— Ром ты как? — спросил я в гарнитуру.

Пауза почти на десять секунд.

— Нормально. Опять зажали, но одного убил. Еще один возле двери топчется.

— У меня, минус четверо. Подойду к подвалу выманивать.

— Ты там осторожнее, — ага, очень дельный совет, выскользнула из сознания ирония.

Обошел по большой дуге трупы и того, что возле тополя, там вроде еще нога дёргаться, но это более похоже на судороги. Тело все еще пытаться жить. И как его выманить, легче сказать, чем сделать. Допустим, выстрелю, он выйдет и что дальше. Опять надеяться на удачу, перед глазами отчетливо встала картина, как тварь прыжками приближалась ко мне. Не смогу убить, так он меня растерзает на раз два. Неожиданно из подвала раздалась короткая очередь, потом еще одна более длинная. Я дернулся, хотел бежать, но тут же стопорную себя. Лихой кавалерийский наскок, это определенно не та тактика способная принести чистую победу.

— Рома. Что там? — проорал я, не сводя дула с темного проема.

— Убил. Выхожу.

Я присел, камень больно впился в колено, прошипев переставил его, продолжая контролировать выход.

— Я выхожу, — еще раз пискнула рация.

— Понял.

На свет дневной вышла фигура с автоматом возле плеча, живой, и чертовски грязный.

— Ты как?

Крикнул, подходя к приятелю.

— Жить буду, если отмоюсь, — горка вся в пыли, на голове паутина, лицо справа вымазано то ли в сажу, то ли еще во что-то, он сдернул лезущую в глаза паутину, спросил, — Что с остальными?

— Лиза мертва, Михалыч в тяжелом состоянии, в машине, у него нога поломана.

— Все Игорек отвоевались, уходим, — обреченно заявил он.

— А тела? — тут же набычился я.

— Сейчас надо здорового спасать. А друзей позже заберем.

Подошли к "мерсу", я дернул дверь, Рома взял под контроль проем. Мало ли как там дела обернулись у старикана.

— Черт, — ругнулся вояка.

Я отступил на шаг, и тоже глянул внутрь. Голова у раненого опрокинута набок, тело обмякло. Только не это, господи если ты есть, не забирай и его. Пока я отчаянно возносил просьбы к небесам, до сознания дошло, трупы никак не могут дышать, им это без надобности. А тут явственно проглядывалось, как грудная клетка отрывисто ходит вверх-вниз.

— Игорь, нам до базы три часа ходу, — Рома продолжал уже начатый разговор, — отдадим Михалыча и назад. К ночи точно вернуться успеем. Да и надо взять… что-то, куда тела положить не так же их вести.

Я поджал губы, и чуть было не сморозил откровенную глупость, по типу я тут остынуть, а ты езжай. Что-то у меня совсем голова не варит, рвусь на никому не нужное самопожертвование. Или я так хочу себя наказать, зато, что не уберег парней? Никогда бы не подумал, но мне бы к мозгправу.

— А если кто придет их пожевать, — ну это уже совсем крик отчаяния, сам все понимаю, а нет, говорю всякую чушь.

— Да кто придет. На нашу войнушку давно все сбежались бы как мертвые, так и живые.

— Хорошо. Ты давай тогда к Михалычу, вдруг чего, а я за руль, — сказал и обошел машину.

Угнездился на водительском сидении, автомат положил рядом. Дизель охотно завелся, врубил первый, и плавно отпустил сцепление, притапливая педаль акселератора. Машина дернулась, но с места двигать отказалась. Плюнул на все эти предосторожности утопил педаль газа до упора, тахометр взметнулся до красного предела, движок отчаянно заорал. Машина качнулась, и резко вырвалась из капкана, внизу что-то проскрежетало и щелкнуло. Сзади послышался тяжелый стон раненого. Глянул в зеркало, вроде ничего не течет. Это хорошо. Вырулил на трассу, ветер сразу ударил в лицо, да так что дыхание сбилось. Да ехать без лобового стекла это прямо скажем вещь крайне затруднительная, и это на спидометре еще только пятьдесят.

— Давай налево, — крикнул Рома из кузова.

— Уверен?

— Да я альтернативный маршрут просмотрел по карте, — тут же послышался ответ вояки.

