Прошло три дня.

Серафим ходил несколько дней поглядывая на телефон. За время, что малышка с ним, он очень привязался к ней. Его холостяцкая квартира от именитых дизайнеров, стала детским садом. Изрисованные восковыми мелками стены, игрушки, валяющиеся по углам, заколки и резиночки на поверхностях. А ещё мультики. Серафим улыбнулся – мог ли он знать, что хороший мультик можно смотреть десять раз на дню.

Радовало и то, что она оттаивала. Доверять начала, разговаривать и лучисто улыбаться. Только рассказы Серафима не радовали. И появилась желания убивать тупоголовых людей.

– Так конфетка давай кушать завтрак стынет! – Серафим зашёл в комнату, но малютки не было, зато на стене была картина. Небольшие синие кружки, размером с шарик для пинг-понга. Малышка, пока он варил кашу, рисовала красками и видно решила немного украсить комнату. Вампир улыбнулся, ругаться не было смысла – он сам не доглядел за ней.

–Ксения ты где спряталась? – никто ему не ответил, только в углу, где стоял шкаф быстро-быстро забилось маленькое сердце. Серафим открыл створку: рубашки все были перепачканы, а Ксения сидела в углу, прижав руки груди.

– Вот где мой маленький мышонок, – он сел на корточки, чтоб быть с ней на одном уровне. Малышка подняла глаза на него, как котёнок, взъерошенный и испуганный. Серафим протянул руку и тут неожиданное: Ксения заплакала и выставила свой грязные ладошки вперёд, закрывая голову, думая, что тот её ударит.

– Ты чего плачешь, Ксюш? Я же не ругал и даже пальцем тебя не тронул, – голос его резко сел, с осознаем последний фразы. Тронул, ударил. Просто занёс руку, хотел взлохматить её волосы. Протянув руки он, вытащил упирающегося ребёнка и посадил к себе на колени прижимая к груди.

– Всё хорошо, я тебя никогда не обижу. Я буду защищать тебя всю жизнь, принцесса, – голос предательски сорвался.

– Даже от Владика и папы? – подняв голову спросила его девочка. Серые, полные слез глаза, казалось, смотрели прямо в его чёрную душу, спрашивая его естество "спасёт ли он её? Станет её рыцарем?"

– Конечно! Даже от вездесущих комаров! Честное слово! А красиво ты стены украсила, меня научишь так рисовать? Что означают эти рисунки? – он попытался отвлечь малышку от плохого. Но получилось плохо, она снова сжалась.

– Светлячки из мультика, – он улыбнулся и похвалил Ксению. Отвёл ванну. Каша уже безнадёжно остыла к тому времени, как они зашли на кухню.

Сейчас он сидел один на кухне, вертя это глупое мобильное устройство в руках, желая, чтоб о нем с девочкой забыли. Он совершил малодушно ошибку, позвонив господину.

Он мог также воспитать её, как родную дочь. Дать счастливую жизнь, вольную от правил дворца. Он хорошо помнил, как страдал его друг от жёстких правил, публичности, ненависти и лизоблюдства. А ещё ответственности, которую насаживали каждую минуту.

“ Святослав, ты – будущее империи! Они все смотрят и равняются на тебя! Ты – будущий король!”. И он соответствовал. Пока не взбунтовал, не полюбил и обжёгся. И сошёл с ума.

Телефон в руке зазвонил, разрушая тишину и мечту о спокойной жизни. Он взглянул на дисплей и нажал кнопку принять.

–Аморе , Виктор Владимирович,

–Аморе, Серафим, мы будем минут через десять.

Телефон снова замолчал. Серафим сжал его в руке, превращая кучку осколков. Он закрыл глаза.

– Тебе больно! – вскрикнула Ксения, вбегая в кухню. Детские пальчики тронули руку, в которой остались обломки. Он не заметил, как повредил ладонь. Кровь стекала с неё на пол. Глупенькая. Переживает за него, а он разрушил её жизнь.

– Нет, цветочек, мне не больно, – но на душе стало так погано и тоскливо, что хотелось завыть. Серафим предал её, это сокровище, которое обещал защищать любой ценой. Он стал перед ней на колени и обнял. Маленькая ручка легла ему на голову.

– Не плачь, дядя.

