9.09. Мы в Тбилиси держим путь. Если ты устал чуть-чуть, Если захотел вздремнуть, Не спеши. Справа – горная страна, Слева – винная стена, Прямо – линия одна — Ни души. Ведь подобной красоты Долго не увидишь ты. Лопнет скоро мир мечты Как арбуз. И останется как сон Уходящий вдаль гудрон И летящий под уклон Автобус. Тифлис Вахтанга и Тамары, Тифлис Ильи, Тифлис Нино, Тифлис И. Сталина, тот, старый, Тебя мы помним по кино. Твой колорит, твой запах чая, И яркость лиц, и крик кенто, Твоих духанов шум отчаянный, (Их миновать не мог никто), Гербы твоих старинных улиц, Где не встречались две арбы, Где от белья балконы гнулись, Когда не гнулись от гульбы. Двадцатый век в Тифлис сегодня Пришел стремительным метро, Асфальтом и кримпленом модным, И настроением «Не тронь! Я – в скорлупе, в авто, в квартире Благоустроен и одет. Слыву я суперменом в мире И не пложу детей, как дед. Как вы, смотрю цветной ТиВи, Как вы, освоил "Жигули", Как вы, шашлык я есть отвык, И, как заметить вы могли, Я гражданином стал Земли». Тифлис Вахтанга и Тамары, Тифлис Ильи, Тифлис Нино, Тифлис И. Сталина, тот, старый, Остался только ты в кино. Еще десяток лет, Тбилиси, И в прошлое уйдет, как класс, Веселость нрава, яркость мысли, Радушие, все, чем Кавказ Так славился в веках и странах. И только памятников ряд О городе, когда-то странном, Потомкам нашим возвестят. О бане грезилось давно. Так в детстве хочется в кино, А в юности – увидеть мир И в нем понять, кто твой кумир. А в давних планах на Тбилиси Мы в банях знаменитых мылись. И вот настал он, этот день. С утра с мочалками не лень Нам было из Дигоми аж Спешить, так неотвязен был мираж Тбилисских сернистых ключей, Святых, по мнению врачей. Вот я спускаюсь в общий класс И сразу в нос шибает газ Протухлых тысячи яиц. В глазах рябит от тел и лиц, В ушах шумит гортанный гул, Как будто правит Вельзевул. Ко мне подходит пара ведьм. «Приехала недавно ведь?» Из Ленинграда? О, вай, вай! Подвинься, Нана, кран ей дай. Помойся, генацвале, здесь, А ты, Лейла, дай гостье сесть». Шабаш начался сам собой, Но с ангельскою добротой, Невиданной у тощих тел, Мне каждый здесь помочь хотел. А мой восторг достиг предела, Лишь банщица взялась за дело. Видавшей виды рукавицей Она схватила ягодицу. «Теперь ложись на лавку, вот», И энергично трет живот. «Да не крутись ты, бога ради, Грязна и спереди, и сзади!» И сатана – бела, грудаста, Не тело била – кусок мяса. А чтоб не испугался муж, Послала отдыхать под душ. Из этой адской преисподней Я вышла ангелом – в исподнем. О бане грезилось давно. Но вышло лучше, чем в кино, Но вышло, как в чудесной сказке, Где действуют и злом, и лаской. Не важно, в сказке, на экране: – Да здравствуют серные бани! Что говорить о Пиросмани? Его надо видеть в музее города Тбилиси, в залах, которых довольно много. Со всех стен глядят на посетителей удивительные черно-белые люди и животные, выразительные, гордые и уже сегодня – сказочные. Сотворил эту сказку самобытный художник, второго такого нет во всем мире. Мы час бродили по музею, Старались, как могли, понять, Каких способна корифеев Грузинская земля рождать. Калейдоскоп и школ, и стилей Ошеломил. Со всех сторон Знакомый почерк находили У неизвестных нам имен. Вот Незнакомка – не Крамского, Врата Тимура, но не те, Мингрельский князь – Вандейка школа, Гоген – в абхазской наготе, Дейнека – в позе трех девчонок, Мане – в туманном берегу… Искусство Грузии – где? В чем ты? Тебя понять я не могу. И вдруг, как света сноп – во мраке, Как в ясный вечер – ураган, Как лезвие ножа – при драке, Возник волшебник Пиросман. Он посмотрел – ожили горы, Еще взглянул – запел Кавказ, Заговорил народ, который Безмолвствовал уж битый час. Пируют за столом джигиты, Тифлисец пляшет и поет, Кричит осел, кенто небритый С медведем фрукты продает, Насурмленно сверкает сваха, Божественно шипит шашлык, Рекламно, сочно все, однако К такой палитре кто привык? Черны усы, одежда, горы, Белеют зубы, лица. Так Увидел автор мир. Не спорю, Что Пиросмани был чудак, Но мудрый, едкий, самобытный, Он – сын народа, верный сын. И Грузия вдруг мне открылась В эти вечерние часы. И мы стояли долго в зале, И улыбались от души, И если б мне тогда сказали: «Ты веришь в чудеса, скажи?» Конечно. Вовсе не обман. И чудо это – Пиросман! |
