Просто сильно.

Меня больше ни о чем не спрашивали. То ли поняли, что говорить я не стану, то ли, что лучше и не стоит. Мы играли в покер, вспоминали свое, а когда время пришло идти домой, просто распрощались.

То, что с ней что-то не так я понял еще в доме. Слегка опухшие глаза, покрасневшие белки, она явно плакала, только вот девочки выглядели спокойными. Значит, плакала не при них.

От следующих заявлений, мягко говоря, охренел. Он ведь ни капли не пила, потому что ребенка кормит. Трезвая, вменяемая и до жути сексуальная. Покусывает губы и спрашивает, возбуждает ли она меня?

Вообще я не планировал с ней семью. Не тогда, когда приказал ребятам ее найти. Просто хотел защитить. Что Руслан, что Марк… заигрались они жестко. Я когда узнал, что Марк ее ищет и что собирается с ней сделать, пожалел. Как-то с возрастом острее воспринимаешь такие вещи.

Я ее забрал. Потом присмотрелся и решил, что идеальный вариант жениться на ней. И девушка в защите, и у меня семья. Планировалось всё иначе. Я и по бабам тогда еще ходить мог. Спокойно уединялся с другими, а когда она оказалась рядом, когда втянул ее запах, уже и не представлял никого другого рядом. Но ведь пообещал, что не трону.

Не сдержался лишь раз. На кухне. Когда она вышла готовить в пижаме, едва прикрывающей задницу. Я тогда просто сорвался и на остатках разума сдержался, не позволил себе пойти дальше. Стало… страшно. Я потом еще пару дней избегал ее, потому что вспоминал, каким податливым было ее тело и каким искренним желание. Она хотела меня, жаждала, но я боялся, что увижу разочарование в ее глазах после.

Она боялась. Каждый раз, когда я заходил к ней, отходила подальше. И отводила взгляд. Это лишь сильнее убивало. Она была готова со мной переспать, а потом боялась даже подойти!

Я тогда других искал. Снимал девок, чтобы разрядиться, только нихрена на них не вставало. Подумывал, что уже всё… время мое пришло. Смешно, конечно, потому что стоило увидеть Еву, то, как она оголяет грудь, когда приходит время кормления, как наклоняется, чтобы что-то поднять с пола, и штаны трещали от желания, а член болезненно рвался наружу.

И вот она требует от меня объяснений. В полном серьезе спрашивает, возбуждает ли? Хочу ли я? Конечно, хочу. Прямо сейчас и хочу, когда она смотрит своими пронзительными глазами. До боли во всем теле и до ломоты в суставах хочу ее взять. Злость ей идет. Она становится красивее, глаза горят огнем, щеки покрываются румянцем, а губы наливаются кровью.

— Иди сюда.

И тяну ее на себя, не больно, едва ощутимо, чтобы приблизилась. Перехватываю руку и прикладываю к своему паху, где все отвердело в желании таки взять ее.

— Чувствуешь? Вот так ты меня не возбуждаешь, — и кривая усмешка.

Как только в голову пришел такой бред. Спросить, возбуждает ли она меня. Это казалось чем-то разумеющимся. Для меня, а не для нее, как оказалось. Но я ведь обещал, что не трону. Что даже прикоснуться не посмею. Сдерживаю обещания, ведь как иначе?

— О-о-о-о, — тянет, складывая губы в трубочку.

Ее взгляд мечется от моего лица к руке, которая все еще прижата к моему паху. Я же, сцепив зубы, отталкиваю ее руку. Только после этого зову водителя и мы трогаемся с места. Постепенно я успокаиваюсь, думаю о другом, выгоняю ее образ из головы. Ева сидит, притихнув и не говоря ни слова. Отвернулась к окну. Испугалась, наверное, но мне, если быть честным, наплевать. Она не может не понимать, как действует на взрослого мужика. Не может не осознавать, что вызывает желание.

Неужели, дразнит?

Мы доезжаем до дома довольно быстро. Я тут же выхожу из автомобиля и направляюсь внутрь. После разговора с парнями и того, что было потом в машине я взвинчен и раздражен. Хочется выпустить пар, и я иду в зал. Скидываю чертов костюм, надеваю спортивные штаны и иду молотить грушу на нулевой этаж.

Здесь мне становится легче. Я ровными ударами попадаю по груше, чувствую, как нервы покидают, правда, дикое возбуждение ведь никуда не девается. Я все равно ее хочу. Взрослый мужик, а потрахаться нормально с женой не могу. Пообещал потому что. И попал. Смотрю на нее и не могу взять кого-то другого, потому что до одури есть желание обладать именно ею.

