После обеда дождь наконец закончился, и вся влага стала испаряться. 100 % влажность. Билеты на самолет нам взяли, 27-го отчаливаем. Ура!
После вкусного обеда в ресторане (едим один раз в сутки – некогда и не хочется) гуляли по цветущему поселку. Сады. Запахи. Восторг! Как в России в июне.
А вечером в гостинице нечаянные встречи (конечно, в сортире!)
Сортир гостиничный, ты долго будешь сниться,
Где «М» и «Ж» смешались в простоте.
Как не войдешь, знакомые все лица,
Или зады сверкают в темноте.
Кто ноги моет там, где мы пьем воду,
Кто мочится, не прикрывая дверь,
Мужскую демонстрируя породу,
А кто кряхтит, как из берлоги зверь.
Там происходят радостные встречи,
Знакомства, флирт, все познаем мы там.
В исподнем мужики бегут под вечер,
Нисколько не стесняясь голых дам.
Там происходят светские беседы:
«Как спали Вы? Чем заняты сейчас?
Что подавали вкусного к обеду?
И как Салямов нынче принял вас?»
Оттуда наблюдали мы в субботу,
Как будки с тряпками въезжали на базар.
И к удовольствию узбекского народа
В них обувь – бар, да и клеенка – бар.
Скажите, где, да и в каком романе
Вы можете познать реальный мир
Воочию, не в розовом тумане?
Да здравствует гостиничный сортир!
20.04. Утро. Штольня № 1, вода в ней теплая – +22 градуса, заливается в болотные сапоги. Темно, но не страшно. Одеты мы легко, так как здесь и в воздухе тепло.
В гидроцех пришли в юбчонках и произвели фурор среди женщин, да и мужчин. Ведь все привыкли к нашим штанам. Днем озаботились посылкой домой лука. Тара – йок, следует ее добыть. Пока не добыли. В 18 часов казалось, что на воздухе 50 градусов, а как же тут летом? Ужас!
21.04. Погода продолжает оставаться жаркой. Сегодня камеральный день. До обеда идем в сай (долина).
За далью – даль,
за саем – сай!
Быстрей-ка, Галь,
вперед шагай!
Разнагешись,
мой друг, пора!
Жара и к нам
сюда пришла.
Пусть все узбеки
здесь в шерсти
(Аллах их, голых,
не простит!),
А мы – свободны,
мы – вольны,
Мы загореть
вовсю должны.
Лежим под персиком
мы тут,
Нас склоны
в облака влекут.
И только козы,
да пастух
Увидят нас,
заблеют вслух,
Когда заглянут
в этот рай,
Что тут зовется
словом САЙ.
22.04. Очень продуктивный день. До обеда измеряем температуру воды в водохранилище. На поверхности уже +12, а когда-то было 3,5. Пока добираемся по солнцепеку до ресторана, издыхаем от жары. В тени, наверно, 30, а на солнце черт-те что! Это не мешает нам провернуть операцию «лук» на почте, купить яблок в Ленинград, сделать маникюр, подстричься, починить босоножки и сдать книги в библиотеку.
Да, сай даром не прошел – у нас солнечно-тепловой удар. Полночи не спали. Тошнило. Было плохо. Надо скорей смываться. А Г. Ф. к тому же укусил, видимо, тарантул. Нога распухла, красная, болит.
23.04. Последний рабочий день на ГЭС, последние данные. Последние слова, разговоры с начальством. Отчеты. Прощание с группой КИА. Последняя стычка с директором Салямовым, когда отмечали командировки. Самая яркая фигура на ГЭС, конечно, начальник гидроцеха Игорь Ильич Каминский, о котором можно говорить только стихами:
Верят в него подчиненные, его уважает начальство.
Дамы из КИА влюбленные (и это ничуть не бахвальство)
Ходят на ГЭС красивые, ходят на ГЭС с улыбками,
На службу едут счастливые, редко грешат ошибками.
«Игорь Ильич посоветовал, Игорь Ильич разрешил,
Игорь Ильич посетовал, Игорь Ильич пошутил».
Здесь на каскаде он с первыми, с теми, кто двигал скалами,
С теми, кто крепкими нервами выдержал битвы немалые.
Сейчас их на ГЭС единицы. Строителям – новые стройки.
Они – перелетные птицы, в своих увлечениях стойки.
А Игорь Ильич остался, Игорь Ильич как на грех
В зам-глав-инжи подался. Это ступенька наверх.
Походка его стремительная, профиль его орлиный,
Смех его заразительный, юмор его насрединный —
Гордость чарвакской плотины, радость для гидроцеха,
Где в коллективе едином место есть шутке и смеху.
Игорь Ильич нам нравится, с ним мы готовы дружить,
Чтобы с задачей справиться, его похвалу заслужить!
24.04. И снова льет. А мы прощаемся. Суббота. Все как полагается. Вода и свет – они, конечно, йок. Но нам плевать. Мы, брат, смываемся.
Вперед, в Ташкент!
25–26.04.
Последние впечатления этой командировки в Узбекистан.
Мы в Ташкенте. Завтра исполняется 10 лет землетрясению. За последние годы построено 50 юбилейных зданий, строили всем миром. Даже французы. 20 вузов. Первый ректор ташкентского ГУ Абрам Львович Бродский. В эпицентре или просто в центре построили красивый ресторан «Голубые купола», в его чайхане мы чаевничали. Площадь Ленина, ее отстроили, самая большая в Европе – 8 га. Ташкент – пятый город по озеленению. Метро появилось в 1971 году, 6 станций…
У нас последние два дня роскошная жизнь в отличной гостинице Саехат, номер за 5.50 руб. в сутки – с питанием, душем, неработающим телефоном, балконом, фонтаном и садом под окном. Мы – буржуи. Но еще буржуистей ташкентцы, у которых мы сегодня были в гостях. В самом центре города первые дома после землетрясения построили в саду, где растет виноград, вишни, яблони и другие плодовые деревья. В большой четырехкомнатной квартире есть балкон с двух сторон длиной 15 м и веранда с третьей стороны 14 кв. метров… а дом четырехэтажный.
А эти впечатления Галина Федоровна прислала мне из Сибири в ожидании нашей следующей командировки в Чарвак.
Мне снятся ночами вершины в снегу,
Мне снятся ночами долины в цвету,
Тюльпаны в букетах, тюльпаны на склонах
Ближайших холмов и холмов отдаленных;
Отары овец и баранов стада,
Бредущих все выше и выше, туда,
Где снегом умытая новая зелень
Сквозь мерзлую твердь пробивается еле;
Туда, где самой мне бывать не дано
(Плохой я ходок, и здоровье не то).
Мне снится густое Ташкентское небо
(Его не представишь, коль в Азии не был);
Мне снятся мечети седой Бухары,
Мне снятся ручного плетенья ковры;
Мне снятся… мне снится… Но хватит ли спать?
Так можно, пожалуй, Чарвак прозевать!
