Никола выгреб из карманов горстку деньжат, пересчитал.

– Только десять, – скис он.

Дед сощурился, смешно скосил глаза.

– Ай, ладно, – махнул он рукой. – Хороший ты парень, бери за десяток.

– Спасибо! – просиял Никола. – А ты, дед Захар, приходи на обед в харчевню, мать тебе пирога на мой должок нарежет.

– А чаво у ней в начинке?

– Картошка да квашенная капуста.

– Капустка – это хорошо, – причмокнул дед. – Загляну. Будь здоров!

– И ты не хворай!

И разошлись каждый по своим делам.

По дороге вертел Никола в руках свечку да крынку со сметаной. Думал о старике Захаре, о его огоньках, об отце с его листьями, о матери с её молоком. Попробовал даже поговорить со сметаной, а чего толку? Поводил руками над опавшими листьями, позвал их – лежат себе, будто мёртвые, внимания не обращают. Постукал пальцами по лампадке, огонёк заплясал разноцветными язычками – работает, да только так ведь и должно быть – любой так сможет, а вот изготовить такое лишь Захару под силу. Чего же я могу, думал Никола, чего другие не сумеют. И не придумал ответа. Приуныл. Разложил покупки по карманам, да дальше в путь.

Дом, куда стремился Никола, показался из-за поворота. Из приоткрытой калитки вышагнул серый пушистый кот, взглянул на гостя ленивым взглядом, мяукнул.

– Привет, хозяин, – улыбнулся Никола и вошёл.

Две кошки-пеструшки гоняли птиц по двору, большой рыжий кот щурил на солнце медовые глаза.

– Кошкин-йод!

Никола едва не потерял равновесие – дымчатый малец с боевым мявканьем чуть не угодил под ноги. Никола обернулся в след котёнку. Тот влетел в забор, забил лапами, сражаясь с чем-то невидимым, встал в боевую стойку – лапы нарасшарагу, хвост трубой и замер. Через секунду выпрямился и рванул к дому – уши торчком, а в зубах – серая добыча.

– Ты-то мне и нужен, разбойник, – усмехнулся Никола и следом за котейкой вошёл в дом.

У окна крутила колесо прялки женщина. Седые волосы выбились из-под платка и торчали, подобно хлопьям шерсти на кудели. У печки сидела румяная девица. Пальцы её танцевали над шерстяным полотном, спицы звякали, сталкиваясь носами. Нитка тянулась к скамье и пряталась в ведёрке, чтобы клубок не укатился. Рядом сидел рыжий пушистик и не сводил глаз с крутящегося мотка. Осмелев, сунул лапу, но хозяйка шикнула, и он одёрнулся, прижал уши.

В печке потрескивал огонь, под колючей шапкой у Николы сильнее зачесался лоб.

– Здравы будьте! Валентина, – он поклонился вязальщице, затем и пряхе. – Тётя Клава.

Серый охотник проскочил мимо его ног.

– Доброго светлого, – отозвались женщины.

Котёнок сложил к ногам девушки добычу и гордо взглянул на рыжего сородича. Тот же нисколько не стушевался, а лишь воспользовался ослабшим вниманием хозяйки и сунулся в ведро с пряжей.

– Молодчина, – похвалила девушка кота и обратилась к гостю, – уже пятая за сегодня.

– Мне б такого помощника, – сказал Никола. – Не хочет ли он ко мне перебраться?

Котёнок взглянул искоса, будто задумался, потом шагнул к мышке, подцепил зубами и переложил к ногам Николы.

– Это не похоже на отказ, – усмехнулся Никола и наклонился к малышу.

Ладонь коснулась нежной шёрстки, под пальцами разошлось тихое клокотание.

– Отпустишь со мной?

– Чего ж не отпустить? – пожала плечами девица. – У нас мышеловов хватает, сам знаешь, а то б не к нам за помощником шёл.

Хозяйка глянула на рыжего, тот уже зацепился коготками за моток.

– Брысь!

Котёнка и след простыл, а спасённый клубок вернулся на место.

– Верно, – согласился Никола и поставил крынку со сметаной на стол. – А это лакомство для вас да для зверюг.

Девушка улыбнулась.

