– Расслабьтесь, – игла с тихим жужжанием покусывала кожу.

– Я совершенно расслаблен, – Вик положил голову на подголовник потёртого кожаного кресла. Покрытие так истёрлось, что первоначальный цвет угадывался разве по бокам, да и то, в свете ламп искажался, делался мрачнее, словно бы прятался от взгляда, не желая раскрывать своих секретов. А секретов, наверняка, накопилось не мало. В этом городе у каждого есть своя тайна.

– Почему не воспользовался лазерной коррекцией? – жирно подведённые глаза девушки-мастера над маской с интересом взглянули на клиента. – Дешевле бы вышло.

– Я им не доверяю, – Вик потёрся затылком о подголовник. Волосы, сплетённые на затылке в тощую замысловатую косу из четырёх прядей, неприятно давили на затылок и кололи в шею. – Машина – есть машина.

– Ну, понятно, – девушка подняла руку в черной латексной перчатке с тату-аппаратом, прицениваясь к изображению. – Стильно. А что означает?

Вик усмехнулся. Сказать? Отшутиться? И он выбрал второе.

– «V» – значит Вендетта, был такой фильм. Давно.

– Что такое фильм?

– Это как имаджи, только на плоскости. Как картина.

– Не смотрела, – коротко отрезала девушка, помяла пальцем кожу, оценивая кровоток. – Хороший?

– Занятный, – вздохнул Вик. А она симпатичная. Русые волосы до плеч аккуратно заправлены за маленькие, прижатые к голове уши, серые глаза холодного оттенка. Подведены слишком жирно, но это веяние моды. Сейчас все так ходят. А вот на запястье выбит один крохотный чёрный лист. Странно.

– Только коррекция, – зачем-то напомнил он, любуясь сосредоточенными движениями мастера.

– Угу, – и машинка снова щиплет кожу. – Это знак бесконечности? – спросил она, чтобы занять себя разговором. Через маску голос звучит немного глухо, но всё равно приятно. Интересно, она свободна?

– Да, был когда-то.

– А сейчас? – Вик безразлично следил за иглой, выводящей замысловатые изгибы знака, оплётшие два расходящихся луча латинской буквы «V» почти на сгибе локтя.

– И сейчас есть. А что ты делаешь после смены? – рука мастера замерла на доли секунды, а потом снова тронулась по контуру татуировки.

– Иду домой.

– Провожу? – почему-то хотелось, чтобы она сказала «да», но интуиция подсказывала другое.

– Нет.

– Почему? – Вик улыбнулся, хотя знал, что она его не видит, сосредоточившись на работе.

– Я живу недалеко.

– А я зайду в гости.

– Не нужно, – мастер стёрла лишнюю краску смоченной в растворе салфеткой.

– Занята? – Почему бы ей не согласиться? Сколько предложений поступает за день? Это всего лишь ещё одно.

– Да, занята, – коротко отрезала девушка и продолжила работу.

– Меня зовут Вик. Виктор, – последняя попытка.

– Я за тебя очень рада, Виктор, – вздохнула девушка. Присмотрелась к чернеющему на коже результату. – Такой шрифт лет сто уже не используют. Где делал тату?

– На Терре, давно, – почему-то хотелось по-дурацки улыбаться.

– Лет сто назад? – усмехнулась мастер, снова погружаясь в работу.

– Где-то так, да, – согласился Вик. – А если приглашу на кофе?

– Нет.

– Пива?

– Нет.

– Неужели абсент?

– Не трудись, я с тобой никуда не пойду, – и снова этот напускной холод в голосе. Они все ломаются. Но всё равно идут. Нужен другой рычаг, вот и всё.

– Мне очень жаль, – напустив сожаления в голос, выдохнул Вик. – Теперь придётся провести вечер в одиночестве.

– Цвет чёрный? – нетерпеливо спросила девушка, снова поднимая глаза от работы.

– Только чёрный, – согласился Вик, – в знак траура. По испорченному свиданию.

– Ты всегда так завязываешь знакомства? – она улыбается, это даже под маской видно. Значит, всё не так плохо.

– Обычно у меня выходит лучше, просто я немного растерян. Не каждый день встречаешь красивую, умную девушку.

– Я не знакомлюсь с клиентами, – и снова зажужжал аппарат.

– А когда ты закончишь, и я перестану быть клиентом?

– Тогда у меня закончится смена, и я пойду домой.

И-и-и, вот они снова на исходной. Что ж, значит, не судьба.

