Открывая мир в движении В гимнастике, в гимнастике Брала любой снаряд. В итоге – сила с пластикой И бодрости заряд. А йоги сложные асаны Дают возможность к совершенству. А погружение в нирвану — Уход от суеты к блаженству. Ах, какое наслажденье Мчаться рысью иль галопом! Вот, где скорость, вот движенье, Если есть седло под попой! Туристом ты зимой и летом В командировках, в отпуску Все путешествуешь по свету Не то, чтоб разогнать тоску — На юг – к верблюдам и мечетям, На север – в Арктику, во льды, На запад – к викингам, в их сети, А на восток – где есть киты! В заморский край, ко всем славянам, Румынам, венграм, марсианам — Не раз уж нанесла визит И покорила их столицы, Имея скромный реквизит. Все покорила, все окрест — Не покорен лишь Эверест, Слоновой кости берег И континент Америк. Жизненная позиция Священнодействуешь, как жрица, Пестуешь пламень очага, На страже родственных традиций — К их сохранению строга. Дух мудрости царицы Савской Потомству формирует дом. Борис Марголин род возглавил, Как у древнейших – Соломон. Катюша – море обаянья, В грядущее живая нить, Под вашим пристальным вниманьем Сумела личность сохранить. Умело быт организуешь, Легко справляешься со всем, Солишь, печешь и маринуешь, (Так может только ЭВМ). Друзей старинных собирает Твой щедрый, вкусный, длинный стол. И счастлив тот, кто был печален, И весел – кто был очень зол. По дому ходит кот ученый И дополняет интерьер Твой Пуша – верный кавалер! Загадка души Чужой души загадки, Как тайны мироздания — А из каких слагаемых Рождается сознание? На огневой позиции Была бы комиссаром, А в сфере социальной — Ты лидер неформальный. Не культу идола верна, А культу мест святых. Церквей без счета обошла, Чтобы взглянуть на них. Душа твоя парит В порывах увлечений И к переменам склонна, Как ветер и как волны. Как видим, боги не дремали, Когда судьбу твою решали. И так идешь по миру ты Без ахиллесовой пяты. А. К-ва, А. Л-ко – авторы, редакторы, художники Ленинград. «Самиздат», 1985. – 37 с., 37 илл. Портрет прекрасной дамы – моей мамы
В моей душе запечатлен Портрет одной прекрасной дамы. Ее глаза в иные дни обращены. Там хорошо, и лишних нет, И страх не властен над годами, И все давно уже друг другом прощены. Не оскорблю своей судьбы Слезой поспешной и напрасной, Но вот о чем я сокрушаюсь иногда: Ведь что мы сами, господа, В сравненье с дамой той прекрасной, И наша жизнь, и наши дамы, господа? Еще покуда в честь нее Высокий хор поет хвалебно, И музыканты все в парадных пиджаках. Но с каждой нотой, боже мой, Иная музыка целебна. И дирижер ломает палочку в руках. Не оскорблю своей судьбы Слезой поспешной и напрасной, Но вот о чем я сокрушаюсь иногда: Ведь что мы сами, господа, В сравненье с дамой той прекрасной, И наша жизнь, и наши дамы, господа? Вместе с Булатом Окуджавой Екатерина и присоединившийся Геннадий Ответное слово юбиляра Пришла пора мне жизни круг Вписать в симфонию. О том, что музыка – мой друг, Хочу напомнить я. На свет явилась, не спеша, Не в темпе престо. Зато мажорная душа Была и есть я. Оркестр в детстве мне играл Галопы, вальсы, Но оборвался тот финал Под грохот свастик. Вторая часть, звучит она Почти в аллегро. Здесь боль слышна и кровь видна Широким спектром. Я школу сталинских времен Запомню в марше. Как заглушить старался он Всю подлость старших! В наш мир проникнуть не могли Ни джаз, ни блюзы. А «формалисты»- Их «ушли» Прочь из Союза! Меня навеки покорил Тогда Бетховен. О, сколько ярости и сил! Как он огромен! Хотелось жить, страдать, любить, Петь в полный голос И беспощадно перебить Забывших совесть! Кончается вторая часть В спокойном духе. В любви, да и в работе страсть Чуть слышит ухо. По музыкальности своей И по накалу Часть третья – лучшая в моей Симфонии стала. В ней ритмы, тембры и тона Всех стран и наций, В ней музыка вовсю слышна И шум оваций. От опер до ритмичных пьес В попсовом стиле. Мир звуков, светлый мир чудес Мне вновь открылись. В ней полон нежности Шопен, Ван Клиберн в блеске, Чайковский – мастер русских сцен, Щедрин – советских. Верхом, в галопе я несусь, В семье – квартеты, Аккордно – на работе бьюсь, В любви – дуэты, Сонаты – пробую учить, Вяжу – в адажио, А в филармонию ходить Устала даже. Финал – на дальнем рубеже. Но уж немало, Что тему выбрала уже Я для финала. Когда придется умирать Не в миг, а долго, Я попрошу друзей мне снять Пластинку с полки. Под звуки Баха, под орган, В его аккордах, Покину этот грешный стан Для встречи с чертом. |