– А чего это лоб у тебя раскраснелся? Шапка-то из крапивы, что ли, связана? Дай-ка, – она протянула руку.

– Из крапивы, из репья, – промямлил Никола, – кто ж её знает, да только кусается.

Девушка приложила шапку к щеке, поморщилась. Потом приблизила к губам и зашептала, как подружке на ушко.

– В следующий раз моё вязание бери, оно не колется, – она вернула шапку, ставшую заметно мягче.

– Вот спасибо! – просиял Никола. – Я-то думал, ты с кошками говоришь, а ты вон чё – шерсть заговариваешь!

– С кошками-то у меня беседы, как у всех – накормить да за ушком почесать. А вот с шерстью – тут уж я говорю, а она будто слушает и подчиняется, да к тому же слова, словно живые, сами с губ слетают, я и придумать-то их не успеваю.

– Ничего, научишься, – донеслось сквозь жужжание прялки. – С даром сжиться надобно, чтоб он не только с губ слетал, но и мысль твою доносил.

– Эх, мне бы со своим даром хоть разочек свидеться, – вздохнул Никола. – Я бы сжился так сжился!

– Всему своё время, – подбодрила девушка. – Отыщешь свой дар, никуда он не денется. Мой тоже недавно только показался. Седмицы две тому назад.

– Не денется, говоришь, – закручинился Никола, – как бы я сам куда-нибудь не делся. А то ведь как пустое место. Возьму так однажды да растаю, испарюсь, и разнесёт меня ветер по полям. Какой от меня тогда прок? Вот бы познать себя наконец да пользу начать приносить.

– Слыхала я, – заговорила пряха, – есть в наших краях ткачиха одна, больно уж способная. Толкуют, что она гобелены судьбы плетёт. Тот, кто себя ищет, на работу её глянет и все ответы найдёт.

– Где же ты такое слыхала, мамонька? – удивилась девушка.

– Давеча купец захаживал, много мне пряжи на следующий раз заказал – вот и поведал, что такая искусница завелась, да ниток требует.

– Где ж её найти-то? – встрепенулся Никола. – Куда идти за её гобеленом?

– Слыхал про деревню Сусеки? Там-то она и живёт, если верить купцу.

– Сусеки, значит. Что ж, спасибо вам, хозяюшки, и за кота, и за шапку, и за совет добрый.

Обратный путь Никола проделал чуть ли не бегом, торопясь прибыть в харчевню до наплыва обеденных посетителей. Котёнок устроился за пазухой, навострив острые ушки.

– Знаешь, где такие Сусеки? – пыхтел на ходу Никола, говоря ни то с собой, ни то с котом. – Вот и я не знаю, не бывал, слышь, никогда за пределами Градолесья. Сколько же туда добираться?

Котёнок дёрнул ухом.

– Ладно, это я поспрашаю. А ты знай, что теперь мышей будешь в нашем доме ловить. А то устроили в погребе беспорядок. Но помни, кормить сытно тебя и без того будут, поэтому есть мышей совсем не обязательно, главное – прогонять, ну знаешь, показать им, кто в доме хозяин. Понял? – Никола потрепал котёнка по пушистой головке. Тот в ответ заурчал. – И к матери мышей не таскай, а то визгу не оберёшься.

Котёнок мяукнул.

– Звать-то тебя как? – опомнился Никола. – Хм, серый, лопоухий. Зайцем будешь?

Под пальцами Николы продолжало растекаться мурлыканье.

– Значит, будешь, – улыбнулся он уже на пороге дома.

– Где ж ты был? – всплеснула руками мать.

– Да вот, за мышеловкой ходил, – он показал родителям нового жильца и сотрудника харчевни.

Мать схватила котёнка и прижала к груди.

– Мамань, сколько до деревни Сусеки топать?

– А тебе на что?

– Говорят, ткачиха там живёт, всё-всё про каждого показать может. Хочу у ней про дар свой узнать.

– Ишь как раскраснелся-то с дороги, – мать приложила прохладную руку к щеке Николы, и тот только сейчас ощутил жар, пылающий на лице. – Ну-ка сядь у окошка и остынь, ишь румяный какой.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.