Я нацепил солнечные очки, и кое-как застегнул горку под горло, пряча лицо почти до носа. Ехать стало в разы комфортнее. Сама дорога слабо отложилась в голове, все мысли были заняты, чудовищной трагедией, унесшей друзей из жизни, и мне хочется думать в лучшей из миров. Они это точно заслужили. Отчего-то не было тоски по умершим, или еще не пришло время и мозгу надо осознать, случившееся? Но вроде с отцом я сразу психанул. А тут пустота в эмоциях. Повзрослел или еще не готов. Разные мысли роились в голове, вокруг происшествия.

Более адекватно я стал воспринимать действительно, только когда увидел, знакомый блокпост перед поселением. Правда сильно видоизменённый. А именно, трое бойцов в полной выкладке, причем один из них целился в нас из автомата укрываясь за мешками с песком. Раньше даже чужаков так злобно не встречали. Что-то тут не так. Еще двое прятались за баррикадой из блоков.

Скинул скорость до минимума, пешеход быстрее идет. Через разбитое окно, донесся крик.

— Стоять руки на виду.

Я поставил машину на нейтралку, накатом еду, опустил воротник, меня тупо не признали, как и машину. До поста метров десять, поэтому крикнул.

— Мужики, я свой. Я Игорь.

— Стоять или стреляю, — блин он ведь серьезно. Да что тут творится.

Тормознул, машину чуть качнуло.

— Игорь, что за хрень? — встревоженно, спросил Рома.

— Ща выясню.

Открыл дверь, выскочил наружу, держа руки поднятыми.

— Парни у нас раненый, — к первому присоединился еще один оба целятся мне в грудь

— На колени, второй тоже вышел.

— Да какого? — волна раздражения подкинула в голову злобы, — вы, что там вообще охренели.

Первый махнул автоматом, бахнул выстрел, я дернулся, шею стрельнула, перед глазами все потемнело. Когда вернулась ясность в голову я лежал на асфальте. Причем пистолет в руке и нацелен на чокнутого постового. Второй отчего-то целиться в сторону.

— Вышел быстро или этому конец, — орет второй куда-то вправо.

— Сами ляжете следом, — это явно Рома, и когда он успел метнуться в канаву.

— Мужики, что происходит? Свяжитесь с Вячеславом Сергеевичем. Мы свои я Игорь Соколов. Мы свои.

— Кот выясни, — нехорошо так сказал первый, блин в Балаклаве и камуфляже городского типа, плюс разгрузка забита под завязку. Они что тут на осадном положении. Тогда чего их, троя, а не толпа с БТРом?

— Я встану? А то холодно лежать.

— Ничего не простудишься, — зло огрызнулся автоматчик.

Прошло, минут пять, как минимум, у меня все затекло, и руку потряхивало от изрядного напряжения, держать пистолет на весу, стало практически невозможно. Еще и шею ломило, так что казалось, боль разъела пол черепа.

Мужик с автоматом хмыкнул и кивнул, явно машинально соглашаясь с голосом в наушнике.

— Сказали вас должно быть пятеро.

— Должно, да не обязано, — тут же нахамил я.

— Где остальные?

— Погибли смертью храбрых, — я сам поразился, насколько правильно прозвучал голос, ни полутона на шутку, все предельно серьезно.

— Значит так. Или вы тут загораете еще часик. Пока приедет Вячеслав Сергеич и опознает вас. Или же сдаёте оружие и едете в центр и ждите там. Выбирай.

— Ром? — крикнул я.

— Хорошо, — отозвались справа, — у нас раненый, так что…

Я уронил пистолет, перекатился на бок, приложил голову на холодный асфальт, убирая напряжение с шеи. Потом почувствовал удар по руке, ПМ с грохотом отлетел к обочине, после меня жёстко перевернули на спину, и заломили руки.

— Уроды у меня шея болит, — взвыл я, чувствуя, как что-то холодное защёлкиваться на запястьях.

Кое-как повернул голову увидеть через дорожный просвет "мерса" как так же пеленают Рому.

— Тут еще один. Он мертвяк. Эти… мертвяка сюда везли…

— Суки он живой, — я взбрыкнул, получил удар по спине, — уроды он живой его срочно к доку надо. Вызовете Илону…

Внезапная вспышка боли и темнота.

— Сижу за решёткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орел молодой, — процитировал я все что вспомнил из великого поэта, берясь за книгу Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки".