— Давай сюда дело, — хлопаю по столу ладошкой, подмечая каждое мимическое сокращение на его лице. Он не двигается, явно подбирая варианты для отказа. Во мне вскипает ярость, вперемешку с желанием отходить выродка чем-то тяжелым по лицу.
— Быстрее.
— Знакомиться с делом может лишь ограниченный круг лиц. Не имею права, — разводит руками, на лбу проступает испарина.
Любопытно.
— Соскучился по подвалу?
Скольжу взглядом по стеллажам с делами, выискивая нужное. Его реакция только подогревает мой интерес.
— За нападение на сотрудника полиции при исполнении предусмотрена статья, — одергивает китель, теряя уверенность в своём отказе.
— Не заставляй делать тебе больно, — со вздохом снимаю макар с предохранителя.
Он колеблется несколько мгновений, очевидно, не веря своим глазам, ведь на входе в отделение стоит рамка металлоискателя. Затем подходит к стеллажу и вынимает нужный том. Глаза искрятся ненавистью, да мне плевать. Одним жаждущим моей смерти больше, одним меньше, разницы уже никакой.
— Сделай-ка мне кофейку.
Таймазов таращится на меня округлёнными глазами, ошарашенный моей наглостью. Стоит истуканом.
— Бегом, — рыкнул в своей лучшей манере, предавая полковнику ускорения и тот моментально испарился. Каждый раз задаюсь одним и тем же вопросом: как у такого бравого мужика, как Алимбек, мог выродиться такой слизняк?
Со вздохом непонимания открываю увесистый том. Что я там планировал найти — не знаю. Действовал на чуйке. Листал пронумерованные листы, по диагонали перечитывая информацию, где-то задерживался, изучая текст внимательнее. Фото с места взрыва — картина не для слабонервных. Просматривал досье на каждого подозреваемого и…. бинго!
Это что ещё за перчик? Татаринов Олег Вячеславович — начальник охраны Разумовского. Вычеркнут из списка подозреваемых из-за подтвердившегося отдыха с семьей на момент убийства. Не мне ли не знать, как стряпается алиби…
Человек, у которого был доступ к машине и камерам видеонаблюдения 24/7, так просто оставлен без внимания. Даю руку на отсечение, это и есть наш татарин. Не верю я в такие совпадения. Что же тогда получается? Человек, который покушался на меня, засветился в притоне с наркотой, приложил руку и к убийству Разумовского?
— Что же вы не поделили…
Фотографирую все данные татарина и информацию о взрывном устройстве. Покажу ее Руслану. Выхожу из кабинета, задевая плечом Таймазова с кружкой горячего кофе.
— Н-нашел что-нибудь? — встревоженно доносится мне вслед.
— Увы.
Не думаю, что он поверил, но на расшаркивания времени нет. Наконец-то я сдвинулся с мёртвой точки.
Чувствую себя гончей, взявшей след. Глаза горят, ноги сами несут в нужном направлении. Всю информацию о взрывчатке перенаправил Руслану, с единственным вопросом: «Меня такой же пытались угробить?». Накрыло волной адреналина от всплывающего сообщения на экране: «Да». Сомнений не оставалось.
Нужный дом находился в элитной многоквартирной застройке. Въезд контролирует охрана, шлагбаумы, но для меня это не преграда. Пара купюр на мохнатую лапу и путь открыт. Сначала мечтал молча свернуть шею проходимцу, но теперь у меня к нему есть пара вопросов, дразнящих мое непомерное любопытство. Как честный-интеллигентный-семьянин-бизнесмен Разумовский умудрился перейти дорогу ушлому наркоторговцу?
Отыскав нужный подъезд, практически вбегаю внутрь, от нетерпения потряхивает. Я так близок к истине. Широкой холл с мраморной блестящей плиткой, высокие потолки, раскидистые цветы в каменных горшках. Широким шагом направляюсь к лифтам, до цели рукой подать.
— Ишь, какой прыткий! — раздалось за моей спиной. — Стой, говорю!
Оборачиваюсь на шаркающие звуки и вижу бабашку-божий одуванчик, спешно приближающуюся ко мне. Консьержка.
— Куда собрался-то? — с подозрительным прищуром сканирует меня, настрой боевой.
- Добрый день, а я к Олегу в сто тринадцатую, — нацепил дружелюбную маску, иначе с бдительной старушенцией не договориться.
Она тяжело пыхтит, расправляя подол цветастого платья.
— Кем ему будешь?
— Старый друг.
— Друг, говоришь…,- протягивает, внимательнее присматриваясь ко мне. — Так нету его.
— А когда будет?
— Не скоро, уехал он…
Проклятье.
— Далеко, не знаете?
— Так сам бы и спросил, друг ведь его…, - выразительно смотрит из-под толстенных стёкол очков взглядом следователя. Сериалов пересмотрела.
— Армейский приятель, кроме адреса ничего не знаю. Проездом здесь, думал, свидимся. Очень жаль, — грустно вздыхаю, призывая на помощь все своё актерское мастерство. — Всего вам доброго.
У выхода меня догнало:
— С чемоданом он большим ушёл. Говорил по телефону, что в аэропорт едет. Даже со мной не поздоровался, — обиженно проворчала консьержка, сдавая невоспитанного жильца с потрохами.
— Человеческое спасибо, — улыбаюсь бабуле, потерявшей ко мне всякий интерес, поскольку ее внимание полностью поглотилось небольшим «ящиком» орущем об отцовстве, тесте ДНК и непутёвой матери-алкоголичке.
Через несколько часов мне доложили, что Татаринов Олег Вячеславович прошёл предполётную регистрацию на рейс, направлявшийся в Париж.
Что ж, чем дальше, тем интереснее.
Утро следующего дня. Париж, русский квартал. Тариэл.
— Таро, как же рад видеть тебя, — с распростертыми объятиями приближается Матвей — дальний родственник матери, седьмая вода на киселе, но мужик отменный. Хлопает широченными ладонями по спине, приветствуя. Коренастый, едва достаёт мне до плеча. — Ну что стал-то, как не родной, проходи, садись, — забегался по комнате, накрывая на стол: две рюмки, беленькая, хлеб, незамысловатая закуска.
— Я не буду, — отодвигаю от себя рюмку, сопровождая взглядом броуновское движение по кухне.
— Понял, — убирает водку и ставит фарфоровые кружки на стол. Как фокусник, из ничего сотворяет печенье с шоколадными крапинками, вафли, конфеты, из закромов вынимает отечественную сгущенку. От количества сладкого сводит скулы.
Русские хлебосольные люди. Чем богаты, как говорится.
— Какими судьбами? Земля слухами полнится о твоей блестящей «карьере», — с гордостью заявляет, наконец усевшись на скрипучий стул. Это ненадолго, пока чайник кипит. Сияет добродушной улыбкой, и не подумаешь, что мелкий жулик-карманник.
— Дело у меня здесь важное. Хочу с главой русской мафии встретиться. Есть выходы?
— О-о-о, он человек серьёзный. С ним лучше лишний раз не пересекаться, злой, как адовый пёс. До него глава поспокойнее был и поборы не такие высокие требовал — задумчиво потирает слегка тронутую светлой щетинной щеку, — а встречу организовать можно. Он не скрывается.
— А что с предыдущим случилось?
Матвей подскочил с места на пронзительный свист чайника и наполнил кружки.
— Так убили его, — моя нулевая реакция его удивляет и он округляет и без того крупные глаза до размера яичниц. — В глуши что ли живешь? — хохотнул, обтерев об себя руки.
Внимательно слежу за его бурной реакцией, смиренно дожидаясь конструктивного ответа. А он ждёт от меня озарения в памяти, которого не случится.
— Ну, дела, — хмыкает, медленно оседая на своё место. — Громкое убийство Разумовского раскололо криминальный мир Франции, ввергая в полугодовую смуту. Тут такое творилось… Странно, что ты ничего не слышал.
Я поперхнулся горячим чаем, обжигая язык. Не. Может. Быть.
— Имя не подскажешь? — громко откашливаюсь.
— Чьё? — потерял нить разговора Матвей, сосредоточенно пережевывая печенье.
— Разумовского как звали?
— А-а-а, так Константин он, по батюшке Андреич, — с набитым ртом, распыляя крошки в стороны, пробормотал Матвей.
Вот так новости.
Аделина дочка главы русской мафии во Франции. Неужели она об этом не знала? Не поверю. Я, значит, убийца, бандит, преступник, а отец ее, что же, чист, как Агнец Божий?
Маленькая лицемерка.
Примерно через два часа я стоял перед массивной, резной дверью одного из самых популярных приватных ресторанов Парижа. Матвей неуверенно переминался с ноги на ногу, опасливо выглядывая из-за моей спины.
