– Что вы и сделали. Сообщите ей: вряд ли мне нужно то, что она собирается мне предложить.

– Я так и знал, что вы не согласитесь, – вздохнув, проговорил Таунсенд. – Но обязан был попытаться, поскольку сочувствую этой молодой женщине.

– Почему? – улыбнулся Джед. – Теперь она богатая вдова. Сколько лет она прожила с этим монстром?

– Семь лет.

Джед слегка присвистнул:

– В таком случае эта женщина честно заслужила свои деньги – все до последнего цента.

– Заслужила. И намного больше, чем вы думаете. К концу своих дней ваш отец был просто невыносим.

– Очевидно, сносить все его выходки помогала ей надежда на обеспеченное будущее, которое было уже не за горами.

– Не думаю, что только это, – помедлил Таунсенд. – Мне кажется, что она вышла замуж за него отнюдь не ради денег.

Джед недоверчиво рассмеялся:

– Вы хотите сказать, что она любила его?

– Этого я не говорю. Но она не произвела на меня впечатление алчной особы. Она совершенно не похожа на других его жен.

– И чем же она отличается от других?

– Тихая, хрупкая, безобидная, – губы Таунсенда сжались. – Ваш отец беспощадно ее третировал. Он обращался с ней, как с рабыней.

– Уверен, что эта рабыня чрезвычайно избалованна. Красивая?

– Я бы сказал, что красота ее особенная, изысканная.

– Значит, могла бы и уйти в любой момент. Красивая женщина всегда сумеет устроиться в жизни. Она добровольно оставалась со своим мучителем, – Джед взял в руки сумку и ноутбук. – Такси уже ждет меня.

– То есть вы отвечаете отказом?

– По-моему, я достаточно ясно выразился, – ответил Джед, открывая дверь. – У меня масса срочных и важных дел, и ехать только для того, чтобы еще раз полюбоваться замком, нет ни малейшего желания…

Таунсенд вышел следом за ним:

– Такой ответ, как мне кажется, чрезвычайно огорчит вдову. Судя по всему, она готова была согласиться на любые условия и требования с вашей стороны. Не забывайте, что замок оценивается очень высоко.

– И кто же его купит? Это памятник тщеславию моего отца, его диким комплексам. Он всегда мнил себя королем. Кому сегодня нужны башни с бойницами и подъемные мосты? Еще большая нелепость, чем Лондонский мост в пустыне Аризоны.

– А как насчет Зимнего острова? Остров находится в такой близости от Сиэтла – всего двадцать минут на моторной лодке. Это действительно большая ценность… – Он замолчал, увидев, как Джед покачал головой. – Вы уверены, что вам ничего не хочется взять оттуда?

– Ни-че-го! Что она… – и вдруг Джед замолчал, вспомнив о том, что было его давней мечтой, но о чем он запретил себе думать.

Женщина стояла возле дерева, завернувшись в бархатный плащ, подбитый горностаем. Ее темные распущенные волосы падали на плечи, и в них искрились снежинки.

– Вы что-то вспомнили? – спросил Таунсенд, заметивший выражение лица Джеда.

Она смотрела на замок, возвышавшийся на холме. И в ее взгляде читалось смутное предчувствие какой-то беды… она понимала, что жизнь в замке не сулит ей ничего хорошего.

Уезжая из дому, Джед решил навсегда выбросить ее из памяти. Но вдруг отчетливо сейчас понял, что ему это никогда не удастся.

Что ж, в таком случае отчего бы не сыграть такую шутку. Если бы отец узнал, что Джед завладел самым ценным, что у него было, он бы перевернулся в гробу. И мысль об этом вызвала такое чувство удовлетворения, что это изумило Джеда. Он надеялся, что за долгие годы после отъезда сумел вытравить из сердца желание отомстить, доказать свою правоту, не говоря уж о прочих юношеских бреднях. Но все это никуда не делось. Обида и горечь снова разлились в груди. Огонь и жажда мести вспыхнули с новой силой. А почему бы и нет? Наконец-то он сможет заполучить то, о чем мечтал.

– Впрочем… – негромко проговорил Джед, – кажется, в замке есть кое-что, от чего я бы не отказался. Передайте новоиспеченной вдове, что я не смогу приехать именно сейчас, но пусть она ждет меня. – И он, пропустив вперед адвоката, подошел к лифту. – Я приеду на днях.

