Я была в легком шоке от Сашиных действий, чего уж говорить о Диме! Такой многословности от своего младшего друга он никак не ожидал.

– Да на здоровье! – брат постарался сделать вид, что вообще не удивлен всем происходящим, но его взгляд, устремленный на наши сцепленные руки, выдал его мысли. – Долго не гуляйте, мама будет переживать, – сказал он уже мягче и совсем несвойственным себе голосом добавил:

– Сань, отвечаешь за нее.

– Само собой, верну в целости и сохранности! – я почувствовала, как напряглась Сашина рука, несмотря на внешне спокойный голос. Он улыбнулся мне и взглядом указал на ворота. Мои губы рефлекторно ответили на его улыбку, и мы поспешили на улицу.

Уже уходя, я услышала вопрос Дани:

– Они что, встречаются?

– Походу, да… – неуверенно ответил Дима.

Остаток разговора я уже не слышала, мы с Сашей, не отпуская рук друг друга, побежали в сторону набережной.

Мы бежали до тех пор, пока я не начала задыхаться и не взмолилась о пощаде. Мы оба согнулись и уперлись руками в колени, хватая ртом воздух.

Вдруг Саша взял меня за плечи и, выпрямившись, приблизил свое лицо к моему.

Сейчас он был так близко, что я слышала его неровное дыхание и чувствовала тонкий запах его туалетной воды, перемешанный с запахом кожаной куртки. От непривычности такого положения я отвернулась, сжавшись в его руках.

Вспоминая потом этот момент, я ясно осознавала, что испугалась того, что может произойти, если я не отведу своих глаз от карего омута его глубокого взгляда…

Саша, как накануне вечером, резко выдохнул и отпрянул от меня, но своих рук с моих плеч так и не снял. Там, где они касались моего тела, было очень тепло и приятно. Почему-то я почувствовала себя диким олененком, которого Саша неспеша и терпеливо пытается приручить…

Я чувствовала, что между нами происходит что-то неотвратимое, и что вернуться к прежним отношениям у нас уже не получится. От этого мне становилось страшно и одновременно волнительно-приятно.

– Трусишка… – голос Саши звучал тихо и очень ласково. – Идем, скоро начало, займем места получше.

Он снова взял меня за руку, и мы молча пошли в сторону набережной.

Уже перед входом в Городской парк толпилось много народу, тут же стояли палатки с мороженым, пивом, сладостями и хот-догами.

– В честь чего такие радости? – я непонимающе изучала толпу, боясь натолкнуться на кого-нибудь из знакомых.

Боялась я этого лишь по одной причине – мою руку сильно и безапелляционно сжимал высокий красивый парень и, судя по всему, отпускать не собирался.

– В честь Дня Города. Забыла? – Саша обнял меня за талию и притянул к себе, защищая от вереницы велосипедистов, спешащих куда-то. – Расслабься, – шепнул он мне в волосы, – мы просто держимся за руки, и тебе уже почти восемнадцать.

Я затылком почувствовала, как Сашка улыбнулся. Он знал меня очень хорошо и абсолютно точно определил мое состояние – моя внутренняя училка бесновалась от такого нескромного поведения семнадцатилетней особы.

Стоя перед главным входом в Городской сад, я физически ощутила, насколько сильно завишу от общественного мнения. Настолько сильно, что готова отказаться от такой нежнятины, как держаться за руки с симпатичным мне парнем!

Я родилась и выросла в счастливой, «идеальной» семье учительницы и главного врача отделения хирургии городской больницы. Мои родители – известные люди в нашем небольшом городке. Поэтому нас с Димой знают здесь почти все. И это очень тяготит. Мы не можем устроить истерику посреди улицы, вести себя вызывающе или подраться с кем-то, да даже не выучить урок или оформить «липовый» больничный… Мы всегда на виду.

Довольно часто вечерами за ужином родители делятся «сводками с полей» – сплетнями о нас с Димой, которые приносят им их коллеги, пациенты и ученики. Мы привыкли к тому, что все наши слова и поступки подчинены одному негласному правилу – не подвести родителей, не опозорить и не скомпрометировать их.