После занятий иду в душ, освежиться. Встаю под прохладные струи и чувствую, как орган снова наливается кровью: это я вспоминаю о ней. Ее образ перед глазами. Обхватываю рукой вздыбленный член и веду ладонью по нему. В голове Ева призывно улыбается.

К черту…

Я выключаю душ, выхожу наружу и быстро набираю Раима.

— Девушку организуй.

По ту сторону трубки повисает неловкое молчание. Чувствую себя девственником. Даже собственная прислуга и та, наверное, стебется. В прошлый раз как вызвал, так и отменил.

— Понял, — наконец, отмирает Раим. — Будет сделано.

Я вытираюсь насухо и поднимаюсь к себе в ожидании. Почему-то скребется совесть. Я начинаю думать, что у нас только-только начинает налаживаться и, возможно, нужно просто потерпеть. Вдруг Ева однажды будет готова. Разве это невозможно? Я уверена, что между нами все еще что-то может быть. Но это “может” меня отрезвляет. Я взрослый мужик, и я, в конце концов, ничего ей не обещал. Именно поэтому, когда раздается стук в дверь, я решительно ее распахиваю и удивляюсь, когда вижу за ней Еву.

— Если ты пришла поговорить, я не настроен…

— Не говорить, — она сглатывает и поднимает голову, глядя мне в глаза, потому что до этого смотрела куда-то мимо меня.

— И зачем же?

Одним резким движением она скидывает с себя халат и предстает передо мной в одном пеньюаре. Красивая, и даже неидеальные после родов формы меня возбуждают. Потому что это она. Я вдруг еще сильнее осознаю, как сильно попал. Последний раз меня так вело от первой жены. И вот теперь снова.

Она делает робкий шаг ко мне, потом еще один, пока не касается голой грудью моей футболки. Дверь я закрываю сразу же, только потом хватаю ее за волосы и, откинув голову назад, целую в губы. Фактически терзаю ее рот, пробую, касаюсь, дразню. Ее вкус заполняет все мои рецепторы. Чувствую себя так, будто дорвался до самого желанного лакомства в мире.

Она издает громкие стоны, обхватывает руками меня за плечи сводит ноги от желания. Я прижимаю ее к стене, одним рывком стягиваю с нее кофтуот пижамы, вторым шорты, под которыми ничего нет.

— Ты охренительная, — шепчу серьезно и подхватываю ее под ягодицы.

Впечатываю ее спиной в стену, провожу губами по шее, касаюсь языком мочки уха.

— Виктор… пож… жа… — шипит едва слышно.

Я знаю, чего она хочет, но какого-то черта медлю. Отрываюсь от нее, касаюсь ее между ног, где жутко влажно. Она течет мне на пальцы, когда я касаюсь ее чувствительного бугорка. Дрожит подо мной и сама ерзает, трется, чтобы получить разрядку. В своих мыслях я трахаю ее быстро и грубо, насаживаю на свой член и довожу до оргазма, но как раз в этот момент в дверь стучат.

Я как-то не сразу понимаю, кто это пришел. Отстраняю Еву от себя и прошу подождать, молясь, чтобы она не застеснялась снова. Но она прикрывается халатом, а я распахиваю дверь. По ту сторону стоит Раим с девушкой лет двадцати пяти. Она улыбается и прежде, чем я могу что-то произнести, говорит:

— Здравствуйте. Я не заставила вас ждать?

И говорит так… блять!

Я оборачиваюсь, будто почувствовав, что Ева сзади. Она и правда там. Смотрит на меня растерянно и непонимающе хлопает глазами. Явно не слишком понимает, в чем дело. Ее взгляд фокусируется на девушке, быстро пробегает по ней, а потом она цепляет на лицо непроницаемую маску и пробормотав: “Извините!” уходит.

Создается впечатление, что у меня, сука, херовая карма, потому что даже потрахаться, и этого я не могу. Ни с кем, блять! Понять, что к той, что пришла я даже не прикоснусь, но ведь и к себе Ева меня теперь не подпустит. Она сделала шаг, а я его просрал, потому что заколебался ждать и хотел расслабиться.

— Вон пошла! Р-р-р-раим! — рычу.

Хорошо, что он парень сообразительный. Тут же уводит девушку, а я же со всей дури бью кулаком по стене. Как там правильно заглаживают вину перед женами? У меня так давно она была, что я уже и не помню, что нужно делать и как себя вести. Идти прямо сейчас? Наверное, нужно, чтобы она не подумала, что я уединился с другой.