Но котенок не шевелился и дрожал. Тогда Вука потянулся ручкой вниз, а дед закричал:

– Не успеем! Вука, закрывай дверь! «Камаз» слишком близко!

Но маленький робот высунулся из машины.

– Вука, назад!

Маленький робот схватил котенка за шкирку и затащил в салон машины. Дверца захлопнулась, и «Камаз» промчался с грохотом мимо с такой скоростью, что «Москвич» качнулся.

Вука разжал ручки, прижимающие котенка, и опустил на пол.

– Вот что, – сказал дед, переводя дыхание, – вы меня больше так не пугайте, детки, а то, чего доброго, сломаюсь раньше времени.

Котенок был еще маленьким. Он весь промок, шерсть его облепила туловище, и котенок казался совсем худеньким, с тоненькими ножками и шейкой. Котенок все еще дрожал от холода.

– Твое и-мя? – спросил Вука.

– Мя, – сказал котенок.

– Ну вот и поговорили, – хмыкнул дед, нажимая на педаль газа.

Маленький робот прижал ладошку к своей груди и гордо произнес:

– Вука.

– Мя, – снова повторил дрожащий котенок.

Маленький робот затарахтел, разгребая старые вещи на полу машины. И наконец выудил бутылочку из-под лимонада, в которой со вчерашнего дня оставались остатки машинного масла.

– На. – Вука протянул бутылочку котенку.

– Ему это нельзя, – возразил дед. – Покушай сам, Вука. А котенку мы найдем молока.

Маленький робот выпил остатки и положил бутылочку в карман на спинке сиденья.

Котенок подполз к Вуке, Вука обнял его. Котенок пах молоком. «Москвич» включил печку, чтобы согреть малыша теплым воздухом. Мя зажмурился, прижимаясь к маленькому роботу, и заурчал.

– Мя хочет есть? – спросил Вука деда. – Слышишь?

– Нет, он урчит от удовольствия, что не один. Понимаешь? Это важно, – улыбнулся дед. – А ты сегодня, Вука, его спас. И это еще важнее.

Маленький робот вытянул шейку вверх:

– А можно я еще кого-то спасу?

– Когда-нибудь, когда-нибудь…

Дед «Москвич» ехал по дороге. Ветер прогнал мрачные тучи, и первые несмелые лучи солнца тронули его ржавую крышу. Мокрый асфальт блестел в сиянии солнца.

Старый «Москвич» качнул рулем: а ведь он сам когда-то был таким же маленьким и таким же беспомощным. И мечтал стать героем. Совсем как внук.

– Вука, – позвал дед, – а ты ведь меня тоже спас. Вука, слышишь?

Но Вука уже спал, убаюканный урчанием маленького котенка.

Вскоре по левую сторону от дороги появились блестящие крыши низеньких домов.

– Город? – спросил проснувшийся Вука, вытягивая шею.

Он гладил урчащего высохшего котенка.

– Деревня, – ответил дед. – Здесь мы раздобудем для Мя молока.

Где-то в одном из дворов мычала корова. «Москвич» остановился у дома, а Вука нашел в бардачке железную миску и вылез из машины.

– Мя! – жалобно мяукнул котенок вслед уезжающему Вуке.

Хозяйка избы только что подоила корову и поставила ведро у крыльца. Она вытирала руки о фартук. От парного молока из ведра струился теплый пар.

Вука несмело открыл калитку и заехал во двор. Огромная черная собака бросилась на маленького робота, но цепь помешала ей достать до Вуки. Хозяйка обернулась на лай.

Маленький робот протянул миску вперед и тихонько сказал:

– Для Мя.

Ручки его дрожали от страха. Ведь он еще никогда не говорил с человеком.

Хозяйка взялась за миску и потянула на себя, но робот с перепугу никак не мог разжать пальчики.

– Всё хорошо, – сказала женщина. – Можешь отпустить. Я тебя не обижу.

Вука успокоился и разжал железные пальцы. Женщина поставила миску на землю и налила молока из ведра. Вука во все глаза глядел на большую корову с длинными ресницами. Ее глаза были такими добрыми, что Вука спросил:

– Ма-ма?

Хозяйка отдала маленькому роботу миску с молоком.

– Нет, – возразила она, – это не твоя мама, а мама теленка, который ждет ее в сарае.

Вука взял миску и выговорил «спа-си-бо», как учил дед. Ведь дед сказал, что это доброе слово. И если произносить много добрых слов, то самая заветная мечта обязательно исполнится.

