– Но она не может ничего не значить для мужчины, который… – Рикардо оборвал фразу и глубоко вздохнул. – Я постараюсь, чтобы вам не было трудно.

Лара посмотрела ему в глаза.

– Это будет сейчас?

Он отрицательно покачал головой.

– Нам некуда спешить. У нас есть время до полуночи, и я не согласен действовать по приказу. Мы найдем способ не проиграть Хурадо. – Рикардо неожиданно улыбнулся. – Вы должны пообещать мне кое-что. Я хочу, чтобы вы забыли о микрофоне, о Хурадо и о том, где мы с вами находимся.

Лара непонимающе посмотрела на него.

– Как же я смогу это сделать?

– Сконцентрируйтесь. Сегодня утром вы забыли об этом, когда мы играли, – серьезно говорил Рикардо, внимательно глядя ей в глаза. – Я не хочу, чтобы вы вспоминали о том, что должно сегодня произойти, как о кошмаре. – Он понизил голос. – Сделайте это для меня, прошу вас.

Пораженная, она не могла отвести взгляда. Сейчас Рикардо был совсем не похож на уверенного в себе, выдержанного человека, с которым она познакомилась здесь, в этой камере. Как будто в нем внезапно зажегся тщательно скрываемый свет. Перед ней был человек, способный вести за собой сотни и тысячи последователей. Лара чувствовала себя в кольце его воли.

– Что я должна делать?

– Представьте себе…

Последние лучи заходящего солнца освещали камеру розовато-золотистым светом, смягчая грубую обстановку. По углам уже залегли длинные вечерние тени. Девушка, как заколдованная, смотрела в лицо Рикардо. Чувственные, резко очерченные губы, бездонные черные глаза… Господи, как же он красив!

– Представить себе что?

– Что я ваш возлюбленный. – Он протянул руку и нежно погладил ее лоб, убирая непослушную прядь волос. – Что нет ни войны, ни революции, и в нашем мире только одна проблема: суровые отцы, которые защищают своих прекрасных дочерей от молодых людей, стремящихся их похитить. – Он наклонился вперед и коснулся губами кончика ее носа. – Сядь на матрас, querida.

Лара встала и, как во сне, прошла к матрасу. Золотые лучи солнца не достигали этого затененного угла, и она знала, что сейчас Рикардо видит только ее смутный силуэт. Она опустилась на колени, не отрывая от него глаз.

– И вы похитили меня у моего отца? Он кивнул.

– С того момента, как я увидел тебя, я знал, что ты должна стать моей. Ранчо твоего отца рядом с моим ранчо. Каждый день я смотрел, как ты скачешь на своей белой кобылке, и твои золотые локоны сияют на солнце. Всю неделю я поджидал, когда же ты выедешь из усадьбы твоего отца, окруженной высокими белыми стенами, из-за которых виднеется только красная черепичная крыша вашего дома, чтобы бросить взгляд на тебя, скачущую к озеру, другой берег которого принадлежит мне. – Он заговорил тише:

– Я знал, что должен ухаживать за тобой по всем правилам, но сегодня ты остановилась у озера и посмотрела на меня, и я забыл обо всем на свете. Я знаю, то же самое случилось и с тобой.

– Да, – прошептала Лара. – Я никогда раньше не чувствовала ничего подобного.

– Что же ты почувствовала, querida?

Лара молчала.

– Расскажи мне. Притворись. Придумай.

Она неожиданно испугалась. Ей стало страшно поддаться этому обману. Выдуманный мир уже стал для нее более реальным, чем камера, аббатство, ее прошлое. И она не знала, кому принадлежал ее ответ: девушке с ранчо или, может быть, ей самой?

– Как будто вы были частью меня, и я по-настоящему не существовала до нашей встречи.

– Тогда я поступил правильно, подкупив твоих слуг сегодня вечером, чтобы они провели меня в твою спальню.

– И мы сейчас в моей спальне?

– Ты, должно быть, так же околдована любовью, как и я. – Голос Рикардо был слегка укоризненным. – Разве ты не узнаешь эти узорные решетки, которые приказал поставить твой отец, чтобы оградить тебя от нескромных поклонников, и эти зеленые листья на белоснежном ковре, на котором я сижу?

Ларе показалось, что она увидела то, о чем он говорил.

– А почему ты сидишь на полу?

