– Я так хочу тебя, Стефани…., так сильно хочу тебя, что сейчас готов сделать тебе больно…
– Сделай, я хочу тебе принадлежать…. Делай со мной всё, что хочешь…
Одним резким движением мужчина швыряет её на кровать лицом вниз, и резко хватает за волосы, притягивая ее лицо максимально близко к своему и рычит ей в рот, смешивая их дыхание воедино:
– Стефани…, моя рыжая лисичка Стефани любит пожёстче? Тогда мы сегодня оба получим то, что хотим…
Её слух улавливает шорох быстро стаскиваемой одежды, стук пряжки ремня, глухое сдавленное дыхание и стон облегчения, когда он одним быстрым движением наполняет собой её розовую, сочащуюся влагой дырочку… Стефани задохнулась от целой гаммы острых ощущений… Он трахал её так быстро, так жестко и грубо, что у нее перехватывало дыхание, вырывая из горла даже не еле слышные хрипы, а немые крики… В какой-то момент он развязывает ей руки, теперь она свободна и может помочь себе… Рука тонкой змейкой скользит вниз, где всё уже пульсирует и готово взорваться… Её пальчики интенсивно массируют клитор… Она на грани…
– Ты же моя, Стефани? Ты же никогда не позволишь другому трогать тебя? – грубый внезапный захват её густых прядей причиняет боль, но ей так сильно нравится эта грубая ласка, что она кончает, а с её губ непроизвольно срывается признание его власти над ней:
– Да, твоя…, я только твоя, Энтони…
Эти воспоминания так возбудили Стефани на самом деле, что она сама не заметила, как уже давно ласкает своё тело, не отрывая глаз за своими же движениями в зеркале… Это был особый ритуал, который сводил ее с ума, она просто обожала наблюдать за собой и видеть весь процесс со стороны. Оставшаяся одежда так мешала, что девушка чуть ли не срывала с себя уже мокрые насквозь трусики…. Обе ноги без зазрения совести были широко раздвинуты в стороны и подняты немного вверх на столик. Розовая дырочка блестела, зазывая пальцы внутрь себя. Нырнув вглубь своего тела сначала одним пальцем потом двумя, Стефани сделала несколько быстрых, рваных и нетерпеливых движений, имитируя член… Размазав влагу по промежности, пальцы стали жить отдельной жизнью, совершая развратный танец на клиторе, а бёдра непроизвольно подаваться вперёд, приближая свою хозяйку к долгожданному наслаждению…
– Да…., – запрокинув голову назад прохрипела она севшим голосом. – Как же хорошо…
Было так приятно, что Стефани ещё немного посидела, приходя в себя, и поглаживала свой клитор, который сейчас был очень чувствителен. Сбросив напряжение, девушка взяла полотенце и пошла в душ. Она обожала ходить по дому обнажённой, было в этом что-то первобытное и… естественное… Любила ли она своё тело? Очень и умела наслаждаться плотской любовью как с партнёром, так и без него…
Время поджимало, а ей хотелось ещё немного насладиться купанием. Это был тоже ещё один своеобразный ритуал, которым никогда не пренебрегала Стефани, превращая каждый поход в душ не просто в смывание с тела грязи, а превращая это действие в целое путешествие в мир прекрасного и неизвестного… Стоять под горячими струями воды, ласкающими тело, было не просто для неё приятно, а сродни экстазу…, тому который она испытала несколько минут назад… Каждое движение Стефани было наполнено эротизмом, будь то медленные и едва ощутимые прикосновения к половым губам или же более уверенное сжимание своих грудей, а потом вновь ласково и невесомо теребить свои соски, возбуждая себя снова и снова… Своей нижней части тела сегодня она уделила максимально много времени, сначала подставив под мощные струи воды, которые быстро бились о клитор, вновь и вновь подводя девушку к краю…, потом тщательно там промывала, нежно поглаживая вход средним пальцем правой руки, то слегка, то более глубоко погружая его внутрь, плавно перемещаясь вверх, разводя в стороны половые губки… Энтони очень любил такие игры, всегда тщательно мыл её рыжего «лисёнка» и никогда не разрешал ей полностью выбривать промежность, только вход, заставляя оставлять небольшую рыжую дорожку. На вопрос почему, ведь она всегда до встречи с ним выбривала там все полностью и отвыкла от любой, даже маломальской растительности снизу, он отвечал немногословно:
– Я так хочу!
