Нолофинвионы вышли на террасу дворца, любуясь морем и кораблями. Все важные новости уже были переданы, планы на ближайшие дни обсуждены, и теперь братья отдыхали, невольно вспоминая Аман.

Турукано все смотрел и смотрел на суда, заходящие в гавань.

— Почему, ну почему так? Мы ведь тоже могли бы спокойно пересечь…

— Не начинай! Ты не знаешь, что произошло бы в море или во время высадки, — жестко ответил Фингон.

— Быстро же ты забыл льды Хэлкараксэ, брат, — сквозь зубы процедил Тургон. — И всех, оставшихся там.

— С чего ты это взял? — начал заводиться старший. — Я лишь напомнил тебе, что не все корабли смогли причалить в берегам Эндорэ.

— Ты в этом так уверен?

— Да! И хватит уже с меня твоих намеков, что у Моргота теперь есть небольшой флот, — почти кричал Финдекано. — Никто из нолдор не жег лебедей телери и тем более не отдавал их Моринготто! И Эленвэ никто из них в полынью под лед не толкал!

— Ты. Что. Сейчас. Сказал?!

Легкий звук шагов и приветливый голос произнес:

— Ясного дня! Но, кажется, я помешала…

— Рад видеть тебя, Лехтэ, — отозвался Фингон. — Ты как раз вовремя, а то мы с братом что-то сильно увлеклись спором. А погода сейчас чудная и можно было бы прогуляться. Всем вместе. Что скажете?

— Иди и радуйся жизни, пока можешь! — рявкнул Турукано, намереваясь уйти. — Я не собираюсь находиться рядом с женой убийцы!

— Что?! — гневно и с ужасом спросила Лехтэ, отступая на шаг, а потом решительно пошла на Тургона.

— Немедленно извинись! — приказал как старший Финдекано.

Тургон промолчал.

— Я повторять не буду, Турьо! Или забыл, кто приготовил и принес снадобье для Аракано?

Турукано замер, обдумывая ответ.

— Что-то сомневаюсь я, что Курво делал лекарство специально для нашего брата, — ядовито произнес он. — Скорее осталось. Сам же знаешь, что тогда его сын чуть не помер.

— Турьо! Ты хоть немного бы думал…

— Лехтэ, все хорошо, — поспешил он к жене Куруфинвэ. — С Тьелпэ все в порядке, он сейчас вместе со своим отцом в Химладе, живой и здоровый. Пойдем, прогуляемся немного, поговорим. Я покажу тебе дивный куст гортензии, вчера его обнаружил, — Фингон старательно уводил Лехтэ от брата, отвлекая ее разговорами.

— А с тобой я потом еще поговорю! П-посол, — обернувшись, бросил Финдекано, уходя.

Лехтэ молчала, пытаясь осознать только что услышанное. Ее сын был в беде, чуть не оказался в Чертогах, тогда как она продолжала жить в безопасном Амане. И ведь чувствовала же порой неладное что-то, но всегда гнала прочь такие мысли.

— Ты постарайся простить Турукано, — тихо сказал Фингон. — Понимаешь, Эленвэ погибла у него на глазах, и он ничего не успел сделать, только спас Итарильдэ. С тех пор его как подменили. В гибели жены винит всех, но только не Моринготто. А, может, и его тоже…

— Финьо, расскажи мне обо всем. Пожалуйста, — попросила Лехтэ. — Не утаивай ничего только.

— Хорошо. Только разговор будет долгим.

— Я никуда не тороплюсь.

Вечером тоже дня, когда Тэльмиэль была уже в покоях, в дверь постучали.

— Да-да, — отозвалась она.

— Я пришел извиниться, — с порога начал Турукано. — Мне просто тяжело осознать, что скоро Курво вновь будет с тобой, а я никогда, никогда не увижу ее! Но я не имел права срываться на тебе. Прости.

— Прощаю, — искренне ответила она. — Но впредь следи все же за языком! И… Турьо, мне жаль, что так вышло, но, возможно, она скоро покинет Чертоги, и вы в конце концов встретитесь.

— Для этого нужно сначала победить Моринготто, — горько произнес Тургон.

— Так за этим мы и здесь. Верь в нашу победу — в свою будущую встречу с женой!

Турукано ничего не ответил, лишь кивнул головой и вышел, оставив Лехтэ одну с невеселыми мыслями.