– Где же должен сидеть рыцарь, как не у ног своей дамы? – Его голос изменился: он стал хриплым. – Кроме того, я еще не осмеливаюсь прикоснуться к тебе.

– Почему?

– Я должен быть уверен, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя. – Он начал расстегивать рубашку. – Тебе еще неведома страсть, и я должен быть осторожен, чтобы не причинить тебе боль.

– Но ведь ты проник в дом моего отца, чтобы овладеть мной?

– Так же поступил Ромео с Джульеттой. Твой отец считает, что я слишком дик для его нежной девочки.

– А это правда?

Рикардо сбросил рубашку, и его мощные плечи в сумерках отсвечивали золотом.

– Да.

Лара не сводила с него глаз. Ее дыхание участилось.

Блестящие черные волосы Рикардо в беспорядке рассыпались по его плечам, напряженные мышцы были налиты силой. Он двигался с грацией дикого животного и был совсем не похож на того сдержанного человека, с которым она провела в одной камере почти сутки.

– Тогда почему же я позволила тебе остаться здесь со мной?

Рикардо встал. Его пальцы быстро расстегивали брюки.

– Потому что ты не та нежная и кроткая девочка, какой считает тебя отец и ты сама.

– Я должна хорошо знать себя. Он продолжал раздеваться.

– Тогда почему же ты не возмущаешься тем, что я раздеваюсь перед тобой? – Он повернулся к ней лицом, его обнаженное тело было омыто последними лучами солнца, создававшими золотой ареол. – Я нравлюсь тебе, Лара?

– Да.

Что-то сдавило ей горло. Желание? Страсть? Ее груди напряглись под платьем, и она вспомнила, как Рикардо ласкал их.

– А хочешь знать, что я думаю о тебе? – Он продолжал неподвижно стоять в круге света. – Ты, наверное, знаешь это и сама. Так же, как ты знала сегодня днем, когда я стащил тебя с лошади в высокую траву и кинулся на тебя, как дикий ненасытный зверь. Я все еще продолжаю слышать эти тихие клокочущие всхлипы в твоем горле.

– Я не помню этого.

– Тогда я должен тебе напомнить. – Рикардо подошел и встал рядом. – Ты повторяла: «Рикардо, querido, я люблю тебя». И твое тело выгнулось мне навстречу, и наши руки тянулись друг к другу. Как я хотел взять тебя там и тогда!

Лара почувствовала, что мышцы ее живота напряглись, а между ног появилась горячая влага.

– Почему же ты этого не сделал?

Рикардо дотронулся кончиками пальцев до ее щеки, и это легкое прикосновение воспламенило ее.

– Потому что ты моя богиня, а не шлюха. Ты должна лежать на шелковых простынях в комнате, благоухающей сиренью и лавандой. Я хотел взять тебя к себе на ранчо, но ты боялась отца. Поэтому я пришел к тебе. – Его рука гладила ее шею. – Как и всегда я буду приходить к тебе.

Лара смотрела на него как заколдованная. Святое небо, она почти чувствовала запах сирени и лаванды, подумала она. И это был ее возлюбленный, который рискнул всем на свете, чтобы провести с ней эту незабываемую ночь. Она прошептала:

– Почему?

– Потому что мы созданы друг для друга. – Его рука скользнула за вырез ее платья. Пальцы дрожали, как и раньше, когда он ласкал ее по приказу Хурадо. – Ты принадлежишь мне. – Он провел ногтем большого пальца по ее соску, и она задохнулась от остроты ощущений. – И я принадлежу тебе.

Он убрал руку и, наклонившись, нежно поцеловал ее в губы.

– Давай снимем твое платье, Лара. Любви не нужны преграды.

– Да.

Она встала на колени, и он медленно снял с нее платье. Стемнело, и тени в камере еще больше сгустились. Рикардо бережно положил Лару на спину и накрыл ее тело своим, целуя ее губы и лаская внутреннюю поверхность бедер.

Его язык проник к ней в рот, в то время как рука поднималась выше, продолжая свое исследование.

Лара тихо стонала, и глубоко в горле рождались те самые нежные клокочущие звуки, которые слышал Рикардо, обнимая ее, в высокой траве на берегу озера, когда он впервые прикоснулся к ней.

Он приподнял голову и улыбнулся ей.

– Да, это моя страстная девушка. – Его пальцы проникли глубже, и она, вскрикнув, выгнулась ему навстречу. Его дыхание стало отрывистым. – Бери меня, Лара.