— Благодарю!

— Хорошего пути, — явно делая над собой усилие, проговорил Турукано.

Фингон нашел в толпе собравшихся брата и, задержав на нем на несколько секунд взгляд, улыбнулся.

— Будьте осторожны, — напутствовал владыка и добавил что-то на синдарине.

Слов его Лехтэ не уловила, однако Финдекано явно понял смысл сказанного и ответил на том же языке.

«Пожалуй, будет не лишним его выучить», — подумала нолдиэ.

Говорить на языке синдар она, конечно, не собиралась, но понимать сказанное в ее присутствии была должна.

— Владыка Кирдан сообщил последние данные разведки, — перевел Фингон. — На эльдарине это было бы затруднительно, извини.

— Все в порядке, — успокоила его Тэльмиэль.

Из-за спины отца вышла юная Армидэль, и старший Нолофинвион, увидев ее, широко улыбнулся и как-то даже посветлел лицом.

Лошади нетерпеливо гарцевали, явно желая поскорее отправиться в путь, и эльфы разделяли их стремления.

Густые тени, разгоняемые лишь пламенем светильников, стали менее плотными, и Финдекано после новых взаимных пожеланий и прощаний скомандовал отправление. Фалатрим поехали впереди, указывая дорогу, верные-нолдор по бокам и позади отряда.

— Долгий путь нас ждет? — уточнила Лехтэ.

— Весьма, — подтвердил Финдекано. — Несколько месяцев.

— Однако, — удивленно покачала головой она.

Вскоре впереди показались восточные ворота, и стражи, завидев их, поспешили выпустить отряд. Оказавшись за пределами Бритомбара, они перешли с шага на рысь.

Ладья Ариэн поднималась все выше, золотя расстилавшиеся перед ними поля, и нолдиэ с удовольствием вдохнула терпкий, густой аромат трав. Почти такой же, как дома, в Амане. Она повернула голову на северо-восток и посмотрела туда, где должен был находиться сейчас ее муж.

— Я еду, — прошептала Лехтэ тихонько, так что кроме нее никто не услышал, и широко, счастливо улыбнулась.

Стояли солнечные жаркие дни, радовавшие нолдор спокойной обстановкой на рубежах и отличной погодой. Эльдар помладше хотя бы на несколько часов в день убегали на небольшое озерцо, расположенное недалеко от крепости. Дозоры регулярно патрулировали прилегающие территории, так что такие прогулки не возбранялись.

Однако жаркое лето принесло с собой и новые хлопоты — временами из-за гроз, зноя или же по злой воле Моргота вспыхивали сухие травы Ард-Галена. Нолдор, как умели, боролись с пожарами, однако Маэдрос уже раздумывал озадачить Курво решением данной проблемы, тем более что и Маглор сообщал о подобных сложностях.

Несмотря на погоду, нолдор Химринга и некоторые авари, поселившиеся в крепости высокого лорда, продолжали тренировки.

— Суров он больно, — вздохнул Острый взгляд, утирая пот со лба. — Не щадит нас.

— Враг не спросит, когда нам удобно будет отразить нападение, — ответил ему друг и, облившись водой, принялся переплетать растрепавшуюся косу.

— Ты прав. Просто устал, — согласился он. — Теперь отдыхать?

— Нет, в лес.

— Соскучился по родным местам? — спросил он.

— Я в другую сторону собирался, — сказал Тихий шаг. — На болото.

— Задание?

— Нет. Хочу морошки набрать, — признался он.

— Ты ж ее никогда особо не любил, — озадачился Острый взгляд.

— И сейчас не очень жалую, — ответил эльда. — Хочу лорда порадовать. На себя-то у него времени и нет, весь в делах да забот. И к тому же не пробовал он ее никогда.

— Дело говоришь, — согласился друг. — Пойдем вместе?

— Согласен. Только надо доложить командирам, что мы ненадолго покинем крепость.

— Так свободное же время, — удивился Острый взгляд.

— Все равно. Они знать должны, где их воины, — настоял он на своем.

Лес встретил друзей гудением мошкары, редким пением птиц и легким шелестом крон высоких сосен, которые по мере приближения к болоту сменились достаточно густым ельником.

