София вздохнула, улыбаясь. Хеймдалль наверняка будет на нее злиться за такой поступок, как возможно и дядя. Но это был ее выбор. Может быть кем-то давным-давно это и было предсказано, но здесь и сейчас она уверена, что поступает так, как считает правильным. Если эта собачка и правда так опасна, что прогрызает дырки в мирах, через которые лезут скитальцы, то надо попытаться их закрыть или же не пускать скитальцев в эти дырки. Наверняка Фрейя или Атрей смогут использовать магию для закрытия этих разрывов, но у Софии точно не получилось. Она уже пробовала — бесполезно. Он становится меньше, но не пропадает насовсем. Может она что-то неправильно делает или у нее недостаточно сил и опыта?
Однако уменьшив разрыв, она хоть что-то сделала. Девушка надеялась, что убитые ею скитальцы у разрывов не думают возрождаться вновь, и что после убийства пса эти порталы как-нибудь сами зарастут. То, что волк умрет, она знала практически наверняка. Сюда идет Кратос, ну, должен прийти, а этот бывший бог войны редко оставляет после себя кого-то живым, особенно опасных злобных гигантских волков, которые прогрызают дырки в мирах.
София запуталась в времени и пространстве окончательно, когда наконец вышла на волка. Он что-то крушил, а она, осмотревшись, поняла, что местность ей знакома. Она где-то сделала круг, но при этом не заметила ни одни Мистические врата, а значит места отступления у нее нет, да и дяди с Атреем не видно на горизонте. И она решилась. Хеймдалль вопил бы и плевался слюной в гневе, знай он, что она собирается сделать.
Стараясь незаметно пробраться, она залезла выше, обходя волка со спины по какой-то ледяной стене. «Да и Кратос не одобрил бы эту идею» — понимала она, но сделать ничего больше не могла. Волк, кажется, не обращал на нее внимание, либо же на замечал, считая ее за скитальца. В голове промелькнуло пару мыслей о том, что с ним можно было бы поговорить, ведь они разговаривали со змеем и огромным вороном, так почему не поговорить с волком. Однако эта мысль была быстро отброшена, потому что она — не Атрей, который понимает зверей, она — воин. И выдавать врагу свою позицию ради пустого разговора она не собирается.
Зато собирается прыгнуть ему на голову с острым копьем в руке. Вероятность того, что ей повезет и она сможет пробить толстую шкуру и череп пса, есть, но очень маленькая. Однако она сможет отвлечь его от поедания ткани мира, а значит хоть какой-то плюс у этой затеи есть.
И она прыгнула. В крови бушевал адреналин, однако она оставалась серьезной, хоть и боялась. Но она должна победить то, что боится. Чтобы быть сильнее, лучше. Приземлилась она где-то на холке зверя, отчего волк подскочил, пытаясь ее скинуть, но она крепко вцепилась ему в шерсть и с размаху постаралась всадить копье в шею возле ошейника. Животное заскулило, оседая на землю, а София почувствовала невероятный прилив сил.
«Невероятно! Получилось!» — удивлялась она, падая вместе с волком вниз. Когда его голова глухо ударилась о камень, а саму девушку от этого ударной волной отбросило в сторону, София уже считала себя победителем. Поднявшись на ноги, она улыбалась, подходя к волку за своим копьем. «Что-то не так» — прекрасно понимала она, а потому не торопилась действовать.
Это что-то выскочило из-за угла. Очередной скиталец, против которого у нее оказались только отцовский щит и кулаки. Но и этого хватило. Дядя учил ее правильно обращаться и вести бой щитом. А потому она удачно атаковала врага краем щита под подбородок, а после оттолкнула его в стену, добивая ударом голову.
София успела только развернуться, когда разъяренный огромный волк набросился на нее. Она скрылась под щитом, прижатая его пастью к каменному полу. В голове пульсировала ехидная мысль, звучавшая голосом Хеймдалля: «Слишком рано радовалась победе, куколка». Суматошно пытаясь найти выход из ситуации, она заметила все еще торчащее из горла животного копье, и потянула к нему руку. Морда зверя была огромная, и он давил на нее, видимо желая раздавить в лепешку. Рука с щитом была прижата крепко к груди, куда и упирался нос и зубы волка. София пыталась оттолкнуть его щитом, но это было бесполезно, у нее слишком мало сил для этого. А рука не достает до его горда и копья. «Интересно, Хеймдалль будет грустить или злорадствовать?»