— Что ж, я думаю, мы поняли друг друга, — несколько устало произнес Кирдан. — Мы построим корабли, способные при необходимости перевезти воинов, защищаться и даже атаковать силы тьмы.

— Я рад, что вы согласились, владыка, — ответил Фингон. — В свою очередь наши мастера изготовят орудия для судов.

Кирдан кивнул.

— И не только, — добавил он.

Финдекано немного удивленно посмотрел на собеседника.

— Речь идет о сухопутной армии фалатрим.

— Неужели… То есть вы согласны готовить войско для совместного удара?

— Да, — однозначно ответил Кирдан. — Сегодня мне доложили о нападении на север моих земель. Увы, наши лучники не смогли отразить атаку…

Он замолчал.

— Эти твари многих угнали в плен! — рявкнул он. — И северные пути опять для нас закрыты, а мы ведь собирались наладить сообщение между нашими землями.

— Мы справимся, — заверил его Фингон. — Вместе мы одолеем Врага и освободим узников Ангамандо!

Корабел кивнул, но остался задумчивым.

— Владыка Кирдан, как вы смотрите на то, чтобы мой брат остался здесь и помог с подготовкой войска и изготовлением оружия? — наконец решил озвучить свою мысль Финдекано.

Прошлым вечером он чуть ли не до хрипоты спорил с Тургоном, что это единственный выход из сложившейся ситуации. Тот упрямился, рвался в свою тайную долину, боясь, что злой рок настигнет Идриль в Бритомбаре. На доводы брата, что можно пожить в ином городе, Тургон лишь пожал плечами, но спустя миг заявил, что если и останется среди фалатрим, то только Виньямаре. Фингон принял такой ответ за согласие, и их разговор на этом закончился.

Корабел тем временем прикидывал, как лучше поступить. С одной стороны, нолдор его народу не враги, с другой — перевозкой воинов и поддержкой с моря участие фалатрим в битве тогда точно не закончится, а рисковать доверившимися ему эльдар он не хотел. Но что он смог сделать, когда напали на северные поселения? Ничего. И теперь загубленные жизни погибших и пленных на его совести.

— Я согласен, — наконец сказал он. — Пусть будет так. Мы послушаем лорда Тургона и станем рядом с нолдор.

Фингон улыбнулся и еще раз заверил Кирдана в дружбе от лица короля Финголфина и от себя лично.

«Кажется, мои первые переговоры прошли успешно», — отметил про себя Финдекано, отправляясь после беседы с Корабелом на запланированную заранее прогулку вместе с владыками гаваней.

Финдекано знал, что телери не планируют задерживаться в Белерианде. Аман звал их, не отпускал, манил плеском волн и только им одним слышимой мелодией. Однако они нуждались в отдыхе перед дальним и, возможно, нелегким путешествием назад. А, значит, еще можно было отложить, чуть позже написать Арафинвэ и матери. И если Фингон отлично знал, о чем хочет поведать дяде, то со вторым письмом было намного сложнее: что сказать той, что предпочла вечную разлуку с мужем и детьми.

Утром после завтрака Лехтэ сообщила ему, что Нгилион и его команда собираются отправляться на следующий день. Немногим позже и сам капитан небольшой команды поделился с ним планами, напомнив про письма.

День шел: переговоры, встречи, совместные прогулки и беседы — у Финдекано не было и свободной минуты, чтобы подумать о словах, что он хочет написать матери, хотя нервное напряжение и даже тревога его не покидали.

Турукано не захотел передавать послания в Аман, сославшись на то, что старший лучше справится. Писать же родителям погибшей жены он не решился.

Вечером Финдекано рано попрощался со всеми и отправился в свои покои. Достав свиток, он задумался, стоит ли поприветствовать Арафинвэ, как короля или как дядю. Решив, что это все же неофициальное письмо, он остановился на втором варианте. Сжато и кратко он поведал о делах нолдор в Эндорэ, о предшествующих событиях, о надеждах и чаяниях. Не забыл он поподробнее рассказать о жизни его детей, не затрагивая, впрочем, самые волнительные моменты перехода по льдам. Не стал он также упоминать, что средние его сыновья из окон своей крепости видят Ангамандо, твердыню Врага. Не забыл Фингон рассказать и о том, что Артанис стала послом нолдор в королевстве Эльвэ. О сложных взаимоотношениях с синдар он распространяться не стал.