Иринь замотала головой, схватившись за меня сильнее.

— Лиля, а если это обман, и придумала ты все. Я же не переживу.

— Верь мне, Иринь! — а потом добавила: — И тебе придется идти со мной, сестра. Мы спасем всех только вдвоем.

К замку мы шли долго, плутая по темноте с фонарем, но то ли страх весь переплавился в ярость, то ли видение мое придавало такую уверенность собственным силам, но внутрь крепости мы вошли с высоко поднятой головой. Пока я ждала посланца, который должен был меня забрать, я успела многое обдумать, а погрузившись в дрему, увидела не сон, а кусочек будущего: высокий стройный мужчина с черными, как вороное крыло, волосами, с узким прищуром глаз говорил мне:

«Значит, ты та ведьма, что родилась для князя? Знаешь ли, что я с тобой сделаю?»

А я отвечала ему:

«Знаю. Ты заберешь меня в степи, а князя оставишь в живых, чтобы он страдал каждый день от потери. Вот твое мудрое решение, хан».

Он смотрел на меня с улыбкой победителя, наслаждаясь своим триумфом, но я чувствовала, нет, знала, что это будет самая огромная его ошибка.

— Лиля, смотри, нас ждут, — ахнула Иринь, вырывая меня из воспоминаний. Я посмотрела на замковую стену и увидела множество факелов, войников и открытый мост.

— И правда ждут. Пойдем, сестра. Надо поспешить.

— На смерть свою? — тяжело вздохнула Иринь. — Зачем я тебя послушала, дура неразумная. Бежали бы сейчас лесом, позвали бы на помощь кого-нибудь.

— Кого? Неужели думаешь соседи столь добры и щедры, что упустят напасть и разграбить, да на костях сплясать? Никто не должен знать, что беда в Валахию пришла. Вот уведу хана ордынского обратно и собирайте войско, поднимайте рать.

— Уведу? — переспросила меня сестра, пока мы подходили к мосту. Войники вытянулись в один момент, как только нас, выходящими на дорогу, увидали и глаз больше не сводили.

— Да, верну в степи.

— Одна?

— Одна, — отрезала я. Не хватало, чтобы кто-то в плен еще попал.

— Ох, Лиля. Что за ужасные вещи ты говоришь! Как я тебя одну отпущу. Ты совсем рассудок потеряла? — повысила голос Иринь. — С тобой иду и не смей мне перечить. Я старше тебя.

Я ничего не ответила, излишне это сейчас, но в плен я собиралась сдаваться одна.

Войники окружили нас, и командир их опустился передо мной на колени.

— Не гневись, госпожа, но велено нам вас встретить и в тронный зал препроводить.

— Веди же, мне туда и надо, — я старалась говорить уверенно, чтобы не было ни у кого сомнений, в том, что хан ордынский хоть и напал, но не победил никого. И по доброй воле я иду, а не как узник на привязи. Шли мы в молчании, даже Иринь притихла, погрузившись в свои думы. А уж какие тяжелые они были у меня. Хоть я и верила своим видениям, но ведь то за чертогом нави рисовалось, а что если духи шутят надо мной? Потешно же им с людскими жизнями играть, а все за чистую монету принимаю.

«Угомонись, Лиль. Ни одно видение тебя еще не подводило», — шикнула я на себя мысленно и споткнулась о высокий каменный выступ перед тронным залом. Один из войников моментально подхватил меня за руку и сразу же отпустил, когда я выпрямилась.

— Спасибо, — тихо сказала я, понимая, что он спас меня от позорного зрелища.

Воин ничего не ответил, лишь взгляд опустил и головой кивнул, кланяясь.

Вошли мы в тронный зал под треск огня в факелах и клекот ручных ястребов наших захватчиков — птицы в клобуках расправляли нервно крылья, щелкали клювами, но с насеста, из вонзенных пары мечей в камень, не слетали.

Первым я увидела Василе. Он стоял на коленях на каменном полу, со связанными руками позади и пожирал меня злым горящим взглядом. Ох, боюсь, если бы не спрягли его, то, как пить дать, свернул бы мою тонкую шейку. Лицо было разбито, и запекшаяся кровь на губе, синяк на скуле вызывали у меня непреодолимое желание броситься к нему и обнять, успокоить, но я силой воли отвела взор. Больдо не в лучшем состоянии стоял позади своего владыки. А рядом с ними тот самый хитрый захватчик, ордынский хан Тэмур, придерживая одной рукой подле себя Вайорику. Что-то нехорошее зашевелилось во мне, глядя как он притягивает женщину к себе.

