Солнце меж тем, припекало совершенно по-летнему, буквально на глазах растапливая сизые кучи снега, истекающие в ответ обильными ручьями.

Прапорщик о чем-то спросил толпу. О чем, отсюда, с третьего этажа было не слышно. В ответ раздалось нестройное гудение.

— Бежим вниз! — скомандовал Марек. — А то самое интересное пропустим!

* * *

— Граждане!.. У нас произошло ЧП. Я пока не знаю, как объяснить то, что случилось и чем это могло быть вызвано… В общем, никаких разъяснений я пока не получил. Поэтому, как находящееся при исполнении, официальное лицо… представитель власти, так сказать, решил собрать оказавшийся тут народ, чтобы обменяться мнениями, и все значит, такое… Ну, в общем, вы меня поняли?! — он зорко осмотрел толпу. — Давайте высказывайтесь, граждане, смелее. У кого какие мнения. Хотелось бы обсудить всё прямо сейчас, не откладывая. Никто не знает, сколько у нас с вами осталось времени.

Толпа, от этих его слов пришла в некоторое замешательство и тревожно загалдела:

— Вокруг какой-то лес и города не видно…

— Точно! С третьего этажа видно один лес и больше ничего!

— Почему больше ничего? Вода какая-то… Море!

— Что случилось? Где мы находимся?

— Может это оптическая иллюзия?

Народ заволновался, засуетился, женщины были недалеки от истерики. Вперед вылез давешний водитель в мохнатой кепке, которую он не снимал, даже не смотря на теплую погоду:

— Лес вам! Море вам! Да вы еще не поняли ни хрена! Дорога в город… ее нет. И города нет… Там обрыв! Мы уже были с утра, видели. Обрыв метров десять! И с другого конца дороги, в направлении на Кольцово, тоже обрыв!

— Обрыв! Обрыв! — повторяли вслед за ним и другие водители, очевидно также успевшие побывать в тех краях. — Ничего нет…

Поднялся невероятный шум, большинство людей были близки к панике и потеряли способность трезво соображать.

— Спокойно, граждане! — закричал прапорщик. — Спокойно! Разберемся! Предлагаю сейчас поехать туда, посмотреть… и разобраться на месте. Не всем, не всем! — заорал он, увидев, как люди кинулись к машинам.

— Пошел ты! — сказали ему на бегу. — Раскомандовался тут.

Машины одна за другой начали выезжать с площадки перед институтом.

— Давай, поехали тоже! — подошедший Марек, потянул прапора к его "уазику", при этом бросая выразительные взгляды на Илью.

— Я же хотел… — растерянно говорил ему прапорщик, — ну, чтоб выбрали каких-нибудь… ну, в общем, представителей!

— Тебя как зовут? — уверенно спросил его Марек, усаживаясь на заднее сиденье, и энергичными жестами, подзывая Илью.

— Что? — прапорщик несколько ошалел от Марековой фамильярности. — А-а… Николай.

— А я Марек, — Марек, обеими руками, энергично потряс его кисть и вопросительно повернулся к мальчишке-сержанту.

— Петр, — представился тот, но руку не протянул.

— Марек! — повторил Марек. — А он Илья. Мы, — он приложил руку к груди, — представители творческой интеллигенции. Вы, — энергичное движение в сторону скопления машин, — представители общественности, — Марек на секунду задумался, — и органов власти.

"Что он с ними, как с индейцами разговаривает?" — удивился Илья.

— Садись же скорей! — повернулся к нему Марек. — Ну что Коля?!.. давай поехали уже, пока исследователи, там с обрыва не попадали.

* * *

На заднем сидении, прямо посередине его, лежал автомат. Илья, садясь в машину, осторожно отодвинул его к противоположному краю сидения.

— Я вообще не понимаю, что произошло!.. — возбужденно рассказывал прапорщик, когда "уазик" вырулив от института, бодро, помчался по Проспекту науки, — дежурство наше вчера уже кончилось, осталось только оружие сдать, да машину в гараж поставить… а тут, понимаешь, такая херня! До отделения не доехать. Рация молчит, туман этот…

— Не понимает, он, — усмехнулся Марек, — тоже удивил! Ты мне хоть кого-нибудь тут покажи, кто понимает.

— Может это эксперимент, какой? — напористо спросил прапорщик, подозрительно косясь на него. — Вы не знаете? Вы же эти… ученые… — в его устах, слово "ученые" прозвучало, чуть ли не ругательно.

