Вчера мы шли через горы напрямик, выбирая самый короткий путь – но сегодня никакого выбора уже не осталось. Если бы я каким-то чудом и смог бы вскарабкаться на высоту в тридцать футов и вылезти на тропу, с которой мы свалились – вытащить Мерукана мне было бы попросту нечем. Судя по тому, что солнце уже заглядывало прямо в расселину, время понемногу приближалось к полудню – а я до сих пор не увидел ничего похожего на путь наверх. Пока мы только сделали крюк длиной мили в полторы-две, огибая скалы, и ничуть не приблизились к цели. И если не успеем до темноты…

– Ты слышал, откуда ревел ракшас? – тоскливо поинтересовался мой спутник у меня из-за спины. – Кажется, мы идем прямо ему в пасть…

– У тебя есть мысли получше, глиняная голова? Здесь кругом скалы! – Я обернулся и постучал ладонью по заснеженному валуну справа. – Если кто-то из богов дал тебе крылья – мог бы сказать и…

– Рик! – Мерукан вдруг попятился и уселся в утоптанный снег. – Это не…

Скала под моей рукой вдруг задрожала и пришла в движение. Камень заскользил по коже, уползая куда-то вверх… А я вдруг подумал, что даже в этом мире мне еще не приходилось встречать камни, покрытые мехом.

То, что мы оба приняли за кусок скалы, оказалось живым существом. Настолько огромным, что вблизи я не смог разглядеть ничего, кроме густого светло-серого меха, почти сливающегося со скалами по обе стороны. От могучего рева тут же заложило уши, и когда прямо передо мной распахнулась громадная пасть, усеянная острыми зубами длиной с нож, я рванулся назад, едва не затоптав Мерукана.

– Бежим, Рик! – завопил он, вскакивая на ноги. – Ракшас проснулся и сожрет нас!

Узкая тропа в расселине вывела нас прямо на чудовище, которое всю ночь не давало мне спать. Похоже, оно и само устало завывать и заснуло – но когда я похлопал его по боку…

– Стой! – Я поймал Мерукана за шиворот. – Сюда ему не пролезть.

Со стороны нашего ночлега проход был тесноватым даже для меня – и огромная тварь в него уж точно бы не поместилась. Впрочем, Мерукан об этом не задумывался – страх вернул ему силы, и теперь он готов был бежать обратно хоть до самого убежища с пробитым черепом.

– Пусти меня, болван! Я не собираюсь…

– Хватит верещать, как курица! – Я припер Мерукана спиной к скале. – Здесь ракшас нас не достанет!

– Какая разница? Бежим отсюда, пока он не разозлился!

– Куда? – проворчал я. – Другой дороги нет…

Это, похоже, немного отрезвило Мерукана. Он перестал вырываться, замолчал и осторожно вытянул шею, будто пытаясь разглядеть чудовище, застрявшее в скалах и отрезавшее нам путь.

– Только не говори, что нам придется идти мимо него…

– Придется. – Я развернулся к тропе. – Если ты все еще не научился летать, глиняная твоя голова…

На этот раз путь в полсотни футов занял впятеро больше времени. Я шагал первым, то и дело замирая и вслушиваясь в тишину между скалами. Огромная когтистая лапа, способная одним движением разорвать меня надвое, могла поджидать за каждым выступом… Но, похоже, чудовище даже не попыталось за нами гнаться.

– Может, он ушел? – Мерукан выглянул из-за камня в нескольких футах за моей спиной. – Я ничего не слышу…

– Он здесь, – прошипел я. – Тихо!

Мохнатый ублюдок, которого Мерукан назвал ракшасом, никуда не делся. Он больше не ревел, но когда ветерок, завывавший в расселине, чуть стихал, я слышал протяжное сопение. Хриплое и как будто усталое, будто чудовище всю ночь голосило не по собственной воле.

И только когда оно вновь показалось за выступом скалы, я понял, что случилось.

– Он в ловушке, – прошептал я, вжимаясь животом в холодный камень, – как и мы…

– Что там? – Мерукан высунулся откуда-то у меня из-под руки. – Дай посмотреть!

Любопытство оказалось сильнее страха, и уже через несколько мгновений мы оба смотрели на огромную серую тушу, перегородившую проход в скалах. Больше всего горное чудовище напоминало медведя гризли – только вымахавшего чуть ли не в десять раз по сравнению с тем, которого я видел в зоопарке в Сан-Фране. Я с трудом представил, сколько может весить туловище размером почти с вагон местного поезда – зато при взгляде на пасть, в которую я при желании поместился бы целиком, воображение уже не понадобилось.

