Да и не будут меня в плен брать, очень уже мы вкусную наживку приготовили. Наглая ложь она ведь сперва всегда на правду похожа. Поэтому приеду, попрошу встречи с главным (а этот придурок там за лидера, мы в этом убедились), под предлогом. "У нас поселение четырнадцать человек, пять мужиков девять баб, хотим аж не можем под вашу руку. Где находимся не знаю, а вот показать могу". Так что убивать или сажать в подвал не станут, им рабы нужны. А чтобы он сам поехал, а не перепоручил кому или там просто не приказа, самим приезжать. Мы заготовили десерт, если уже продолжать аналогии с кухней: виде, десятка сумок с патронами. А они сейчас такая валюта, что и корову купить можно, и чего по специфичнее, и отсюда вывод "деньги" в руки подчинённым не давать. Как пить дать что-нибудь да сопрут. Поэтому только сам, только под личный контроль.

Я разжал онемевшие пальцы, не заметил, как снова стиснул руль, гоняя мысли по кругу в сотый раз. Наш план попахивает авантюрой, но ведь должен сработать по любому должен. Я аккуратно нажал на педаль тормоза, забрал левее в крутом повороте. Сощурился, пытаясь высмотреть в кустах Рому с пулемётом. Но тщетно, хотя точно знаю он там, готов во все оружия спасать меня в случаи неприятностей. На этом повороте, по возвращению нужно будет оторваться от машин сопровождения, когда поедем за людьми и патронами, и тогда Рома приласкает их из крупнокалиберного пулемёта. Не верю я, что они большой конвой пошлю, максимум три машины. Им большой толпой ехать не резон, потенциальных жертв могут испугать. Мы и сигналы разработали, чтобы показать в какой машине этот урод засел, без света — первая, с включёнными габаритами — вторая, с ближним светом — третья ну, а поворотник покажу то пятая. А если все обломится и этот пошлет кого другого, то должен буду заглохнуть. Тогда наши быстро собираются и переходят к резервному плану. Виду эскорт к двум трёхэтажным домам, там есть недостроенный магазин, возле него по газам, а парни сверху пугают этих автоматными очередями. У нас путей отхода немерено, а эти будут зажаты. Если совсем плохо все будет, закидаем гранатами, ибо есть их у нас. А дальше будем голову ломать, как этого достать. Штурм поселения точно отменяется, ибо там заложники, да и мы ни разу не спецназ.

Ох, что-то я опять нервничаю, должно выгореть, ведь не может, не остаться справедливость в этом умирающем мире.

До ворот метров пятьдесят, я почти физически почувствовал, как незримый часовой наводит ствол автомата. Сейчас окрик и очередь. Фу, Игорь спокойно, только спокойное. Не доезжая пяти метров, забрал левее, развернул машину своей дверь к воротам, так в случае чего убегать будет сподручнее. В идеале лучше вообще поставить мордой к дороге, но могу вызвать лишние подозрения. Ох, как бы меня там не узнали? Не должны, видели мельком. Да и не интересен я им, чтоб запоминать мои приметы, к тому же зарос, что белорусский партизан, плюс кепка, да куртка на размер больше, уволень, а не боец, не должны всполошиться. Заглушил мотор, зажмурился и на выдохе выбрался наружу, держа старенькую двустволку за дуло. И медленным шагом направился калитке, то и дело косясь в сторону вышки. Тихий скрип петель и ко мне вышел мужичок с заспанной рожей, и майке без рукавов, с помповиком наперевес.

— Что надо? — на государственном, тьфу какое сейчас государство, на латышском спросил он.

— Обсудить, это… меня поговорить послали, наши старшие к вашему, — на русском ответил я, и присматриваясь к его реакции. Вроде не кривиться, это хорошо, а то с националистами разговор сложился бы очень трудно.

— Хм, о чем говорить будете? — с легким акцентом, но на русском поинтересовался он.

— Это… у нас там люди, и мы это… к вам хотим, — речь я не репетировал, как сказал Петр, зазубренные слова звучат фальшиво.

— Так приезжайте, мы только рады, — а улыбку ехидную сдержать не может, совсем уже чувствует себя хозяином положения.

— Так это мне сказали обговорить кой-чего, — промямлил я. Ох, лишь бы он не включил сейчас режим мелкого босса, наслаждаясь толикой власти.

