Налив Мурчателю свежей воды, она выскочила из квартиры, напевая под нос, слетела на первый этаж, и помчалась на тренировку.

– Ногу, ногу выше! – , Татьяна постаралась сконцентрироваться, изгнать из памяти вчерашнее путешествие, забыть человека, который, стоя у черной громады джипа, помахал ей вслед.

Тайбо свою миссию выполнил – придя домой, она, блаженно постанывая, стянула туфли, и отправилась в душ.

Перекусила, и снова села за ноутбук.

Работалось удивительно легко, и, захлопнув крышку ноута, она с удивлением обнаружила, что за окном глубокая ночь.

На этот раз, никаких снов. До самого утра….

Утром подскочила, задыхаясь. На грани сна и яви, подстерег-таки, нежданный кошмар. Вроде ничего особенного – она идет домой мимо гаражей. Ночь, накрапывает легкий дождь. И вдруг, из черноты, притаившейся между мусорным контейнером и стоящей поблизости ракушкой, ее окатывает холодная незримая волна. Словно кто-то очень страшный и невыносимо чуждый осмотрел с ног до головы, снял мерку. Она ускоряет шаг – вот, уже в нескольких шагах ограда палисадничка, разбитого возле дома, уже виден силуэт опера Лёши из угловой квартиры первого этажа – ходит по комнате, потягивается, ставит что-то на верхнюю полку шкафа. Татьяна во сне удивляется, как же она может видеть такие подробности, но в это время темнота вокруг резко сгущается, и дом начинает удаляться. Она бежит по дорожке, но дом делается все меньше и меньше, и все яснее ощущение недоброго взгляда в спину. И все холоднее вокруг.

Утро… теплое, сырое, полное влажных серых туч, плывущих над Москвой. И все равно – радостное. Весеннее.

Ойкнув, она откинула одеяло, и босиком, с удовольствием ощущая ступнями холодный паркет, побежала к столу. Нашарила в сумке телефон – чёрт, так и не сняла вчера с беззвука. Такое с ней случалось редко – телефон она отключала только, когда работала над материалом. Так и есть – пропущенный звонок и куча сообщений в вацапе: Одно важно,

– Татьяна, пожалуйста, перезвоните мне. Николай.

Сердце замерло и ухнуло вниз. Настроение ухудшилось, пол перестал приятно холодить ноги, по телу прошла волна озноба.

Решив, не тянуть, нажала кнопку вызова:

– Да-да, Татьяна, здравствуйте!

Корпоративно позитивный голос, совершенно непонятно, что за этой вежливостью.

– Здравствуйте, Николай. Вы просили меня перезвонить.

– Именно так! Именно так, Татьяна! Я просмотрел интервью, отправил его Яну Александровичу.

– И каков вердикт? – попыталась добавить в голос иронию. Интересно, получилось?.

– Замечательно! Чудеснейшее интервью. Ян Александрович искренне тронут той деликатностью, с которой вы подали материал. Так что, мы с нетерпением ждем выхода журнала.

– Конечно. Я сразу же сообщу, – вежливо закончила разговор Таня.

Нажав кнопку отбоя, она аккуратно положила телефон на стол, после чего радостно завопила «И-и-и-и-и!», и прошлась по комнате колесом.

Увы, размеры «однушки» не давали развернуться, так что, совершив один оборот, она задела ногой кровать и шлепнулась голой попой на холодный пол.

Выдохнув, отправилась умываться и кормить недовольно орущего Мурча.

– Олежка? Ага. Все утвердили, я сейчас пришлю тебе текст и вечерком заеду сама, привезу снимки. Ну, да. Вместе и отберем.

Положив трубку, Таня сунула в бумажник флешку с отобранными снимками, и решила заняться колонкой «Тайны города».

Работа над этой колонкой была для Татьяны бесконечной борьбой с редактором, постоянно требовавшим сенсаций, кровавых подробностей, расчлененных тел, известий о незаконных застройках и оргиях олигархов. Татьяна же пыталась рассказывать об исторических личностях, приложивших руку к современному облику Москвы, загадках прошлого, показать связь тех давно ушедших времен с нынешними стремительно проносящимися днями.

Поскольку писала Татьяна хорошо, и колонку ее читали с удовольствием, то редактор заламывал руки, кричал об актуальности и требованиях издателей, но материалы принимал исправно.

