Тот кивнул, а Тельмиэль задумалась, с чего ей стоит начать. Она понимала, что собеседник хочет услышать вести про мать, ее родителей, но начинать с таких тяжелых вестей она не решалась.

— Когда взошли светила, стало намного легче, — заговорила Лехтэ. — До этого, во тьме и холоде, было очень трудно. Впрочем, ты и сам ведь знаешь…

— Большую часть времени, когда с неба светили лишь звезды, я провел… под землей, — глухо ответил он. — Там были свои сложности.

— Прости, — спешно произнесла она. — Кстати, насколько я знаю, здесь суровые и долгие зимы. Возможно, тебя заинтересуют теплые дома для растений. Арафинвэ такие строил в Тирионе, чтобы у нас была пища.

Маэдрос кивнул и внимательно посмотрел на гостью.

— Это нужная вещь. Обязательно расскажи, но… после. Ты же понимаешь, я хочу знать, как аммэ.

— Прекрасные укрепления! И отличные мастерские! — с порога начал Куруфин.

— Уже успел все осмотреть? — усмехнулся старший.

— Не все. Но многое, — ответил Искусник, располагаясь на диване. — Я же должен знать, чем буду располагать. Как я понял, лава достигла середины Ард-Галена…

— Не сегодня! Курво, давай делами займемся завтра, сейчас… сейчас я хочу послушать про места нашего детства, — Майтимо вновь обратил взгляд на Лехтэ. — Так как там аммэ?

Куруфин на мгновение прикрыл глаза, чуть сжал пальцы жены и тоже попросил:

— Расскажи. Возможно, она почувствует, что мы думаем о ней, говорим, и ее фэа станет легче.

Комментарий к Глава 41 Tenna’ ento lye omenta – До следующей нашей встречи

Aa’ menle nauva calen ar’ ta hwesta e’ ale’quenle – Пусть все твои тропы будут зелены

====== Глава 42 ======

Кони резво бежали, унося лордов на север. Отряд верных следовал чуть сзади и с боков. Утро было ясным и теплым, а день обещал быть жарким, оттого нолдор и торопились успеть осмотреть окрестности, прежде чем лучи Анара станут слишком горячи для лошадей.

— Здесь, — Маэдрос остановил жеребца. — Потоки лавы дошли до этих мест и начали застывать.

Куруфин спешился и пригляделся — травы, росшие всего в шаге к северу, отличались от тех, что были под ногами.

— Удивительно, что растения смогли принять такую искаженную почву, — задумчиво произнес Искусник.

— Мы им помогли, — признался Майтимо.

Куруфин вопросительно посмотрел на брата.

— В Химринге живут не только воины, торон, — пояснил он. — Многие владеют Песнями также хорошо, как и мечами. Они смогли выдавить злую магию, хотя, конечно, потребовалось время.

— Столько усилий, а кони, посмотри, не едят выросшую траву, — сказал Искусник.

— Пастбищ у нас хватает. Зато нет уродливо-черной полосы, что рассекла Ард-Гален. И… я не потерплю даже следов Моринготто на своей земле!

— Понял, прости, — спешно ответил Куруфин. — Проедем немного вперед?

Маэдрос кивнул и отдал приказ верным.

Они прошли еще пару лиг к северу и повернули на восток, к землям Макалаурэ. До них, конечно, еще было далеко, да и братья не планировали сейчас навещать Маглора — цели стояли иные.

— Так продолжается до владений Кано? — спросил Искусник.

— Не только. Его земли тоже пострадали от огня, как и предгорья Дортониона, — ответил Маэдрос и наконец спросил: — Есть идеи?

— Пока нет, — признался Куруфин. — Я понимаю, как задержать или вовсе остановить огонь, но на много меньших территориях. Ставить же какие-либо укрепления среди равнины… не знаю, оправдано ли, — поделился он мыслями с братом.

— Я планирую построить несколько сигнальных фортов. Небольших, скорее наблюдательных, чем оборонных, — поделился старший.

Куруфин кивнул, соглашаясь.

Он взял еще несколько образцов почвы, аккуратно сложив их в мешочек, и поставил пометку, где именно был добыт данный образец. Их набралось больше десятка, когда лорды решили повернуть к крепости.

