– Я тоже, знаешь ли, не знаток моды. Зато знаю историю. И такие платья носили лет 400 назад, если не раньше. Понимаешь, что это значит?

Она ходит тут уже очень давно…

– Но… это только доказывает, что она такая же жертва.

– Ни черта это не доказывает. Либо ее прогонишь ты, либо я сам с ней разберусь.

– Вы совсем обезумели? – гриффиндорка чуть повысила голос. – Это маленькая девочка, которая заблудилась и напугана. Она пойдет с нам – и точка!

Долохов сдавил пальцы вокруг ее предплечья сильнее, и Гермиона пискнула. Синяк наверняка останется.

– Кем ты себя возомнила, чтобы мне условия ставить, грязнокровка? – свирепо прошипел он. – Думаешь, я с тобой цацкаться что ли буду?

– Отлично! Не цацкайтесь! Мы пойдем дальше вдвоем. Без Вас! – Гермиона попыталась освободить руку, но Долохов продолжал ее удерживать.

Дура! Легковерная идиотка! Как же она бесила его в эту минуту.

«Хотя… – Долохов задумчиво осмотрел местность, – безопаснее, наверное, будет держать девчонку в поле зрения, чем отправить восвояси, чтобы потом получить удар с неожиданной стороны».

– К черту! – буркнул он. – Пусть остается. Но я не выпущу ее из виду. И тебе не советую.

***

Гермиона ощущала себя как меж двух огней. Справа от нее шел Долохов, его пронзительный взгляд был устремлен только вперед, а скудные попытки гриффиндорки вывести его на какой-то, хотя бы нейтральный диалог одна за одной с треском проваливались. Конечно, она понимала, что, когда на кону вопрос их выживания, не время отвлекаться на непринужденный разговор, но от Пожирателя исходила такая мощная негативная энергетика, часть из которой точно была направлена на нее, что девушке было некомфортно, и она испытывала потребность хоть немного снизить градус напряжения. Однако единственное, чего она смогла добиться от него – это хмыканье и утвердительное мычание, звучащее, впрочем, совершенно невпопад.

Бетти же, следовавшая по левую руку от Гермионы, будто специально стремилась вывести мужчину из себя – она практически не замолкала всю дорогу, перечисляя разнообразные факты и события из своей жизни, о которых никто из спутников даже намеком у нее не осведомлялся. Отсутствие у них интереса к ее словам, вероятно, не напрягало девочку – было понятно, она просто выговаривалась. Это напоминало то, как измученный человек, несколько дней шедший по пустыне, нашел спасительный оазис с кристально чистой водой, в которой так нуждался все это время. Гермиона почти кожей чувствовала, как трескотня девочки заставляет Долохова медленно закипать от злости, но остановить бесконечный словесный поток оказалось невыполнимой задачей.

Спасение пришло, откуда не ждали – за зеленой, почти непроходимой стеной кустарника, растущего по правую сторону от дороги, по которой они шли, раздался ярко выраженный шорох. Все трое остановились и с опаской вгляделись в заросли, через которые определенно кто-то пробирался по направлению к ним. Долохов достал кинжал из ножен. Наконец, ветки раздвинулись, и на дорогу вышел егерь со шрамом.

Внешний вид у мужчины был крайне потрепанным, а глаза были наполнены выразительным ужасом. Похоже, не ожидая встретить кого-то знакомого на пути, егерь выхватил нож. Но едва он узнал путников, его радости не было предела, и он сделал то, за что скорее всего, будь они где-то в другом месте, получил бы как минимум кулаком в глаз – егерь бросился к Долохову, стоящему к нему ближе всего, и по-братски обнял его, едва не заплакав от переизбытка эмоций.

– Мантикора меня раздери! Как же я рад вас видеть! Вы не представляете, че мне пришлось пережить, – прохрипел он, все еще крепко обнимая Пожирателя.

– Если планируешь прожить еще какое-то время, советую отцепиться от меня, – с каменным лицом проговорил Антонин, и егерь, опомнившись, разомкнул объятия и отступил на пару шагов назад.

– Ты один? – Долохов быстро глянул за спину егеря.

– Да, – шумно выдохнув, ответил мужчина. – Когда оно напало на нас, мы разбежались в разные стороны. Больше я парней не видел. Окликать их не стал, чтоб не привлечь внимание того существа.

– Какого существа? – с тревогой спросила Гермиона.