— Хм. Ну пошли, поговоришь, — он широко улыбнулся, делая приглашающий жест.

Вот и всё, полез я к шакалам в рожу мясом тыкать.

Он первым прошел через жестяную калитку, я двинулся следом, все так же держа ружье за дуло. Перешагнул невысокий порог замер, потеряв из виду провожатого.

— Стволы на стол клади, — раздался голос сбоку.

Повернулся, стоит оружие вроде не угрожает. Я чуть замешкался, подошел к пластиковому столику, стоящему сразу возле входа в вагончик. Положил ружье, после достал из кармана ПМ и примостил его рядом. Глянул на охранника, стоит лыбиться. "Блин как бы он меня сейчас в спину не тыкнул и в сарай для разговора с пристрастием не повел", — трепыхнулась нервозная мысль.

— Всё? — с ленцой спросил он.

Я утвердительно кивнул, переминаясь с ноги на ногу, надо изображать из себя перепуганного недотепу.

— Тогда пошли, — и, развернулся ко мне спиной, повел куда-то вглубь поселка, даже не подумав обыскать. Да, самоуверенность у них тут зашкаливает на уровень абсурда.

Пока шли, старался сильно по сторонам не смотреть, так пару раз повертел головой, обозначая любопытство. На улице никого не встретили все ушли на работы, другие предпочитают находиться в теньке, а не слоняться без дела. Я было подумал, движемся к двухэтажному особняку с претензией на готику, но ошибся, мужик провел дальше к бревенчатому срубу, в два этажа. Дом выглядел шикарно, словно терем, из киносказки, бревнышко к брёвнышку, ставни резные, на крыше ветрянки тоже с узором. Забор по кругу плетеный их прутьев, сама калитка вроде и простая, но на все сто вписывалась в общий дизайн. Внутри пара лавок, собачья будка все так же из сруба, откуда-то изнутри дома доносилась ритмичная музыка. Пошли далее по дорожке мощеной природным камнем, к крыльцу, где крышу подпирали несколько деревянных колон, покрытых резьбой. Что же, пожалуй, я понимаю выбор этого Урода сам бы сюда с удовольствием переехал, нежели в тут бетонную поделку с претензией.

— Марк, — неожиданно крикнул провожатый, — принимай… посланца.

Из пристройки сбоку вышел крепкого вида боец, в штанах цвета хаки и синей майке, лицо суровое и явно недовольное, на поясе кобура расстёгнута, оттуда рукоять серебром отблескивает. У меня помимо воли все внутри сжалось, в предчувствии беды.

— Че надо? — злобно рыкнул он. Мужик сместился правее, давая понять, что его дело сторона.

— Так это кх. Я поговорить с вашим боссом. Меня послали, нас там много, мы жить к вам ехать хотим, — сбиваясь и запинаясь проговорил я.

Марк нахмурился еще больше. У него что похмелье. Ведь специально выжидали ближе обеду выезжать, что они тут проснулись, опохмелились и пришли в благостное состояние души.

— Хозяин спит? — на латышском спросил мой провожатый, и мне показалось или в голосе проскользнуло ехидство.

— Нет. Завтракать уже встал, — так же ответил ему Марк. И уже мне на русском, — пошли.

Фу, пронесло, а то я дыхание не заметил, как задержал, аж до боли в легких.

Он двинулся первым я следом, перед входом тщательно обтер ноги, сначала об первый коврик после, о второй. Прошли в небольшой коридор, где царил полумрак. Озлобленный мужик дернул массивную дверь справа от себя, по ушам резанул роковый запил из восьмидесятых, и он, не мешкая скользнул внутрь, не оборачиваясь. Я сглотнул ком в горле, призывая себя к спокойствию. Той любой ярости, испытываемый к убийце, больше нет, осталась лишь холодная ненависть. По крайней мере я в это верил. Перешагнул порог, прикрыл глаза от яркого света, сделал пару шагов. Дьявол надо дверь закрыть. Но меня опередили, щуплая девчушка в легком сарафане, скользнула мимо и осторожно прикрыла дверь. Звук музыки убавили до разумных пределов.

— Хозяин, этот говорит, что людей может привести, — с сильным акцентом по-русски сказал Марк.

— Хорошо, — откуда-то из дальнего угла послышался вялый мужской голос.