— А одну мы сбросили в глубокий колодец! — встрял в разговор молодой гном.

— Помолчи, Дили! Я сам расскажу, как огненный выродок пожег все наши наземные постройки, как без жалости убивал все живое на пути, стегая своей плетью…

— Рауко достиг гор? — удивился Карнистир.

— Да, вы так называете этих убийц. Он был у нас…

— Но попался в ловушку! И теперь лежит на дне самой глубокой пропасти!

— Дили!

— Понял. Молчу.

— Прости, лорд. Это племянник моей двоюродной тетки. Юн, горяч и…

— Я понял. Он достойный сын Махала.

— Да, он храбр и умел, — согласился с Карнистиром науг.

— Я думаю, в знак нашей общей победы мы согласуем иные пошлины. На год, — предложил Карантир, понимая, что иначе гном первым начнет этот разговор, и тогда изначальные условия будут совсем другими.

— Лорд! — нолдо летел к Карнистиру. — Мне только что между делом сообщил один из… наугрим, — нолдо явно хотел употребить иное слово, — что полсотни ирчей все же прорвалось на юг. Еще до нашего появления.

— Да, обошли нас с фланга, земляные трусливые черви! — рявкнул гном. — Но разве для крепости это проблема? Меньше, чем за час управитесь.

Однако Морифинвэ его уже не слушал.

«Ланти, держись, я уже спешу!» — думал он, когда вылетел на юг вместе с ударным отрядом, оставив бОльшую часть войска в форте.

— Они могли пойти другой дорогой, — заметил скакавший рядом верный.

— Раненых сопровождали не только целители, — произнес другой.

Хохот тварей эльфы услышали издалека, и Морьо приложил неимоверные усилия, чтобы сразу не рвануться вперед — обстановку все же стоило сперва разведать.

Воины бесшумно подъехали к поляне и замерли, отказываясь верить своим глазам. Орки пили и жрали, вырывая порой друг у друга куски, некогда бывшие эльфийскими телами. Туши убитых соратников нисколько не омрачали их пир, а за обладание одним ятаганом даже завязалась драка. Впрочем, было зрелище и поинтереснее — насытившиеся ирчи обнаружили нескольких еще живых нолдор и принялись стрелять в них, желая продлить мучения несчастных как можно дольше. Если же орк умудрялся пустить стрелу так, что та обрывала жизнь, то ему больше не разрешали принимать участие в забаве. Жрать, впрочем, не запрещалось.

— Убить! Всех! Каждого!!! Ни одна тварь не уйдет! — прокричал Морифинвэ, вылетая на поляну.

Орки заметались, завизжали, некоторые попытались схватить оружие. Нолдор в гневе были страшны. В их глазах, знавших истинный свет, теперь горело ярчайшее пламя ненависти, и многие твари падали на землю, закрываясь руками, лишь бы не встречать эти взгляды.

Сбежавших преследовали, загоняли конями и без жалости убивали.

Последний ирч сдох от руки Карнистира, и тот развернул жеребца назад. Морьо боялся увидеть, но понимал, что должен найти любимую.

«Или то, что от нее осталось», — он вспомнил чавкающих орков, и боль захлестнула фэа.

Верные обследовали место стоянки в надежде найти еще живых. Троим повезло — твари не стали поднимать перевернутую ими же телегу. Еще двух обнаружили под тушами убитых орков. Раненые, с переломанными костями, они еще дышали. Только целителей, что могли бы им помочь, уже не было. Они вместе с сопровождавшим отрядом защищали своих подопечных от налетевших на них ирчей.

Этот оттенок волос Морьо узнал бы из тысячи.

— Ланти! — он кинулся к любимой. Ее руки еще сжимали лук и стрелу, которую дева так и не успела отправить в полет. Шипастая дубина сделала свое дело. Первый удар пришелся в спину, уронив синдэ на землю и переломав ей ребра. Второй, в голову, оборвал жизнь возлюбленной Морьо.

— Ланти… — он осторожно перевернул целительницу на спину. — Мелиссэ…

Слезы текли по лицу Фэанариона, но он их не замечал. Карнистир погладил ледяные пальцы девы и… достал кольцо.

— Ты не наденешь мне мое, но позволь все же…

Тонкий серебряный обруч сверкнул уже на пальце синдэ.

— Мелиссэ, — вновь прошептал он.