Исабель проснулась от того, что чья-то ладонь закрыла ей рот.

– Все в порядке. Не волнуйтесь. Вам ничего не грозит.

Темнота. Страх. Опасность… Где же охрана?

Широко открытыми глазами Исабель смотрела перед собой. Сердце ее гулко билось в груди. Рука незнакомца сжимала рот крепко и уверенно. Исабель была так напугана, что не заметила одной немаловажной детали – отсутствия жестокости.

Рванувшись, она попыталась высвободиться, вырваться из крепко державших ее мужских рук.

– Я же предупредил: не бойтесь. Просто…

Зубы Исабель крепко впились в его ладонь.

Застонав от боли, незнакомец невольно отдернул руку:

– Черт возьми, я же сказал, что мне…

Исабель ударила его кулаком прямо в солнечное сплетение. Снова послышался стон. Откатившись в сторону, она вскочила и кинулась к двери, которая вела в зал.

Но незнакомец успел перехватить ее:

– Послушайте. Дайте мне только объяснить…

Что-то в интонации его глубокого, проникновенного голоса показалось ей очень знакомым, но она боялась тратить время на размышления. Поскольку он снова обхватил ее и сжал ноги своими ногами, она не могла пнуть или ударить его коленом. Но зато руки ее все еще оставались свободными. И значит, ничто не мешает ей ударить его в самое болезненное место – в пах. Удар оказался резким, неожиданным и точным.

Снова застонав, незнакомец согнулся от боли, но все же успел вцепиться в темноте в запястье Исабель, и они оба рухнули на пол.

– Отпустите меня, – прошипела сквозь зубы Исабель, – иначе останетесь калекой навсегда.

– Если я уже не стал им. В следующий раз я хорошо подумаю, прежде чем приму ваше приглашение, – сердито бросил незнакомец, но голос его при этом все равно оставался глубоким и проникновенным, как басовые ноты фортепьяно.

Конечно, она уже слышала этот голос раньше. Исабель перестала отбиваться и замерла:

– Кто вы?

– Ваш любимый пасынок, – он приподнялся и сел. – Джед Корбин. Вы снова наброситесь на меня, если я отпущу ваши руки?

– Нет, – страх отступил, и слабость сразу будто парализовала ее. – Если я и ударила вас, то вы сами виноваты. Вы так напугали меня, что я действовала, не раздумывая. Чисто инстинктивно.

– Я был на волосок от смерти, – сухо заметил Джед. – Надо сказать, Таунсенд совершенно не разбирается в людях.

Только сейчас Исабель вдруг осознала двусмысленность позы, в которой они находились. Ощутила сильные ноги, обхватившие ее бедра, почувствовала свежий запах мыла и лосьона для бритья, который исходил от мужчины.

– Не могли бы вы… – голос Исабель дрогнул, и она вынуждена была сделать паузу, прежде чем смогла продолжить. – … пожалуйста, слезьте с меня.

– Ладно уж, раз вы так трогательно просите, – сказал Джед, даже не шевельнувшись.

Странным образом Исабель угадала, какая перемена произошла с ним. Ей даже слышались нотки желания в его голосе.

– Хотя можно продолжить в том же духе. Никогда раньше не представлял, какие примитивные желания вдруг может вызвать борьба в темноте. Это действует… чрезвычайно возбуждающе.

Страх снова шевельнулся в груди Исабель, и она напряглась, приготовившись к очередной схватке.

– Успокойтесь, ради Бога, я не собираюсь насиловать вас, – сказал он.

Ей стало легче дышать, когда он отпустил ее, встал и прошел к ночному столику:

– Просто мне показалось, что вы почувствовали то же, что и я.

– Что вы тут делаете?

– Вы же сами предложили мне явиться в замок.

– Но не таким же образом. И не посреди ночи. Без всякого предупреждения…

– Я только что прилетел из Парижа. Мне не хотелось, чтобы кто-нибудь знал о нашей встрече. Здесь никто не обрадуется возвращению блудного сына и не будет закатывать пир по этому поводу. – Он включил настольную лампу, и вокруг его головы тотчас образовался легкий золотистый ореол. – Но и такого приема, какой вы мне устроили, я все же не ожидал. Послушав мнение Таунсенда о вас, я подумал, что прежде чем нежный хрупкий цветочек упадет в обморок от ужаса, мне удастся все объяснить.