Однако ее мысли были прерваны чьей-то стрелой. Она отвлекла волка и тот ослабил давление на Софию, что та умудрилась ловко перекатиться и дотянуться до копья, стараясь его вытащить и вбить заново в волка. Но зверь не был так сильно отвлечен и быстро обнаружил пропажу пленника. Молниеносным движением он развернулся снова к ней, скаля пасть. Копье оказалось в руке, и еще один выпад и он будет повержен. Волк открывает пасть и, изогнувшись, прокусывает копье и половину руки вместе с ним.
София слышит треск маминого копья и собственных костей. Боль неимоверная. Кажется она кричит, пытаясь вырвать руку обратно, но делает тем самым еще больнее. Черные глаза зверя наблюдают за ней. Холод охватывает тело, а особенно остро ощущаются холодные дорожки слез. Волк разжимает пасть по какой-то причине, которую София не в состоянии понять. Она подхватывает раненную руку, прижимая к груди, а после ощущает толчок лапой в сторону. Ребра. И удар головой.
Это не мешает ей открыть глаза и сосредоточиться на приближающихся фигурах. Дядя и брат. Становится спокойнее.
— Софи, — подскакивает к ней Атрей. — Как твоя рука?
— Болит, — сдавленно ответила она, стараясь подавить всхлипы, она ведь должна быть сильной, должна хоть как-то помочь. — Он какой-то неубиваемый, — прохрипела девушка, поворачиваясь к Кратосу.
— Это Гарм, — поясняет брат, помогая ей подняться.
— Отлично, — кивает она, стараясь сдержать стоны боли от сломанных ребер и руки. — Я проткнула его копьем…
— Мы видели, — как обычно сказал дядя. — Рискованно было так поступать…
— В открытом бою у меня было еще меньше шансов, — согласилась она, стараясь унять резкую боль в голове, что уж тут говорить о ручьем льющийся крови из руки. — Как вы сюда попали?
— Рататоск дал семя, чтобы мы обуздали Гарма, — ответил Атрей. — Мы отведем тебя к Мистическим вратам…
— Не стоит, — отказалась София, не желая быть обузой и слабой. — Дайте камень и укажите путь…
— Но твои раны… — возмущался брат.
— Только замедлят вас и спасение девяти миров от этого песика.
— Ты уверена? — спросил Кратос.
— Если что найдете меня на обратном пути, — кивнула она. — Я скучала, и надеюсь Синдри и Брок будут рады снова меня увидеть…
— Фрейя залечит твои раны, — кивнул он. — Иди через правый проход и ищи ворота в левой стороне…
— Хорошо. Волк больно кусается, так что будьте аккуратны, — постаралась она улыбнуться и сосредоточиться на своих силах, чтобы вернуть себе тепло и начать внутреннее восстановление костей.
У нее, как и у большинства богов и полубогов Греции, была собственная регенерация. Не такая сильная, как у дяди, но все же, она могла восстанавливать кожу после порезов и синяков. Как же сильно удивился Хеймдалль, когда его засосы враз пропали с ее кожи! Что удивило и саму девушку. «Неужели они так не могут?» То есть обладая огромной силой, скандинавские боги продолжают получать урон, как обычные смертные. Ну кроме все того же Хеймдалля — он просто не получал урон, потому что уворачивался.
Сосредоточившись на внутренних органах, София начала мысленно отправлять туда потоки сил. Она без понятия, как это должно работать, но она могла это сделать только так. Кратос и Атрей как будто просто желали быть обратно целыми и выздоравливали, у нее так не работало. Ей приходилось напрягать поврежденную голову и давать импульс своей силе, чтобы она наконец вылечила ее. А еще такое лечение тоже было болезненным. Она чувствовала, как кости срастались, как на месте старых клеток образовывались новые.
Левой рукой она потрогала голову. На затылке кровь. И еще разодранная в клочья рука. С этим даже стараться не стоит.
Мистические врата оказались достаточно далеко, как ей показалось. Хорошо, хоть на нее никто не нападал. А то в данный момент она не способна ни то, что защитить себя, но даже убежать. Перед глазами начали мелькать черные круги. «Плохо дело» — София провела камнем по двери, толкая ее от себя и вваливаясь внутрь. Нужно пройти еще чуть-чуть, там будет еще ода дверь. В висках опасно пульсировало, а голова была будто каменная, ноги заплетались, но она должна. Должна идти дальше.