Неужели…

Я посмотрела прямо в глаза хану и вскинула подбородок. Тэмур растянул губы в злой улыбке и спросил:

— Значит, ты та ведьма, что родилась для князя? Знаешь ли, что я с тобой сделаю?

— Знаю, — ответила я и продолжила точь-в-точь как в видении своем. И Тэмур улыбнулся той знакомой улыбкой, наслаждаясь своим триумфом. Он перевел взгляд на Василе и сказал:

— Действительно. Зачем же мне убивать тебя, княже, если я могу забрать что-то столь ценное, что для тебя будет хуже смерти. Например, сделаю отраду очей твоих, своей рабыней, а племянника рабом.

По едва заметному жесту ханской руки из темноты зала вышел лучник, крепко держа в руках извивающегося Димитру. Мальчишке завязали рот, да так крепко, что он не мог даже промычать в ответ на вопрос:

— Готов, мальчик, к дальней поездке? — Тэмур насмехался над поверженным врагом, упиваясь сейчас своей властью. Василе рванулся вперед, но невидимая цепь резко дернула его назад, до крови впивался в шею такой же невидимый ошейник. Иринь позади меня тихо всхлипнула, а я… Я сжала челюсть и запретила себе бояться. Надо было поторопить хана. Быстрее уедем, быстрее Василе сможет восстановить свое княжество. Только моя то вина, что враг пришел на эти земли. Пока мы наслаждались гостеприимством Урсы, здесь бесчинствовало пустынное зло.

— Зато я готова, хан, — и голос мой на удивление не дрогнул. — Прояви милость свою, увези свои трофеи поскорее.

Тэмур хмыкнул и вздернул бровь, а через секунду около мой сапог ударился металлический наконечник хлыста, выбивая искру из неровных камней пола.

— В моей стране женщинам разговаривать без разрешения запрещено, а уж девам молодым даже смотреть на мужчин нельзя. Еще одно слово и я вырежу тебе язык.

Иринь схватила мою руку и сжала крепко, то ли предупреждая свою неразумную сестру, то ли пытаясь совладать со страхом.

Я опустила взгляд, чем вызвала одобрительный смех Тэмура.

— Ну вот, послушная из тебя рабыня будет. Уведите эту, эту и эту в повозку и мелкого прихватите. Я хочу попрощаться с князем.

Меня и Иринь грубо схватили и поволокли на выход, я лишь успела кинуть быстрый взгляд на Василе и незаметно кивнуть ему, стараясь всем своим видом сказать, что не боюсь. Все выдержу ради него. Он смотрел на меня алыми огненными глазами, а подаренное кольцо на его мизинце накалилось до бела. Он бы мог смести хана своим огнем, разорвать на куски, но все равно бы не успел спасти нас — только сейчас я заметила блеснувшие наконечники стрел по всему залу; лучники хана стояли в тени, но целились метко. Ни одного бы человека не пропустили.

Не обмануло видение. Спасла я своего князя во второй раз. Теперь бы самой спастись и остальных вытащить.

Нас выволокли на улицу, где нацепили ошейники и связали спереди руки, а потом заставили залезать в кибитку, в которой пахло овцами и навозом. Никакого постепенного уважения — сразу в рабы. Кроме нас четверых там больше никого не было. И как только мы расселись: Вайорика напротив меня с Димитру, Иринья рядом со мной — то полог навеса опустили, и по ткани прошла тонкая золотая волна к самому верху. Волоски на коже наэлектризовались, и я сразу поняла, что нас закрыли получше всех замков. Нас замуровали магией.

Глава 11

Нас выволокли на улицу, где нацепили ошейники и связали спереди руки, а потом заставили залезать в кибитку, в которой пахло овцами и навозом. Никакого уважения — сразу в рабы. Кроме нас четверых там больше никого и не было. И как только мы расселись: Вайорика напротив меня с Димитру, Иринь рядом со мной — то полог навеса опустили, и по ткани прошла тонкая золотая волна к самому верху. Волоски на коже наэлектризовались, и я сразу поняла, что нас закрыли получше всех замков. Нас замуровали магией. Сколько мы сидели в тишине этой вязкой и тяжелой, я не помню, но вдруг снаружи раздался смех солдат и какое-то рычания, почти детское, а полог в такт ему сотрясался то ли от ударов, то ли от того, что кто-то порвать его хотел.