На болоте было жарко, однако красные, а кое-где и янтарно-золотые ягоды, радовали глаз, и двое авари с энтузиазмом принялись собирать морошку, отправляя самые спелые ягоды в рот, а не в привязанные к поясу корзинки — до крепости такие не донести. Авари обходили идеально ровные ярко-зеленые полянки топей, передвигаясь по мху и радуясь, что морошка не росла на гиблых местах, иначе можно было увлечься и хорошо, если друг окажется рядом и успеет вытащить.

Год выдался урожайный, ягодный, так что за пару часов они набрали полные корзины и, немного уставшие и изрядно покусанные мошками, вернулись в крепость. По дороге назад им встретился отряд дозорных. Нолдор удивились, но порадовались, что и на болоте было спокойно.

Готовить пирог и напиток друзья-авари решили сами, чем привлекли внимание абсолютно всех поваров, пожелавших научиться премудростям обращения с незнакомой им ягодой.

— Что-то ты совсем невеселый, Нельо, — сказал Норнвэ, заходя к другу и лорду. — Опять этот, — махнул рукой в сторону Тангородрима, — замышляет? Или болит что?

— Все хорошо, Норн, не беспокойся, — ответил Маэдрос и вяло улыбнулся. — Это все жара. Не люблю.

Тот позволил себе усомниться, вспомнив, как в Амане им нравились теплые лучи Лаурелина.

Майтимо не стал уточнять, что его сильно беспокоит не сама погода, а участившиеся пожары и некоторая апатия воинов, хотя он делал все возможное для поддержания боевой готовности и соответствующего настроения.

В дверь неожиданно постучали. Друзья вопросительно переглянулись, и Нельяфинвэ разрешил зайти неведомому гостю. Двое авари держали в руках подносы, на которых гармонично расположились пироги и кувшины с напитками.

— Ясного дня, лорд Маэдрос, — поприветствовал Острый взгляд, второй же почтительно склонил голову, вдыхая сладкий аромат.

— Мы хотели порадовать… угостить… вы же не пробовали еще… наверное.

Суровый лорд Химринга тепло и очень светло улыбнулся, приглашая авари к себе.

— Благодарю, друзья, — искренне произнес он. — Надеюсь, вы разделите с нами это ароматное угощение?

— Если вы пожелаете, — ответил Острый взгляд.

— С удовольствием, — отозвался Тихий шаг. — То есть если вы так того желаете…

Майтимо вновь рассмеялся.

— Норн, смотри, а лучше обоняй, что нам принесли, — задорно сказал он другу.

Пирог таял во рту, а сок солнечных ягод, казалось, дарил тепло и свет, радость и даже надежду на то, что тьма не устоит, рухнет под пламенным напором нолдор.

Маэдрос улыбался, авари были довольны, что сумели в некоторой степени удивить лорда, а Норнвэ смотрел на друга и был благодарен им, что тот вновь стал похож на себя самого.

Отряд все дальше и дальше продвигался на восток. Мимо мелькали ручейки, поля, холмы, рощицы. Над головами проплывало небо, высокое и бескрайнее, и Лехтэ, когда доводилось посидеть на стоянках у костра или же наоборот в прохладной тени, с удовольствием разглядывала его, ища в синеве знакомые формы. Ей виделся то олень, то конь со всадником, а иногда даже в вышине возникали целые картины.

— Как будет на синдарине облако? — спросила она Финдекано.

— Fan.

— А трава?

— Salab. Цветок будет loth или elloth.

Он, а еще фалатрим старались по мере возможности обучать ее, хотя нолдиэ и не нравился язык жителей Дориата. Впрочем, говорить она все равно продолжала на квенья или эльдарине, но подобное решение как будто ни у кого не вызывало неудовольствия.

— Завтра утром мы перейдем Нэннинг, — объявил Острад после того, как вечером они разбили лагерь на берегу реки.

Нолдиэ сняла седельные сумки и, напоив коня, почистила его и отпустила пастись. Воины уже привычно установили дежурства, Тарион занялся ужином, а сама она, облегченно вздохнув, подошла к реке и опустила ладонь в прохладную воду.

Искушение искупаться было велико, однако усилием воли она удержалась. Теперь для подобных вольностей настало не самое подходящее время. Кто б знал, что случится в следующую минуту? Отряд орков или иных тварей мог показаться в любой момент, хотя ни воины-нолдор, ни фалатрим как будто не проявляли признаков беспокойства.