– Да драккл его знает. Ни на что знакомое мне это не было похоже. Эй, а ты откуда взялась? – егерь удивленно уставился на Бетти, выглянувшую из-за спины Гермионы.

Гриффиндорка невольно повернулась к девочке, но тут же обратила внимание, что та, до этого бойко и жизнерадостно рассказывающая обо всем подряд, сильно помрачнела. Бетти лишь одарила егеря колючим взглядом исподлобья, не проронив ни слова. Гермиона отметила про себя подозрительность ее реакции на вроде бы незнакомого ей мужчину, но виду не подала.

– Это Бетти. Мы познакомилась недавно, – ответила девушка.

– Мм, – промычал егерь, сам же представляться не стал, вероятно также уловив недружелюбный настрой девочки. – Куда вы идете? – не дожидаясь от Долохова ответа, он заявил: – Я пойду с вами.

Пожиратель хмыкнул.

– Я же еще не сказал, куда мы направляемся, – явно недовольный намечавшейся перспективой заполучить еще одного спутника, произнес он.

– Плевать, – рассеянно почесав подбородок, бросил егерь. – Я один в этом лесу больше не останусь.

– Ты хоть что-нибудь разглядел, когда на вас напали?

– Там такая темень была… Но, походу, это был хищник. О-о-очень быстрый. И сильный. Последнее, че я видел, перед тем как побежал, это как тот монстр отшвырнул Скрэтча метров на восемь. А потом я слышал сзади только крики. Дикие. Нечеловеческие. А… И еще этот запах… Да-а-а… Все то время, че мы там были, я его чувствовал – гниль или че-то вроде этого. Не знаю, че там так воняло, но запах пропал, когда я убежал достаточно далеко.

Установилась тишина – все пытались переварить услышанное.

Монстр. Быстрый и сильный. Егерей было пятеро – пятеро сильных молодых мужчин, у каждого из которых был, как минимум, нож. И эти мужчины спасались бегством от одного существа. Могла ли это быть мантикора или какой-то гибрид? Вполне. Конечно, егерь сказал, что монстр не был похож на что-то ему известное, но ведь он также упомянул, что там было темно.

***

– Я пойду словлю нам че-нить похавать, – произнес егерь, когда они устроили привал.

– А можно мне тоже пойти, сэр? – неожиданно для всех присутствующих голосом, полным энтузиазма спросила Бетти. – Всегда мечтала побывать на охоте. Но отец и брат не брали меня с собой. Вы ведь не будете против, если я составлю Вам компанию?

Лицо у девочки было настолько наигранно просящим, что Гермиона сразу же заподозрила неладное. Она хотела было возразить, но едва открыла рот, Долохов обхватил ее за левое запястье, останавливая этот порыв.

Егерь пожал плечами.

– Почему бы и нет? Будешь собирать грибы и че еще по пути найдем.

Они смотрели в спину удаляющимся глубже в лес егерю и Бетти, пока те не скрылись за деревьями. После этого Гермиона повернулась к Антонину и пылко произнесла:

– Зачем Вы помешали мне? Я не могу просто… Что-то странное происходит…

– Именно поэтому и помешал, – мрачно оборвал ее Долохов, продолжая наблюдать за той частью леса, где скрылись их спутники.

Девушка угрюмо сдвинула брови к переносице. Ее чертовски не устраивало то положение дел, при котором Пожиратель в очередной раз оказался прав, а она в его глазах скорее всего представала глупой наивной малышкой. Гермиона видела заносчивость на лице Долохова в те моменты, когда ее ошибки становились очевидными, как сейчас, когда стало ясно, что их новая знакомая не так проста, как может показаться. И несмотря на то, что Долохов был чистокровным, девушка не считала эту его реакцию следствием воспитанного родителями снобизма к тем, чья кровь «не чиста», потому что было в его поведении уж слишком много показного, похоже, несвойственного ему. Гриффиндорка давно поняла, что он был довольно открытым человеком – не боялся говорить, что думает, не пытался подстраиваться под кого-то и, хотя его эмоциональный диапазон не выделялся ассортиментом, тот скудный набор эмоций, который она имела возможность наблюдать, был весьма честным, без притворства и попыток ввести в заблуждение. Она безусловно не забыла, кто он такой, но все равно была рада, что оказалась в этом месте именно с Долоховым. Если выход из этого леса существует – он его найдет.