— Лорд… — верный замер, не решаясь подойти ближе.

— Что? — глухо отозвался Карантир.

— Пятеро живы.

— Везите в крепость. Я останусь здесь.

Ослушаться приказа нолдор не посмели, однако двадцать воинов все же не покинули Морифинвэ — им следовало похоронить павших, а в случае необходимости защитить лорда. Остальные поспешили на юг.

— Может, мы проверим часть леса поближе к Аглону? — предложила Лехтэ и, обернувшись, вопросительно посмотрела на волка.

Падавший сквозь узкий лаз скудный серый свет с трудом рассеивал полумрак пещеры, однако разводить костер или разжигать факел нолдиэ не решалась, опасаясь привлечь внимание тварей.

Привычные движением она сгребла в кучку валявшиеся на полу мелкие камешки и принялась выкладывать схему, весьма приблизительную, однако ее вполне хватало, чтобы сориентироваться. Синда, заинтересовавшись, подошел ближе и лег, внимательно следя за движениями эльфийки. Лехтэ изобразила ту часть леса, что они уже успели обследовать, а так же все известные им участки боев.

— А что происходит здесь, — она указала жестом на достаточно обширную область на северо-востоке, — мы с тобой лишь догадываемся. Мне кажется, пора это исправлять.

— Согласен! — пролаял волк.

— Отлично, — обрадовалась эллет. — Тогда отдыхаем и собираемся.

Волк широко зевнул и, перекусив припасенным в углу пещеры куском мяса, оставшимся от последней охоты, растянулся у самого входа и задремал. Лехтэ же достала из сумки еще один лембас и откусила от него кусочек, запив водой из фляги. Вагай же сосредоточенно жевал из торбы овес, чьи запасы неумолимо таяли.

Растянувшись на лапнике, она закрыла глаза и принялась размышлять. Их странствия длились уже многие дни, и что случится дальше, никто не мог предсказать. Конечно, Тельмэ надеялась, что войска нолдор скоро одержат победу, и тогда они с сыном вернутся в Химлад.

«Интересно, как там Курво?» — невольно подумала она. Вот о ком бы она с радостью попробовала раздобыть сведения. До сих пор это было слишком опасно.

Однако ей нужно было продумать и плохой вариант развития событий. Что, если Дортонион все же не удастся удержать? Куда идти и, главное, как узнать о сыне? Мысли о Тьелпэ не покидали нолдиэ, а беспокойство все росло и росло. Лишь в одном эльфийка была уверена — он жив. Порой ей казалось, что она чувствует боль сына, и тогда Тельмэ старалась дотянуться до него и поделиться силами. После чего неизменно она начинала думать о муже.

Подобные мысли уже успели стать привычными, поэтому Лехтэ сама не заметила, как уснула. Пробудилась же она от того, что Синда ткнул ее носом в плечо.

— Пора! — сообщил он.

— Сейчас, уже иду.

Эллет зевнула и, наскоро приведя себя и коня в порядок, умылась из собиравшегося в дальнем углу небольшого подземного озерца. Наполнив заново фляги, она проверила припасы и вывела Вагая. Путь их теперь лежал на восток.

Они уверенно продвигались, пользуясь хорошо известными волку тайными тропами, и Лехтэ все это время не снимала плащ, к которому успела привыкнуть. Время от времени на пути попадались птицы и даже парочка зайцев, и именно это внушало надежду. Значит, Враг еще не победил. Скоро сквозь кроны начали пробиваться первые редкие бледно-золотые лучи, и фэа нолдиэ воспряла.

«Оказывается, я уже успела отвыкнуть от света Анара, — подумала она. — Так быстро».

Однако вскоре эти скудные лучи вновь исчезли, и тогда стали попадаться признаки того, что путь эльфийки и волка совсем недавно пересекали эрухини. Слегка примятая трава, чуть потревоженные ветки кустов.

«Ирчи оставили бы гораздо более значительные разрушения, — подумала Лехтэ. — А люди более грубые. Вероятно, прошли эльфы».

Мысль воодушевляла, однако сперва ее требовалось проверить, а заодно выяснить, кто именно прошел.

Некоторое время путники двигались все вместе, после нолдиэ спешилась и повела Вагая в поводу. Когда дорога стала для него почти непроходимой, она оставила его в безопасном месте и пошла дальше с волком.