Уже закрываясь в комнате, где моментально зажглись факелы с магическим огнем, Василе задумчиво проговорил:

— А ведь у Димитру не получалось взлететь, хотя небольшие крылья у него были.

Ион враз потемнел лицом, но ответил серьезно:

— Он еще мал, князь. Сможет ли он полететь, узнаем не раньше его совершеннолетия.

— Я уже летал в его возрасте. Плохо, не чувствовал поток, но поднимался с отцом, а Андрия и того раньше. Ее только мама успевала за косу хватать, чтоб та в лес не убежала.

Ион все это прекрасно знал. Своими глазами же видел, но и его слова были правдой — ипостась дракона окончательно формируется к восемнадцати годам, а до этого ее проявления не так постоянны, как хотелось бы хозяину. А уж полет…

— Я хоть и наговорил вам про Проклятого змея, но вы все верно решили, князь. Нельзя сплеча рубить, надо во всем разобраться.

Василе ничего не ответил, лишь поиграв желваками на скулах. Злился он на себя безмерно. И что за Димитру плохо следил, будто он обычный мальчишка, которому и подзатыльника хватит для разумения, а про ласку материнскую совсем забыл. Да, матушку он бы ему никогда не заменил, но мог быть и поласковее, да все боялся, что характер попортит. А похоже, жизнь себе сломал.

— Не кручинься, господарь мой. Найдем их, с помощью заступников и богов наших, найдем, — постучал по плечу Ион и отошел к открытым шкафам, чтобы достать нужные предметы для проверки. Василе лишь тяжело выдохнул и вынул из-за пазухи сверток, развернув его на столе. Хоть бы получилось определить, что за предмет такой диковинный прятал его племянник у себя в комнате.

Глава 13

В шатре кроме них никого и не было, будто не пленники они, а гости дорогие. Лежанки с меховыми накидками, низкие столики с едой да напитками. Какой-то мальчишка, зашедший сразу после хана, сказал, что в соседнем к этому шатре будет стоять купальня и мы сможем помыться, а пока нам предложили отдых здесь.

Все молчали, оглядывая непривычное убранство. Потом взгляды остановились на тарелках с едой, а в животе заворочался голод, но есть было страшно.

— Морить голодом мы себя не сможем, — будто читая мои желания, тихо сказала Вайорика. — Без сил мы станем еще уязвимее, а ежели домой хотим вернуться, то о своем здоровье думать надо в первую очередь.

И после своих слов села на лежанку и взяла из тарелки кусок жареного мяса. Я посмотрела на сестру, потом на Димитру, и поняла, что они боятся также как я. Только Огоньку было хорошо, ему принесли мясные остатки в старом глиняном блюде, и он с жадностью ел сырое мясо.

— А если еда заколдована? — спросила я тихо, садясь на соседний топчан, около которого стоял второй столик с ароматно пахнущим мясом. Рядом примостилась Иринь, Димитру же на нас не смотрел, продолжая просверливать дырку в земле.

Вайорика только хмыкнула и с грустной улыбкой ответила:

— Умнее всего заколдовать воду, без нее ты протянешь еще меньше, чем без еды. Пить же нужно, Лиль. Куда нам деваться? Мы уже в плену у опасного мужчины, окруженные лучшими войнами его клана, поэтому, если нас не спасут или мы не спасемся сами — чудом или магией — то лучше стараться проживать день за днем.

— Вайорика правду говорит, — тихо подтвердила ее слова Иринь. — Для нас роскошь — загадывать на пару дней вперед. Мы совершенно не знаем планов Тэмура. Что он захочет: подарить нас, продать или сделать своими рабынями?

Я заметила, что сестра избегала говорить про Димитру. То ли, чтобы не пугать мальчишку, то ли страшась самой мысли о его судьбе в лапах ордынского хана. Что с ним сделает Тэмур? На ум приходило лишь одно — убийство наследника. Сразу вспомнились страшные рассказы про жестокость ханов. Про отрезанные головы благородных мужей, про вырезанных младенцев у беременных жен. От ужасных картин перед глазами руки мои задрожали, и слеза подступили к глазам, но я держалась из последних сил — не хватало, чтобы мои страхи успокаивали, будто других забот нет.