– Агни-защитник… – простонал Мерукан. – Наверное, это он и убил того несчастного…

Может быть… Хотя длинные темные когти на лапах с мое тело толщиной скорее раздробили бы череп на несколько частей, чем оставили дырку. Я бы уж точно не отважился сунуться под них с одним только жалким копьем.

И все же несмотря на всю свою мощь гигантский медведь выглядел не грозно, а скорее жалобно. Он явно почуял нас, но не мог даже толком пошевелиться. И больше не ревел – только устало пыхтел, выпуская изо рта и ноздрей клубы пара. Передние лапы лишь беспомощно скребли камень, а задние были погребены под огромными валунами. Похоже, горный великан сорвался в расселину – как и мы с Меруканом. Скала обвалилась под его весом, а потом еще и накрыла медведя плитами, поднять которые оказалось не под силу даже ему.

– Попался. – Мерукан выпрямился во весь рост. – Ему не выбраться!

– Не только ему, – вздохнул я. – Мы его не обойдем – слишком большой.

– Агни милосердный… За что мне все это?!

Там, где лежал медведь, проход между скалами становился шире – но все же не настолько, чтобы пытаться двигаться дальше. Даже если я прижмусь к камням, огромная лапа непременно дотянется – и тогда…

– Может, он уснет? – Я осторожно шагнул вперед. – Не может же он вечно поджидать нас?..

– А ты бы уснул, если бы тебя завалило этими камнями? – просопел Мерукан. – Посмотри, какой тощий – наверняка он уже успел проголодаться… И я не вижу здесь никакой еды!

– Кроме тебя и меня. – Я опустился на валун и сложил руки на груди. – Похоже, кому-то из нас придется потерпеть!

– Я бы не стал на это надеяться. – Мерукан шмыгнул носом. – Ракшасы живучи.

Похоже, ему еще не приходилось встречаться с такими животными. Может, он вообще ни разу в жизни не видел медведя – если они вообще в этом мире водятся где-то, кроме гор. Но даже самый огромный зверь остается зверем. Он будет следить за нами и ждать, пока мы подойдем ближе, чтобы поймать и сожрать… Даже моих сил не хватит, чтобы прорубить мечом толстую шкуру и прикончить гигантскую тварь до того, как она разорвет меня надвое. Значит, нам остается только сидеть и надеяться, что медведь сдохнет от голода и ран.

Раньше, чем сдохнем мы.

– И что нам с тобой делать? – Я слепил в руках снежок и прицелился медведю в голову. – Я не собираюсь становиться твоим завтраком.

Зверь вряд ли понял, что я имел в виду – но голос явно услышал: приоткрыл глаза и глухо заворчал. Без злобы – скорее как-то тоскливо.

– Лучше не зли его. – Мерукан отступил на пару шагов. – Кто знает – может, у него хватит сил выбраться из-под этих камней.

– Не хватит. – Я еще раз прикинул вес камней, придавивших медведю задние лапы. – Похоже, ему больно…

– Ты его жалеешь? – фыркнул Мерукан. – Тогда подойди поближе – ракшас наверняка проголодался!

Я не собирался действительно лезть зверю в пасть – и все же приподнялся и сделал несколько шагов вперед. Медведь снова зарычал и вытянул гигантскую лапищу. Когти скребнули по заснеженным камням в паре десятков футов от меня и снова уползли назад.

– Ты ведь не собираешься меня сожрать, да? – негромко поинтересовался я. – Просто хочешь выбраться…

И снова в ответ раздалось ворчание – неожиданно тихое и мягкое для такой огромной туши. Медведь будто хотел что-то сказать.

– Мы не причиним тебе вреда. – Я осторожно снял со спины сверток с мечом и бросил в снег. – Вот, смотри. У меня ничего нет.

– Ты сошел с ума? – прошипел Мерукан. – Он сожрет тебя!

– Надеюсь, что нет… Тихо! – Я сместился еще на шаг вперед. – Кто тут хороший мальчик?..

Когда-то я читал, что животные прекрасно распознают интонации и понимают, когда им угрожают – и, похоже, это работало. Я продолжал неторопливо шагать к медведю, бормоча под нос что-то успокаивающее – а он урчал в ответ и больше не пытался тянуть лапы. При желании зверь, пожалуй, уже мог бы достать меня, но только смотрел, не сводя огромных желтых глаз с моих.