— Ну, блин, началось… — протянул Марек. — Слышь Илюха?.. скоро нас с тобой начнут обвинять, что мы их сюда затащили!

— Ниче я не обвинял… — пробубнил Николай отворачиваясь. — Просто наукой своей, натворят дел, а потом расхлебывай!..

— Ну, это ты брат не по адресу, — сказал Марек обиженным тоном. — Если ученые виноваты, ты с них и спрашивай. А мы-то чего? Илюха химик, я программист… какие ж мы ученые? Ученые они все в очках и с бородками… и шапочки у них еще такие круглые.

Прапорщик хмуро покосился на него, не издевается ли? Не высадить ли наглеца на дорогу? Но лицо у Марека было честное и абсолютно серьезное. Илья отвернулся к окну, с трудом сдерживая смех.

— Этот мудило еще! — прапорщик переключил свое внимание на тощего сержанта.

— Чо мудило-то? — сержант втянул голову в плечи, видимо эта тема была для него не нова.

— Ничо! Х… через плечо! Провозился с алкашом этим!.. как будто сразу непонятно было, что он все пропил…

— Да ладно, Семеныч, чо ты опять начинаешь, одет-то он нормально был…

— Нормально… идиот! Он там остался, а ты здесь!.. и я по твоей милости!

Илья с Мареком переглянулись.

— Да не убивайтесь вы так! — утешил милиционеров Марек. — Может еще все наоборот…

— Что наоборот?! — синхронно повернулись к нему стражи порядка. "Уазик" сильно вильнул. — За дорогой следи! — прикрикнул на водителя Николай. — Что наоборот?

— Ну… — пожал плечами Марек, — может это мы тут и остались живы-здоровы, на солнышке греемся… А остальные все… Ух!

— Ух?

— Ну, того! — Марек благочестиво поднял глаза к небу.

Прапорщик посмотрел на него ошалелым взглядом. Отвернулся. Снял фуражку, протер плешь платком. Водрузил фуражку на место и больше не произнес ни слова.

Тем временем, прыгая на выбоинах асфальта, "уазик" доскакал до пустыря.

Обрыв и впрямь существовал. Что, впрочем, и до этого не вызывало сомнения. Несколько обогнавших "уазик" легковушек столпились, немного не доезжая до края дороги, их хозяева потеряно бродили вдоль кромки. Водитель Петр резко тормознул, так, что Марек еле удержался, чтобы не клюнуть носом в переднее сидение.

— Шумахер! — одобрительно сказал он. — Ну что ж, пойдем, поглядим на дела наши скорбные?

Прапорщик покосился на него, вышел из машины, не закрыв за собой дверцу, и направился к обрыву. Марек с Ильей последовали за ним, сержант остался за рулем. Вид у него был индифферентный.

Дорога обрывалась внезапно, дальше были стволы исполинских деревьев, увенчанные густыми развесистыми кронами. Илья подошел к самому краю, глянул вниз и увидел землю, словно с балкона второго этажа. Сходство усиливалось еще и тем, что обрыв был совершенно ровный и, перпендикулярный к поверхности земли. Словно бритвой срезало. Вниз бежали многочисленные ручейки от тающих наверху сугробов. Дул ласковый ветерок, на небе ни облачка, и погода стояла совершеннейше летняя, словно не было вчера жуткого мороза и вьюги.

— Ты, что-нибудь понимаешь? — спросил Марек. Он опустился на одно колено и, протянув руку, провел ладонью по склону. — Только, что не блестит… шлифовали его, что ли? Другие люди рядом с ними, тоже щупали поверхность склона и цокали языками. Несколько поодаль, стояла еще одна группка. Они, возбужденно о чем-то переговариваясь, передавали друг другу большой армейский бинокль. Друзья подошли к ним.

— Ух, ты, бинокуляр! — восхитился Марек. — Откуда такой?

— Мой, — угрюмо сказал здоровенный бородатый мужик, в грубом свитере и камуфляжных штанах и зачем-то пояснил. — Охотник, я… С охоты тут ехали. Вот приехали…

— Взглянуть не дозволите? — спросил его Марек.

— Гляди… за просмотр денег не берем, — бородач протянул ему бинокль. — Вон туда смотри, — он показал рукой в сторону, где между стволами деревьев виднелся просвет. Марек с минуту вглядывался в окуляры, затем молча передал прибор Илье. Тот, в свою очередь, поднес бинокль к глазам.