И она подчинялась беспрекословно любому его желанию. Каждая ночь с ним была словно неизведанный в темноте лабиринт, состоящий из острой смеси чувств, где страсть и боль соперничали друг с другом, заставляя сердце обоих биться чаще…
Как всегда после купания Стефани по привычке подошла к кровати, где обычно её ждал очередной наряд на этот вечер, который Энтони сам самолично покупал ей и приносил в момент их встречи. Ритуал был один и тот же: он приходил, она шла в душ, выходила, сушила волосы, пока он мылся, а потом начиналось самое интересное и волнительное для них обоих. Энтони любил наблюдать как она переодевается, дефилирует по комнате, наносит на тело крем или масло… Это была такая своеобразная игра, прелюдия перед более бурными ласками. Стефани каждый раз была в предвкушении и с трепетом ожидала, когда он совершенно обнажённый выйдет из душа и сядет в кресло, медленно и тягуче наблюдая за ней со стороны. Каждое движение девушки было плавным, а взгляд томным и страстным, который не отрывался от его паха, где уже давно стоял возбуждённый член, а сам Энтони плавно поглаживает его…
– Так, Стефани, приди в себя! Хватит о нём вспоминать! – это привело её в чувства, и она быстрым шагом, совершенно обнажённая подлетела к шкафу, двумя руками распахнув его створки.
Платье Стефани купила себе под цвет своих глаз, насыщенно василькового цвета, со стороны это смотрелось сказочно, особенно эффект усиливался в сочетании с её огненно-рыжей копной волос, которые от природы у девушки были кудрявые, но не в ту мелкую завитушку, напоминая барашка, а ложились на плечи крупными прядями, красиво обрамляя лицо. Но только не в этот вечер! Сегодня она решила кардинально изменить свой образ и скрупулёзно сначала высушила волосы, а потом выпрямляла утюжком до тех пор, пока идеальный гладкий шёлк не заблестел на её голове и плечах. Платье было из плотной ткани, сверху напоминая корсет и полностью обнажало всю шею и верхнюю часть груди, выгодно подчеркивая эту часть тела. Внизу оно было свободного кроя и спадало до колена. На первый взгляд обычное, но не тогда когда делаешь шаг вперед. Глубокий разрез до бедра обнажал ножку и края чулок при ходьбе, делая весь образ сногсшибательным. Конечно под такое платье лифчик совсем был не нужен, а трусики Стефани посчитала для её целей совершенно ненужными и, покрутив в своих руках пару секунд по кругу, зашвырнула в самый дальний уголок этой комнаты.
Стефани ещё раз себя придирчиво осмотрела снизу вверх и осталась довольна увиденным. Бежевые босоножки на высоком каблуке служили приятным дополнением ко всему образу, делая ножки Стефани очень длинными и ещё более стройными, в руках в тон им клатч, а выше…. Глаза девушки сначала на миг сузились, потом появилась слегка нахмуренная складка между бровями, а через секунду она смогла справиться со своими негативными эмоциями и вновь улыбнуться, но ещё более сильная жажда возмездия блеснула где-то в глубине её глаз, на короткий миг превращая ярко-васильковый полевой в тёмно-бушующий штормовой. Эти отрицательные эмоции были связаны с ювелирным набором, который ей подарил Энтони в день, когда бросил её. Самое обидное, что не приехал сам, а прислал курьера с коротенькой записочкой, которая до сих пор валялась в глубине её стола, как напоминание о бесчестии мужчин, слова которых всегда нужно подвергать сомнению:
«Нам было неплохо, но всё закончилось. Стефани, ты была особенной в мой коллекции. Теперь ты свободна. Энтони Уокер.»
Стефани ещё раз полюбовалась этими дорогими, но бездушными стекляшками. Серёжки с мелкими маленькими бриллиантами переливались, красиво преломляясь в свете искусственных ламп, а на шее сверкал один, более крупный бриллиант на тонкой цепочке из белого золота, плотно обтекающий вокруг её шею и плавно спадающий в ямочку между ключицами. Выбор украшений был недолгим и даже не обсуждался этим вечером. Все было продумано до мелочей и служило только для одной цели – заставить его мучиться и страдать. Она была уверена, что до сих пор волнует его и хотела воспользоваться своим влиянием на Энтони и помучить, в последний раз… Стефани не любила оставаться в долгу и уж точно не заслуживала, чтобы её вышвыривали вон, как бездомную надоедливую собаку, откупившись от неё сочной аппетитной косточкой. Даже не пришёл сам, не простился по человечески, а прислал клочок бумаги со своими никому ненужными объяснениями. Просто сволочь! Повёл себя, как самый настоящий трус!