Вдруг мою руку взял Димитру, сжал ее, схватился крепко и подошел совсем близко, выпрашивая женской ласки. Я сразу притянула его, обнимая. Рука моя прошлась по всклокоченным волосам, опустилась на спину, и в теплой ласке прошлась вниз. Держа в объятиях маленького дракона, я успокоилась, эмоции мои улеглись, возвращая ясность ума.

Действительно, негоже поддаваться темному в душе, страх ведь замораживает не хуже Деда Трескуна, делает все существо хрупким, а это для хана ордынского лишь выгода. Так зачем ему помогать? Зло коль решит совершить, так никто его сейчас не сможет остановить, без толку горевать, надо поесть досыта, пока дают, помыться, пока воду теплую дарят, а там и силы на побег найдутся.

— Согласна с вами, сестрицы мои. Крепкое тело, чистый ум — вот наши помощники. Иди, поешь, Димитру. Скоро мыться позовут.

И в это же мгновение полог шатра качнулся, а внутрь заглянул тот паренек и с непривычным акцентом сказал на валашском:

— Вода горячая, идти мыть тело.

И опустил дорогую плотную ткань ханского шатра. Иринь сразу поднялась, взглянула на Вайорику и позвала ее с собой, так они и ушли вдвоем, оставив нас с Димитру вместе.

Мы сели на низкую лежанку и принялись аккуратно отщипывать мясо, заедая его куском соленого сыра. Димитру старался не хватать много и есть небольшими кусочками, но я видела, как голоден был мальчишка.

— Ешь сколько хочешь. Не смотри на меня.

Он бросил виноватый взгляд, но кивнул, и уже вскоре наша общая тарелка опустела. Хоть он и съел больше меня, но голодной я не осталась — мясо было непривычно жирным, в наваристом бульоне, который мы выпили напополам. За сытостью пришла сонливость, навалилась на тело, забралась тяжелым камнем на грудину, отчего сразу захотелось прилечь на мягкую шерсть, что щекотала пальцы. Я глянула на Димитру, который тоже поддался путам надвигающегося сна, моргая чаще.

— Давай вздремнем. Девочки нас разбудят, как вернутся.

Я постучала в приглашающем жесте по лежанке, и когда Димитру улегся, сама легла следом. Глаза мои моментально закрылись, будто отрезая от меня мир реальный. Шум лагеря за шатром не раздражал слух, а наоборот притуплял страх. Тело же налилось свинцом от нахлынувшей усталости, так я и заснула крепко.

Мне снилась Валахия. Кромка темного леса, что своими темными пиками прорезала низкое белое небо, снился туман в утреннем мареве рассвета, что полз к стенам замка, снился Василе в красном подбитом мехом плаще. Он стоял на нашей смотровой башне и смотрел вдаль. Ветер доносил аромат сырой земли после ночного дождя, смешивался с теплым дымом из кухонных печей, где к завтраку пекли хлеб, а потом поднимался выше, набирая силу, и как послушный пес, трепал алый плащ князя.

— Василе! — радостно закричала я, прыгнув прямо в сильные руки. Ветер донес меня и подарил бережно тому, кто так тосковал, потух глазами от боли. Василе сначала не поверил, схватился за меня мертвой хваткой и прохрипел:

— Лиля…

Я рассмеялась, обняла его за шею и уткнулась носом за ухом, там, где билась жилка, разгоняя кровь толчками.

— Где ты, draga? — лаская мои волосы, спросил княже. — Где тебя искать?

Я выпрямилась в его руках, посмотрела в глаза и прошептала:

— В степи, дракон мой. Вблизи Каракорума. Порталами волшебными ходит хан.

И как только произнесла слова эти, ветер отшвырнул меня от Василе, закружил с листвой мертвой и выкинул из сна.

— Лиль? — настороженно позвала меня Вайорика. — Все хорошо с тобой? Ты зубами скрипела, будто кости чьи перемалывала.

Я непонимающе уставилась на нее, не в силах отогнать морок сна, где были любимые крепкие объятия, а когда поняла, что то обман сна был и не более, враз погрустнела.

— Наверное, что-то плохое приснилось. Я в порядке.

Вайорика посмотрела внимательно, но ничего не сказала. А что тут скажешь?! Кошмары теперь будут их снами в плену, да и после так просто не отпустят.

— Скорее бегите мыться, в лагере какое-то оживление. Неспокойно как-то, — тихо сказала Иринь. — Я схожу с вами.