Пришло время проверить периметр. Забралась на крышу. Правая рука неприятно ныла в том месте, где ее схватила железная рука шуханца. Скоро этот день должен закончиться и начаться следующий, не менее веселый и напряжный. Луна глубоко вздохнула. Нужно сосредоточиться. Шуханским духом не пахнет. Сомнительных личностей нету, ну как нету, это Кеттердам! Здесь все сомнительные. Но все сомнительные в пределах нормы. Вроде все спокойно. Хорошо. О чем говорить с королем? С его генералами-гришами? Крылатые шуханцы. Парем. Кювей. Если он король, то должен быть не глуп, чтобы бороться за такой лакомый кусочек, а значит он хочет им воспользоваться. Управлять и так своими гришами, которых у него целая армия? Усилить их, чтобы победить врагов? Просто, чтобы иметь преимущество перед другими странами? Голова забита разными вопросами. И ведь напрямую их и не спросишь. Король как никак.

Еще один глубокий вдох перед дверьми посольства. Обещанные 20 минут вроде даже не прошли. Но чем быстрее, тем лучше. Просит слуг провести к членам Триумвирата. Те недоверчиво оглядывают ее с ног до головы. Луна прекрасно понимает, как она выглядит: девушка с собранными в пучке серыми волосами ростом полтора метра, во всем черном, так еще и с едва заметными пятнами крови, глаза цвета ясного моря отражают усталость, при свете свечей на поясе, в скрытых карманах, в голени сапог, на рукавах заметны проблески стали — клинков, которые распиханы по всем укромным местам, и каждый из которых испробовал вкус крови. Молодой парень послушно, но выражая свой полный скепсис отправляется сообщить Зое, Жене и Штурмхонду о прибытии Луны Мироновой. Меньше чем через минуту он уже возвращается, не пытаясь скрыть своего удивления, таращась на гостью, провожает ее в кабинет.

***

Девушка проходит внутрь. Небольшая комнатка. Письменный стол с бумагами и чертежами. Камин и пара кресел. В одном из них устроилась Женя. Она спокойно поглядывает на огонь, витая в своих мыслях. Зоя расположилась возле стола, за которым сидел Штурмхонд. На всех остались их придурковатые наряды. В комнате намного теплее, чем на улице. Луна расстёгивает плащ и бросает его на спинку другого кресла. Проходит к окну, подпирая косяк, внимательно рассматривает улицу, ведущую к сторожевой башне Совета Приливов.

— И вам снова здравствуйте, мисс Миронова. — улыбается Штурмхонд, отрываясь от бумаг. — Как периметр?

— На месте, — сухо отвечает сероволосая, поглядывая на часы над камином: мальчишка с посылкой должен был уже вернуться, только если его не перехватили или Бари не решил отправить письмо в ответ.

— Кого-то ждете? — спросила Женя.

— Мальчик относил письмо брату, должен с минуту на минуту появиться.

— Здесь? — удивилась Зоя.

— Нет, на вот этой улице, — Луна указала за окно. — Подаст сигнал, что отнес.

— Его могли перехватить, — заметил Штурмхонд.

— Могли.

— Он мог и не относить ваше письмо, а просто забрать деньги, — вставила Зоя.

— Мог.

— Тогда на что вы надеетесь в этом вашем Кеттердаме? — вспылила Назяленская.

— На алчность людей, — ответила Луна, а после, взглянув на поднятую бровь шквальной, добавила, — Если мальчик хочет получить двойную ставку, он отнесет письмо и попросит с брата еще пару монет, а если он захочет ее еще и утроить, то походит вдоль улицы, ожидая монет с неба.

— Вы обманули мальчика, — удивилась Женя.

— Не обманывала, — возразила Луна. — Просто попросила походить по улице после того, как он передаст письмо. Это его выбор: ходить или нет. И можно на «ты», если не против?

— Не против, — улыбнулась Сафина. — Тогда просто Женя.

— Луна.

— Николай.

— … — сероволосая отвлеклась от разглядывания улицы, — Так просто?

— Да, а что в этом такого? — спросил парень, лукаво улыбаясь.

— Нет никого «ваше величество» или целовать руки, вставать по стойке смирно? — с подозрением оглядела Луна молодого короля.

— Нет, но если ты очень хочешь…

— Удивительно, — хмыкнула девушка. — Я становлюсь о вас не такого плохого мнения, как хотелось бы.

— Вы еще много обо мне не знаете, — довольно проурчал Николай, походивший в этот момент больше на кота, объевшегося сметаной, чем на корсара или короля.

— Мы вроде перешли на «ты», — напомнила Луна, возвращая взор за окно.