Галадриэль в волнении ходила по своей комнате. Она часто останавливалась, вздыхала и невидящим взором глядела в пустоту перед собой. Счастливое признание и предложение Келеборна, высказанное им накануне, влекло за собой одну маленькую, но трудно разрешимую проблему — необходимо было получить согласие родителей.

В очередной раз замерев посреди спальни, она тяжело вздохнула и провела ладонью по волосам. Конечно, существовали еще и братья, да и союз вообще без одобрения родичей законы эльдар допускали, и все же Артанис мечтала, что их с мельдо брак будет не поспешным и тайным, словно они боятся промедления, а всеми признанный. А значит, стоило попытаться.

Она выглянула осторожно из покоев и, убедившись, что поблизости никого нет, заперла дверь; достав палантир, водрузила его на стол и положила на гладкую прохладную поверхность ладонь. Ответа на вопрос, имеется ли у кого-нибудь в Амане видящий камень, она не знала.

«Но если есть, то им ведь не составит труда сообщить атто?»

Однако дальше гадать было совершенно бессмысленно — время размышлений прошло. Дева коротко вздохнула и принялась вызывать. Поначалу шар внутри оставался мутным, словно подернутым пеленой. Перед внутренним взором Галадриэль проносились картины бушующего моря, высоких горных пиков и почти неузнаваемых из-за изменившегося освещения пейзажей родного Амана. Сердце гулко стучало, и при мысли, что возможно придется заключать союз без родительского одобрения, ее пробивал холодный пот. Однако отказываться от брака с Келеборном она, разумеется, не желала.

«А братья все же не родители».

Вдруг в этот момент картина внутри палантира начала проясняться. Она увидела незнакомый сад, затем гостиную, залитую светом Анара, и наконец появилось лицо незнакомого эльда. Хотя… Галадриэль чуть нахмурилась, вспоминая, и сообразила, что видела это лицо на свадьбе одного из кузенов.

«Отец Тэльмиэль? — догадалась она. — Конечно, мне следовало сообразить. У кого еще наверняка могла сохраниться связь? Хотя бы для того, чтобы беседовать с внуком».

— Айя, — приветствовала она. — Я Нервэн.

— Я узнал, — кивнул тот.

— Мне нужна ваша помощь.

Галадриэль вкратце обрисовала ситуацию и то, как ей важно поговорить с Арафинвэ, и Ильмон согласился.

— Я схожу во дворец сегодня вечером, — сообщил он.

— Благодарю вас, — просияла дева. — Тогда я буду ждать вызова атто завтра в полдень.

Разговор завершился, и она, с облегчением вздохнув, осторожно присела на самый краешек стоявшего поблизости стула.

Связь с домом была налажена, однако легче от этого ей стало лишь самую малость — следовало представить отцу Келеборна. А это означало, что потребуется открыться мельдо и поведать ему о палантире. И не только.

«Он узнает даже то, что я его видела, — подумала дева. — Кто знает, понравится ли ему это?»

Его возможного гнева Галадриэль опасалась сильнее всего. Хотя нет, кричать или как-то иначе бурно выражать свои эмоции Келеборн не станет — молча покачает головой, возможно, выйдет из комнаты. И исчезнет. Надолго.

«Однако отступать не годится».

Накрыв палантир, она вышла из покоев, вновь тщательно заперев за собой. Стражи Менегрота сообщили аманской гостье, что тот, кто отныне был ее женихом, а об этом знал уже почти весь дворец, на докладе у Элу. Галадриэль поблагодарила и, решив, что мешать разговору не стоит, стала ждать поблизости от тронного зала. Впрочем, аудиенция надолго не затянулась, и вскоре Келеборн вышел к ней.

Завидев любимую, он просиял и в несколько шагов пересек разделявшее их пространство.

— Все в порядке? — с волнением поинтересовалась она.

— В полном, — заверил Келеборн, обнимая невесту. — Во всяком случае, пока.

Он наклонился, и дева охотно подалась навстречу, с удовольствием отдавшись тем приятным ощущениям, что будили в ее фэа и роа поцелуи любимого. Волнение, трепет, и сладко-томное, ни с чем не сравнимое чувство, никогда не надоедавшее, а, наоборот, с каждым разом становившееся все острее.

— Нам надо поговорить, — сообщила она, когда смогла отдышаться.