– Значит, смогу проводить?

– Нет.

Вик поднял глаза к потолку. Нет, значит нет.

– Первое время желательно не мочить, знаешь, да? – по-деловому оглядев работу, девушка удовлетворённо кивнула.

– Да, я в курсе, – Вик спустил рукав толстовки. А девушка стянула маску на подбородок пальцем. Симпатичная.

– Нет? – спросил он в надежде на последнюю попытку. И даже подкрепил вопрос самой лучезарной улыбкой из своего арсенала.

– Нет, – мастер встала, – оплата принята, – услышал Вик. Банковский чип на запястье моргнул крохотным диодом, что со счёта снялись деньги. Он поднялся.

– Было приятно иметь с тобой дело, – прошептал он, делая шаг к ней, склоняясь к маленькому уху. Почувствовал, как напряглась её спина, – не переживай, ухожу.

– Вот, возьми конфетку, – девушка, обернувшись, протянула вазу с маленькими леденцами в слюде, – за то, что хорошо себя вёл.

Вик улыбнулся и вытянул из вороха разноцветных шуршащих конфет мелькнувшую красным боком.

– Благодарю.

– Приходи ещё, – услышал он в спину. Не судьба.

«Данные обновлены, Виктор». Атум, электронный администратор. Можно было и не обновлять.

***

Улицы перевели в ночной режим. Редкие фонари освещали проспекты ровно настолько, чтобы отличить мусорный бак от человека, остальное муниципалитетом не предусмотрено. Вик вдохнул полной грудью напоенный запахом жжёной резины воздух. Арканум всегда вонял чем-то непотребным. Разве центральные районы убирались с особым рвением, в остальных же горожане были предоставлены сами себе. Высоко в искусственное небо взлетела сигнальная ракета, бросая алые отблески на крыши многоэтажных комплексов. Где-то снова беспорядки. Надо будет обойти квартал, ввязываться в драку не хотелось.

Вик пошарил в кармане, нащупав цилиндр электронной сигареты, сунул мундштук в зубы и отправился по сумрачному проспекту в сторону дома. Мимо проскакивали спешащие к месту конфликта тени. Все хотят поучаствовать в заварухе. Можно взять электрокар, но его придётся ждать, а с условием перестрелки в соседнем квартале можно вообще не дождаться.

Послышались одиночные хлопки, а потом и треск автоматной очереди.

Безвкусный пар обволакивал глотку. Дерьмовая капсула, дерьмовый вечер и дерьмовый город.

– Эй! – дорогу преградила фигура. Интуиция, мать её, снова вступила в дело. У него оружие.

– Есть дурь? – хрипло и тихо спросили из темноты. Он один. Какой-то наркоман. Просто в руке у него пистолет, и поэтому есть уверенность, что ему ничего не угрожает. – Д-давай дурь.

– Я что, по-твоему, похож на торчка? – удивился Вик. Почему-то проспект пуст. Все зрители – в соседнем квартале.

– Т-тогда бабки, гони б-бабки! – и фигура трясёт пистолетом. Но близко не подходит. Может, не совсем укурился ещё.

– Нет наличных, – Вик выпустил пар изо рта и спрятал сигарету в карман.

– Ру-ки, р-руки поднял! – и вот фигура уже выступила под жиденький свет высокого осветителя. Точно, залётный. Недавно в городе. Куртка с широким капюшоном из прорезиненной ткани, мешковатые штаны и разбитые армейские ботинки. В руках – старенький, потёртый, судя по всему, давно списанный «Грач».

– Нет у меня ничего, веришь? – Вик поднял ладони кверху.

– Ч-что в к-карманах?

– В карманах? – Вик осторожно протиснул ладони в карманы брюк, нащупал только что приобретённую конфетку. – Леденчик. Держи! – и кинул его нападавшему. Тот от неожиданности дёрнулся, рука конвульсивно сжалась на спусковом крючке, но пистолет не выстрелил, а конфетка заскакала в левой руке наркомана, то подпрыгивая, то проваливаясь, никак ему не давалась. Вик быстро сделал один плавный шаг, схватил пистолет одной рукой, а локоть другой с разворота сунул в темноту капюшона. Почувствовал, как кость воткнулась в чужие зубы. Парень, крякнув, отлетел к стене, выпустил оружие из руки и сполз на грязный тротуар бесформенной массой. Вик оглядел «Грач» в руке. Списанный боезапас из армейских складов, и откуда только он сюда попадает? Потёрт, и скорее всего клинит на взводе.