивительно, что с нами может сделать бессознательное, правда? - На лице Наташи появилась грустная улыбка, она заглянула через папку и посмотрела на снимок.

- Я вообще нихуя уже не понимаю, - буркнул Баки, складывая обратно фотографию и листки с записями.

- Это довольно длинная история, Барнс.

- У меня достаточно времени, - сухо произнёс он.

-Что ж, - Наташа убрала коробку с кресла, села в него и указала ему на кровать, он сел на край, сложив локти на колени, уставился на неё своим самым сосредоточенным взглядом. - Во времена моего детства в Красной комнате слагались легенды о так называемой первой Чёрной вдове. Она была уникальна, совершенная убийца и не имела пощады. Ходили слухи, что она имела телепатические способности, поэтому всегда выходила победителем. В шпионаже ей не было равных, нас создавали по этому идеалу, который создала она. Никто не знал, как она появилась и как она исчезла.

Джеймс нахмурил брови, слушая и не понимая какое это всё имеет отношение к происходящему.

- Её имя было скрыто за семью печатями, но некоторым было известно, что она была правой рукой главы Левиафана и основоположницей Академии красной комнаты, - Наташа отвела взгляд в сторону, смотря в одну точку в стене над головой Барнса.

Она закусила нижнюю губу и сглотнула.

- Я начала свой тур в поисках ответов на свои вопросы, ведь я совершенно не понимаю, что произошло и хочу знать правду. И мои поиски приводят сначала к имени - Софья Новак, и, оказывается, что это она является той самой, кто был тем самым идеалом. - Наташа откинулась в кресле и закинула правую ногу на левую. - А потом к этому, - она указала на папку, лежавшую по левую сторону от Баки. - Софья сбежала из Левиафана, залегла на дно.

Наташа снова замолчала на несколько мгновений, она явно подбирала слова, стараясь сложить факты в единый рассказ.

- История стара как мир. Софья просто влюбилась в некоего Озаркевича, начала сотрудничать с Зимней Гвардией, забеременела. Пока она была беременной, Озаркевич бежал из страны, скрывался, и, насколько мне стало известно, погиб в 44-м под Любляной. По крайней мере там его след оборвался. Новак родила девочку тринадцатого августа сорок третьего в Одессе, в своём родном городе, решила внести запись об отце, но настояла на своей фамилии. И назвала её Марией. Она была почти уверенна в том, что ей удастся спасти дочь и себя, сотрудничая с государством и Зимней Гвардией, но всё же жареным запахло, она подделала документы и собралась бежать. Видимо, сначала с дочерью, но передумала, оставила её во Львове, сама же намеревалась уничтожить документы и спрятаться.

Баки потёр большим и указательным пальцами зажмуренные глаза, к нему так и не пришло понимания.

- Спрятаться она не успела. За ней всё же следили, очень аккуратно, осторожничали, знали на что она способна. Поймали её сразу, как только она отошла на пару десятков метров от ребёнка в начале августа сорок четвертого. Я уверенна, что она знала об этом, предвидела и, видимо, поэтому оставила ребёнка под тем деревом у детского дома. По засекреченному делу, - Наташа пнула носком коробку, - она была согласна на всё взамен на неприкосновенность дочери. Её расстреляли через несколько дней, - она наклонилась к той же коробке и достала что-то оттуда, протянула Баки. - То, что её расстреляют было решено до того, как она родила. До того, как она решила скрыться от Левиафана. Она знала, что так и будет, потому что сама поступила бы точно также или даже хуже.