И вот я стою, плотно прижавшись всем телом к высокому красавчику, в едва сгущающихся сумерках прямо перед главным входом в Городской парк…

Мое сердце бешено стучало, ладошки вспотели, а щеки предательски пылали. И именно в этот момент я услышала голос нашей классной руководительницы:

– Саша? Э-э-э-э-лечка?! – я практически отпрыгнула от Саши, но потрясение так и не покинуло лица Ольги Александровны. – Я не знала, что вы, ребята, в таких отношениях…

– В «таких отношениях» виноваты бешеные велосипедисты, которые чуть не сбили Элю, – с невинной улыбкой ответил Сашка, и я в который раз восхитилась его умению быстро ориентироваться в ситуации и подбирать нужные слова.

– А-а-а-а-а, ясно. Хорошего вечера, ребята, и не забывайте, что скоро выпускные экзамены. Не забивайте себе голову романтической чепухой, у вас еще будет время! – Ольга Александровна кивнула нам и поспешила ко входу в парк.

– Чего-то мне совсем расхотелось идти туда, – начала канючить я, но Сашка достал из кармана куртки клубничный леденец на палочке (мой любимый, кстати) и раскрыв его, протянул мне:

– Не напрягайся, вопрос решен! Если хочешь, будем говорить всем знакомым, что мы встретились случайно…

Я не заслуживаю его!

Мои заморочки не принимает даже моя Таня, постоянно насмехаясь и подтрунивая надо мной при каждом удобном случае! А Саша…

– Потапов, это вообще ты, или в тебя вселился какой-то суперпарень из телека? – я зашагала в сторону входа в парк, рассасывая на ходу подаренный леденец.

– Эль, да что не так-то? – Сашка в два шага догнал меня и снова взял за руку. Я начинала привыкать к этому ощущению – к теплу его руки, уверенно сжимавшей мою.

– Все отлично, Саш, идем уже на набережную!

До праздничного салюта оставалось несколько минут, и на набережной столпилось много народу. Мы активно крутили головами в надежде найти свободное местечко у парапета, и через какое-то время наши поиски увенчались успехом.

– Смотри, стрелять будут оттуда, – Саша встал позади меня, указывая рукой направление, где совсем скоро появятся яркие вспышки праздничного салюта. Я каждой клеточкой ощущала тепло его тела.

Уже почти стемнело, и теплый майский день сменил прохладный весенний вечер. Я поежилась и спрятала руки в длинные рукава любимого свитера, и тут же оказалась в нежных и теплых объятиях.

– Твой свитер с медведями, конечно, полный отвал башки, но без моей помощи он едва ли согреет тебя… – тихо сказал Саша и еще сильнее прижал меня к себе.

Теперь я дрожала не от холода, а от совершенно мне незнакомого чувства близости с парнем. Мысли путались, я что-то хотела сказать, но слова исчезали, не успев соединиться в предложения, имеющие смысл…

Начался салют. Люди вокруг нас оживились. Вся набережная раскрасилась в яркие цвета и наполнилась возгласами, свистом и визгом.

Я не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, что вот уже несколько минут, крепко прижимая меня к себе, позади стоит мой хороший друг, и его объятия отзываются во мне совсем не дружескими желаниями.

К концу светового шоу фейерверки стали красочнее и масштабнее. Саша порывисто выдохнул и развернул меня к себе… Мне захотелось зажмуриться, но я просто не могла отвести глаз от карего омута в обрамлении темных ресниц. Он явно решился сделать это – поцеловать меня! Сердце пропустило два удара, а потом застучало как бешеное!

Саша взял мое лицо в ладони и начал медленно склоняться ко мне. За мгновение в моей голове пронеслись тысячи сцен из книг и фильмов о первых поцелуях главных героев…

Я прикрыла глаза, почему-то сейчас мне показалось это естественным, и обняла Сашку за талию. Он вздрогнул, и я поняла, что для него сейчас все тоже случится впервые.

– Черт возьми, какая страсть! А ваши родители знают, чем это вы тут занимаетесь, детки? – я открыла глаза и в паре метров от нас увидела наглое и ухмыляющееся лицо Дани Шустова. Его светлые волосы были взъерошены, а грудь часто вздымалась.