Заворачиваю Остина в полотенце и наблюдаю, как на крыльце Джонни разговаривает с Кэмдин. Только когда родился Остин, Бэррон, наконец, смирился с мыслью о том, чтобы разрешить им видеться с Камди и Сев. Это было не мое решение, но я поддержала его. Он рассказал девочкам об их настоящей маме, хотя не думаю, что они поняли, потому что Сев посмотрел на Бэррон таким взглядом, будто у него взорвалась голова, и он заговорил на каком-то непонятном языке.

Сев сказала:

— Ты рехнулся. Кейси — моя мама.

И больше мы не поднимали эту тему. Но девочки общаются с родителями Тары. Это совсем не те отношения, что у них с родителями Бэррона, но я думаю, что он чувствует себя лучше, потому что не отказывает им видеться с внуками.

Тара вышла замуж за актера, с которым встречалась, и знаете что? Они уже развелись. Не удивительно. Она не разговаривала с Бэрроном несколько лет, кроме того дня, когда отказалась от своих родительских прав, чтобы я могла на законных основаниях удочерить девочек.

Я не разговаривала с мамой два года, а папа приезжал в Техас вскоре после рождения Остина, но я вижу его нечасто. Не так, как семью Бэррона, с которой я провожу каждый день и которую очень люблю.

Мы с Лилиан лучшие подруги и общаемся каждый божий день. Они с Морганом поженились и около года назад удочерили девочку. Бренне три года, и если бы вы не знали, что ее удочерили, вы бы и не догадались, потому что она похожа на Лилиан. Длинные белокурые кудри, голубые глаза и яркий характер.

Бедный Остин. Он единственный мальчик среди детей Грейди, но я скажу вам, что он держится молодцом. На прошлой неделе подстриг Кэмдин волосы ножницами. За неделю до этого поджег муравейник, потому что его укусили муравьи. Я не знаю, откуда он взял зажигалку. Но именно так Остин защищает себя. Око за око. Как говорит Бишоп. Вылитый отец.

— Мама! — кричит Кэмдин, забегая в ванную. — Сев снова украла мой зуб!

Кэмдин сейчас почти восемь лет, и у нее начали выпадать молочные зубы. Сев, ну, она думает…. Ладно, я не знаю, что думает наш ребенок с темной душой. Кроме того, что она собирается заколдовать кого-то.

Вытерев Остина, опускаю его на пол, и он голышом мчится по дому.

— Где она?

Кэмдин вскидывает руки.

— Я не знаю.

И тут я замечаю, во что она одета. Короткий топик и обрезанные джинсовые шорты, которые Бэррон, вероятно, уничтожит, когда найдет. Я точно не покупала их, и я уверена, что Бэррон этого не делал.

— Откуда ты их взяла?

Она смотрит вниз.

— Послушай. Мой зуб. Сестра ворует все мои вещи, а теперь еще и мои вонючие зубы.

— Сев! — Вижу, как наш маленький монстр мчится к двери с зубом в одной руке и книгой заклинаний в другой. — Верни зуб сестре.

— У меня нет ее дурацкого зуба! — кричит она в ответ, что является ложью.

Я не смогу ее поймать и не исключаю, что она закопала его на заднем дворе ради какого-то странного магического обряда вуду, над которым трудится. Сев сейчас учится в школе, и хотя другие дети считают ее странной, я каждый день говорю ей: «Ты особенная. Это нормально отличаться от других. Ты на своем месте». Хоть я и волнуюсь, что когда-нибудь она наложит заклинание и взорвет весь мир. Я рассказываю это Сев, потому что в детстве мне никто этого не говорил, и я знаю, что она нуждается в моей поддержке.

Нахожу Остина на улице, на подъездной дорожке, на нем ковбойские сапоги и больше ничего. Сын мочиться на мои суккуленты, которые я посадила на прошлой неделе. Неудивительно, что они вянут.

— Остин! Нет.

Он поворачивает голову, все еще писая, и в процессе мочится на ногу Джонни.

Я закрываю рот рукой.

— Боже мой, мне так жаль.

Джонни смеется.

— Не беспокойся об этом, дорогая.

Остин идет ко мне, волоча ноги в сапогах.

— Иди, надень что-нибудь.

Он сердито смотрит на меня.

— Нет.

Ах, да, одно из его любимых слов.

— Остин Бэррон Грейди… тащи свою задницу в дом.

Он не слушается. Вместо этого садится в грязь и вырывает мои суккуленты из земли.

Мальчики. С ними почти так же много проблем, как с Сев.

Джонни забирает девочек на мороженое, пока я укладываю Остина на обеденный сон. В этот момент слышу, как на подъездную дорожку заезжает грузовик Бэррона. Я улыбаюсь и осторожно закрываю дверь в комнату Остина, наслаждаясь каждой деталью своей жизни.

Мои дети все время грязные. Я тоже хожу босиком бóльшую часть времени, и если мой муж заходит в дом во фланелевой рубашке со щетиной на подбородке, мне все еще хочется сорвать с него одежду и заняться с ним сексом. Мы до сих пор живем на ранчо, в том же доме, который построил Бэррон, только сейчас он немного больше. В свободное время я работаю в ремонтной мастерской, но большинство моих дней посвящено воспитанию детей. И мне это чертовски нравится.

— Где дети? — спрашивает Бэррон, пялясь на мои ноги в джинсовых шортах. Я могу носить обрезанные шорты. Нашим дочерям запрещено. Правила Бэррона. Не мои.

Я многозначно шевелю бровями, красуясь в коридоре. Я даже втягиваю нижнюю губу в рот и медленно выпускаю ее.

— Девочки с Джонни едят мороженое, а Остин спит.

— Бл*дь, да, — бормочет Бэррон, подходя ко мне и срывая футболку. — Я думал о тебе все утро.

— Остин помочился на ногу Джонни.

Бэррон смеется, покрывая мою шею поцелуями.

— Мой мальчик. — Его тело соприкасается с моим. — А теперь покажите мне, как сильно вы скучали по мужу, мэм.

Он сказал это специально.

— Ты весь потный, — замечаю я, когда скольжу руками по его плечам.

— Тебе же это нравится.

Он прав. Так и есть.

Посмотрите, мы пристаем друг к другу у двери в нашу комнату, не в силах ждать ни секунды.

— Теперь ты веришь в судьбу? — спрашиваю я нежданно-негаданно, когда Бэррон кладет меня на кровать.

Он улыбается, в уголках его глаз появляются морщинки.

— Я верю в тебя, — шепчет он возле моей покрытой румянцем щеки, теплое летнее солнце освещает нашу спальню. — Я бы сказал, что это почти одно и то же.

Закончив, мы одеваемся, Бэррон открывает дверь, а там стоит Остин. Он протягивает отцу подгузник с ухмылкой на лице.

— ПЛивет, — говорит он и машет рукой.

Бэррон смотрит на него, потом на меня.

— Думаешь, он слышал нас?

— О, наверное. — Беру сына на руки. — Но он еще не понимает, что мы делали.

Бэррон улыбается мне, а затем Остину, который тянется к нему.

— Как мой мальчик?

Остин молча кладет голову на грудь Бэррона, и мое сердце тает, когда Бэррон прижимает его ближе к себе.

С этим парнем «вечность» не просто слово, а «завтра» — не пустое обещание.

КОНЕЦ