Уже несколько месяцев она собиралась написать о «восстановлении» Измайловского кремля после пожара. Хватало загадок и в самом пожаре, но на них Татьяна намекала довольно скупо – точных фактов не было, а копать в этом направлении не хотелось – одинокая работающая девушка могла запросто схлопотать тяжелым предметом по голове.

Но и в самом восстановлении хватало преинтереснейших фактов. Поговорив с сотрудниками магазинчиков, открытых внутри «подворья 17-го века», она узнала, как ходил по стройке архитектор-самоучка, которому доверили руководить восстановлением, и произносил исторические фразы, вроде «я произвожу тюнинг башен». Конечно, с того времени прошел не один год, но люди в магазинчиках работали подолгу, и помнили гениального тюнинговщика башен, как будто он вещал вчера.

Долгое время материал не шел, Татьяна никак не могла подобрать подходящие образы, статья расползалась, и, шипя от злости, она удаляла файл.

А сегодня, совершенно неожиданно, все получилось словно само собой – она будто со стороны следила за своими пальцами, порхавшими по клавиатуре.

Поставив последнюю точку, выдохнула, как после хорошей пробежки, и откинулась на стуле: – Й-е-е-с!!!

Сохранив файл, посмотрела на часы – времени до поездки в редакцию предостаточно, можно часок побегать.

Одним из огромных преимуществ своего жилья она считала близость Измайловского парка.

Выйти из подъезда, дойти до угла, пересечь двор и, вот он, остается только наискосок пробежать по асфальтированной площадке до входа в лесопарк.

В парке – красота. Прозрачная весенняя тишина, запах мокрой, еще холодной, лишь недавно освободившейся от снежной шубы, земли. Пронзительное весеннее солнце раздвинуло тучи. Лужи, лужицы и ручейки вспыхнули острыми алмазными лучами.

Немногочисленные мамы с колясками и фанаты-велосипедисты не нарушали безмятежности, а были ее частью, еще больше подчеркивая глубокое спокойствие весеннего леса.

Необыкновенно хорошо бежать, сосредоточившись на дыхании, движении ног, понемногу выбрасывая из головы ненужные мелкие мысли, еще недавно казавшиеся безумно важными.

Холодный прицельный взгляд кольнул бегунью в спину, пропал, ушел в сторону, вернулся.

Споткнувшись, Таня сбилась с шага.

Остановилась, согнувшись, уперлась ладонями в колени, тяжело восстанавливая ритм дыхания. Рядом никого, кто мог бы так смотреть. Возится на детской площадке, которую она только что оставила за спиной, малышня, на скамейке покуривает парочка молодых мамаш. На них неодобрительно смотрит, поджав тонкие морщинистые губы, строгая бабушка в синем берете. Эта, конечно, и словом и взглядом полоснуть может, но чтобы так…

Да и не верила Татьяна особо во все эти сглазы и порчи.

Но Бегать уже не хотелось, и она, развернувшись, затрусила, постепенно наращивая темп, к дому.

Бодрую футурамовскую мелодию телефона, она услышала, когда поворачивала ключ в двери. Ворвалась в квартиру с криком, – Иду! Иду! Да не надрывайся ты!

Незнакомый номер…

– Алло? Слушаю!

– Татьяна Владимировна, здравствуйте. Это Вяземский.

– Слушаю вас, Ян Александрович, – настороженно ответила Таня, присаживаясь на диван. Мурч тут же запрыгнул на колени и принялся топтаться, требуя, ритуала чесания.

– Татьяна Владимировна, во-первых, хочу поблагодарить за прекрасное интервью.

– Спасибо большое, – она постаралась скрыть облегчение. Услышав голос Вяземского, сразу же подумала, что тот передумал насчет публикации.

– А во-вторых, я хотел пригласить вас на открытие выставки. Это небольшая, но очень интересная выставка искусства индейцев Южной Америки. Буду очень рад, если вы согласитесь.

Татьяна не отвечала, сидела, кусая губы. Перед глазами пронесся тот вечер, после которого она написала заявление об уходе из крупной фирмы, где проработала четыре года и дала себе зарок никогда не связываться с «корпоративной культурой». Работала она начальником эвент-отдела. В переводе с корпоративного на русский, на ней была организация всех пресс-конференций, презентаций и прочих мероприятий.