Потом они с дедом глядели, как Мя лакает язычком парное молоко из миски. Мордочка котенка стала белой от капелек и такой милой. Насытившись, Мя принялся бегать за упавшими листьями. Сухие листья хрустели и разлетались в стороны от ветра.

Вука тоже принялся играть и ловить листву. Колесики Вуки то и дело разъезжались в стороны, и Вука садился серебристым туловищем на листья. Это было забавно, и дед смеялся и кашлял одновременно.

– Мя – мой друг? – спросил Вука деда.

– Мя – твой питомец. Ты его хозяин. Заботься о нем как следует.

– Я – хозяин! – гордо выговорил Вука. – Значит, я стал большим!

Дед подмигнул фарой:

– Большим и добрым. Ведь питомцы делают нас добрее.

Котенок набегался, устал и забрался Вуке на ручки.

– Теперь Мя не сможет жить без тебя, – снова заговорил дед. – Ведь если ты его бросишь, сердце котенка разобьется навсегда.

Вука с котенком на руках забрался в машину.

– Дед, значит, твое сердце тоже разбилось, когда твой хозяин оставил тебя?

«Москвич» завел мотор и вывернул руль, чтобы развернуться обратно на большую дорогу.

– Да, – согласился дед, – разбилось, и я много лет не слышал, чтобы оно стучало. Но когда кого-то любишь, то всё прощаешь. К тому же теперь мое сердце снова склеилось. Ведь у меня появился внук.

Вука держался железной ручкой за спинку переднего сиденья. Оно всё истрепалось, и в некоторых местах было проедено молью. Вука погладил сиденье:

– Хороший дед, – сказал маленький робот. – А как узнать, что у меня есть сердце?

– Когда ты кого-то любишь, то точно знаешь, что оно у тебя есть. Ведь ты его чувствуешь.

– Я чувствую, – обрадовался Вука, прижимая ладошку к железной груди. – Оно бьется. И у котенка тоже бьется, даже быстрее, чем у меня.

Дед улыбнулся. Листья под его колесами разлетались в стороны, как брызги фонтана. Старому «Москвичу» казалось, что он снова молод.

«Еще стучит, – подумал дед, ощущая, как бьется его сердце где-то рядом с мотором. – Пока мы любим – мы живем».

«Москвич» мчался и мчался без отдыха по дороге. Он боялся не доехать, боялся, что маленький Вука не успеет найти свою маму. Поэтому совсем не отдыхал. Мотор его начал барахлить и с трудом заводился после заправки.

– Еще немного, держись, – говорил дед то ли внуку, то ли себе.

Котенок сидел у маленького робота на плече, и когда двигатель шипел и бурчал, Мя вставал на лапки, изгибал спину в дугу и фырчал.

– Не бойся, это всего лишь мотор. Просто он слишком стар, – успокаивал котенка Вука. – Дед, а как мы узнаем, где моя мама?

– Доверься сердцу, – объяснял дед. – Сердце зовет. Слышишь?

Вука прижимал ладошку к груди, вслушиваясь в удары сердца. И там, в глубине, что-то щемило и звало вдаль.

– Да, – соглашался Вука и всматривался в даль дороги, туда, где небо соединяется с землей.

Неожиданно что-то отлетело от «Москвича», покатилось по дороге и осталось позади. А из капота с шипением повалил дым. Дед из последних сил свернул на обочину и заглох.

– Дед! – вздрогнул Вука, тряся спинку сиденья. – Дед! Очнись! Ты слышишь?

Маленький робот дернул дверцу и на железных ручках спустился на землю. Он испуганно объехал «Москвича» и остановился у единственной фары впереди.

– Дед! – Вука тронул целую фару и прижался к ней лбом. – Дед, я без тебя не смогу.

Кто-то дотронулся до колесика маленького робота. Это был Мя. Он терся о хозяина и урчал.

Фара «Москвича» дрогнула светом и включилась. Дед посмотрел на Вуку.

– Не плачь, Вука, – тихо произнес дед.

По золотистым щекам маленького робота катились слезы и сверкали, как падающие звезды.

– Не надо плакать, – снова повторил дед. – Тебе нельзя. От слез можно поржаветь.

Вука вытер слезы крошечными ладошками.

– Я больше не буду, дед! Только поехали, – всхлипнул маленький робот.