— Так о чем ты хотела поговорить? — спросила Зоя.

— О шуханцах. О пареме. О Кювее.

— Что именно ты хочешь знать? — спросил Штурмхонд, выделив «ты».

— Что известно о новых шуханцах? Вы вскрывали тела? Что говорят фабрикаторы?

— Нам пока не удалось получить подходящие для исследования экземпляры, — ответила Женя. — А что известно тебе?

— Ну я убила троих, пока вас ждала. И скажу, что это страшное существо. Из спины торчат врощенные в кости железные крылья. Но сами они не живые не мертвые. Над телом чувствуется поиздевались знатно, отличная броня, усиленное телосложение. Возможно они и не живые, или были живыми когда-то перед всеми метаморфозами, что произошли с их телами. Бари сказал бы больше, — она повернула голову на этих словах на собеседников. — Брат мой, если что.

— Он фабрикатор? — напомнил корсар.

— Да, тащить труп я ему не стала. — Ответила Луна. — Что вы собираетесь делать с паремом?

— Бороться, — хмуро вставила Зоя. — Парем убивает нас, хоть и дарит возможность использовать максимум сил.

— Каз отдал тебе образец, — напомнил Штурмхонд, на девушку обратились удивленные взгляды Зои и Жени.

— У меня его нет, если вы решили попробовать, девочки, — улыбнулась Луна. — Передала с запиской брату. Он…

— Ты передала важный материал, опасный для гришей через какого-то мальчишку? — вскипела Зоя.

— Он назвался Ибрагимом.

— Правда? — удивился корсар.

— Нет.

— Надо найти этого мальчишку, — хмурилась Зоя.

— А что его искать? Вот он, — Луна указала на улицу, Штурмхонд встал рядом и посмотрел в окно: девушка ощутила себя чертовски маленькой — она еле доставала ему макушкой до подбородка.

— Он и правда мнется на этой улице, — хмыкнул парень, потом он сощурил глаза, присматриваясь, — он кого-то ищет. Может все-таки мальчик заслужил еще пару монет?

— Эх, видимо да, — согласилась Луна, — Поскольку у него ответ от брата. Могу я попросить…

— Я отправлю слугу за запиской, — Штурмхонд направился к двери, — Надеюсь, твой брат отправил противоядие.

— Скорее гневную тираду о том, что я опять ввязалась во что-то, — хмыкнула сероволосая, отходя от окна к свободному креслу, — Не против? — спросила она у Жени.

— Нет, конечно, — улыбнулась рыжая. — Чаю?

— Только если он не местный. Здешние напитки вообще лучше не употреблять — то еще поило, — отозвалась девушка.

— Только собственного приготовления, — улыбнулась Женя, она придвинула кружки к чайнику и потихоньку начала наливать в них коричневую жидкость, по комнате разнесся приятный аромат мяты и чабреца. — Прости за нескромный вопрос…

— Что такое?

— Если твой брат гриш, то ты.?

Луна улыбнулась девушке. Из всех троих пока только к Жене она относилась доверительно. Она слышала байки и истории с Гражданской войны в Равке. Слышала, что все эти шрамы оставил темный гриш, который заигрался с темной материей. Прошло два года, но от темной материи не находилось противоядия, а собственные силы девушки были ничто по сравнению со скверной. Луна знала, что и король Равки пострадал, слышала про «Короля шрамов», но почему-то чувствовала другую энергию от него. Женя вызывала доверие. А еще Женя была олицетворением силы и мужества. Зоя была сильной, красивой и она это знала. Девушка же, что сидела перед Луной могла сломаться, могла больше не улыбаться, но жила дальше.

Она посмотрела на замершего у дверей Штурмхонда, который слышал вопрос. Он уже отправил слугу за мальчиком и ждал, что же ответит Луна. Потом девушка посмотрела на настороженную Зою. Черноволосая хотела казаться отрешенной и незаинтересованной, но Луна прекрасно понимала, что она, как генерал, ищет себе рекрутов, ищет воинов. И такая информация была в ее интересах. Сероволосая вернула взгляд на Женю, подняла правую руку, боковым зрением замечая, как дернулась Зоя, и слегка покрутила кистью, призывая свои силы. Только что налитый чай поднялся в воздух, горячая струя затрепыхалась, стряхивая чаинки и отделяя осадком коричневый цвет. Через пару секунд в воздухе струйка горячей воды повторяла круговые движения пальцев Луны, еще через секунду она испарилась, разбежавшись по разным углам комнаты, а потом снова собравшись в жидкий поток. Потом превратилась в острый осколок льда. В конце Луна вернула воду в кружку и смешала ее с заваркой.