***

– Я рад, что вы поверили мне и приехали, – малышка исчезла, как только услышала дверной звонок. Наверное, забилась куда-то и выйдет, когда уйдут гости. Она сделала так же, когда приходил Алек. Его правая рука.

И за час до того, как появились гости, Алек предупредил что в "гнезде" странное волнение

Приглашающе махнул рукой в сторону кухни. Гости молча прошли. Виктор Владимирович по-хозяйски сел за стол и чуть искривив уголок тонких губ осмотрелся.

– Я надеюсь, ты не стал бы шутить такими серьёзными вещами. Где девчонка?

– И молись, чтобы мать девочки подтвердила твои слова, – с недовольством сказал второй гость.

Серафим стал ворошить память, пытаясь вспомнить имя. Он точно знал, кто это.

Мужчина приподнял край губы в полуулыбке и протянул руку.

– Дедал Сальери, доктор медицинских наук, ты явно забыл меня, – Серафим пожал ему руку, ругая себя за оплошность. Он знал Дедала хорошо, маленьким видел его постоянно в своём доме. И не узнать было стыдно.

– Вы изменились с последней нашей встречи, – светские разговоры… как Серафим отвык от них. Находясь в само изгнании, вдали от королевского двора, принял общение людей без титулов и лоска высшего общества.

Серафим обернулся на еле слышные шаги. Прячась за дверной косяк, выглянула малышка. Она долго изучала гостей и сделала шаг назад, в коридор. Маленький пальчик указал на Виктора Владимировича:

– Вы пришли за мной, чтобы отвести к папе? – строго спросила девочка, и смешно задрала нос вверх. Серафим бросил взгляд на его величество.

Тот ухмыльнулся, встал и сделал пару шагов к малышке. Сел перед ней на корточки, стараясь быть с девочкой на одном уровне.

– Ты знаешь кто я? И можешь сказать, где твой папа?

– Нет, но вы хороший. Тётя так сказала. Она и к папе приходит. Она мне показала его и монстров. Папе плохо, из-за неё, – Ксения хмурилась, лицо её было сосредоточено и чуть насуплено.

То, что она говорила, было необъяснимо и непонятно. Серафим малодушно подумал, что девочка бредит.

– Тётя, говоришь? Как она выглядела? – Виктор Владимирович, старался говорить с малышкой спокойно, боясь спугнуть. Но знал одно – ребёнок говорил правду. Она даже внешне похожа на его сына как две капли.

– В тёмном балахоне, как смерть, с маской.

– Дедал, у тебя есть фотография зарисовки Свята? – спросил Виктор Владимирович.

Вампир достал телефон и протянул его Виктору.

– Она, малышка? – девочка кивнула. Глаза её сделались черными. Дедал и Виктор переглянулись. Дела были плохи. Болезнь не пощадила и этого ребёнка.

Утром в поместье Эвердин было не спокойным. Ощущалось возбуждение, слуги передвигались короткими перебежками, и шумели больше обычного. Святослав проснулся задолго до того, как начался шум. Он лежал с закрытыми глазами и мечтал о том, чтобы головная боль, мучившая его с ночи, прошла и он мог ещё немного поспать.

Но это были только мечты. Снова топот, лёгкий стук и звон битого стекла. «Хм, на одну фарфоровую вазу в поместье меньше, – подумал Святослав»

– Мелодит – позвал служанку мужчина, не открывая глаз. Она была всегда при нем, чем сильно его раздражала. Сейчас она вновь упала на колени перед ним, а тонкие прохладные пальцы коснулись его руки.

– Да, мой господин? Вам хуже? Может позвать доктора? – её голос был тонким, почти визгливым.

– Нет, благодарю. Но вот что мне скажи дорогая Мелодит, – голос его стал мягким и как будто бы тёплым. Он улыбнулся кончиком губ, стараясь меньше думать о боли.

– Что-то случилось в поместье? Не ври только. Я же слышу, что слуги о чем-то перешёптываются, и бегают как крысы на тонущем судне.

– Ничего мой господин! Уборка! Маргарита Николаевна велела убрать везде! – голос ею явно дрожал.

– Мелодит! – строго произнёс Святослав. Он открыл глаза и взглянул на девушку. Головная боль усилилась от резкого света проникающего через неплотно закрытые шторы.

– Я не могу вам сказать, мне запретили… – бледная, как и все представительницы своего вида, она стояла на коленях опустив голову, как нашкодивший ребёнок.