— Но ты хочешь, чтобы тебе помогли. — вкрадчиво делает выводы — Ты пойми, одного моего примера может быть недостаточно. К тому же, я это… я… — поджимает губы и разводит руками.

— Думаешь я настолько размазня? — обидно признавать это, хоть и понимаю, что если с ней сравнивать, то да. Та ещё размазня.

— Я не так сказала, не придумывай. — фыркает. — Я не мозгоправ и понятия не имею, что у тебя в голове тварится. Какие я могу давать советы? А вдруг тебе от этого только хуже станет? — говорит так, будто речь идёт о лекарствах.

— Да, нет… я не об этом… — мнусь.

— Тогда к чему этот вопрос? — хлесткий вопрос, таким же тоном.

— Я такой… я… я такой грязной себя ощущаю… — говорю и голос начинает дрожать, а слеза-предатель скатывается по щеке. Всего одна.

— Дело в Артуре? — спрашивает спокойнее, после недолгой паузы.

Киваю. В ком же ещё…

— Ты говорила с ним?

Отрицательно мотаю головой. Чувствую себя школьниц ей на экзамене.

— А надо бы. — тянет — Ты сейчас придумываешь проблему, хотя и не факт, что она есть вобще.

— Есть. — отвечаю поспешно.

— Ты боишься, что его от тебя воротит начнёт. — не спрашивает. — Да, откуда тебе знать, если он не дал повода так думать?

Не давал. Скорее я оттолкнула… а он не настаивал…

— Вы общаетесь? — шуршу еле подавая голос.

— Иногда. Ты ж его игноришь. — недовольно фыркает.

— Неправда… — оживляюсь.

— Где твой телефон? — вопросительно выгибает бровь, а голос так и сочится сарказмом.

— Выключен… — сдуваюсь.

Ну, да…

— Вот именно. Ты сама отгородилась. И что ты от него хочешь? Чтоб он к тебе в дверь ломился?

Вот, как она так умеет, а? Почему я так не могу? Раз и всё по полочкам!

Закрываю лицо ладонями.

— Не знаю я чего хочу…

— Вот именно! Как будешь знать, намекни ему. — не даёт мне раскиснуть ее менторский тон.

— Вот так, прям, взять и позвонит? — злюсь и начинаю ерепениться.

— Я, возможно тебя удивлю, но да. Именно так! Кто-то должен начать диалог, иначе он не состоится. А, конкретно, в вашем случае, он ждёт этого от тебя! Ждёт, пока ты захочешь этого и будешь готова.

— Я не уверенна, что готова.

— Значит ещё подождёт. — заявляет уверенно. — Ему сейчас есть чем заняться. — отпивает чай из кружки.

***

Кажется, что сто лет прошло с того разговора. Мы возвращались к этой теме не раз.

А теперь? Теперь мне просто не хватает смелости набрать его номер.

Слезаю с подоконника.

Мусор надо выкинуть.

Натягиваю спортивные штаны и лёгкое худи, прыгаю в дежурные папины тапки, в которых он обычно курить выходит, мама запрещает курить в квартире, и, схватив мусорный мешок, выхожу из квартиры.

На улице, почти, безлюдно. Одиннадцать утра, вторник. Таких как я, праздно-шатающихся, мало.

Закидываю мешок в контейнер и уже собираюсь уходить, как вижу, ко мне, откуда-то из кустов, несётся нечто… маленькое, махнатое, чёрное, и истошно мявкающее. Замераю на секунду.

А "нечто" начинает активно тереться о мои ноги, оставляя грязные разводы на штанинах.

Запоздало реагирую, отступая, но лютый зверь сдаваться не намерен и подбегает опять.

Нет, нет, нет. Зажмуриваюсь и быстро удалюсь, до самого подъезда слыша в спину отчаянное "мяу"…

Через часок дождь, всё же, заряжает. Ай да синоптики! Ошибаются единожды но ежедневно.

Блиин!

Несусь к мусорным контейнерам. Хорошо, что они под навесом.

— Кыс, кыс, кыс, кыс… — заглядываю, куда могу… зову…

Неужели свинтил…

Нет! Прибежал, опять, из кустов! Опять гарланит!

— Ну, иди сюда! — сажусь на корточки.

Беру "нечто" на руки. Грязнючий-то какой, вонючий! Фу! Прижать к себе не решаюсь. Так и несу до квартиры, сразу в ванную.

— Нет уж, дружок, я такого тебя на кухню не пущу!

Вопит, будто режу его, царапается, вырывается, крысеныш! Мыться мы не любим! Но я победила! Кутаю зверя в пототенце и несу на кухню.

— Так, что тут у нас есть? — заглядываю в холодильник, пока трясущийся в моих руках гость все так же, вопит, но принюхивается, вытягивая мордочку. — Котлеты будешь?

Достаю большой контейнер.

По пути захватила газету. Расстелила её в углу и положила котлету на неё, а затем и лютого зверя выпустила.

Трясётся весь, но как только до котлеты добрался, то вцепился и зарычал! Потешный такой!

Набераю Юльку, которая обещала прийти сегодня.

— Привет, Юлькин! Ты сегодня, придёшь?

— Привет! Да, как раз в магазин заскочила. — отзывается.

— Зайди пожалуйста в зоомагазин. — начинаю без прелюдий.

В трубке тишина.

— Корм для котят нужен, что-нибудь от глистов, и от блох и клещей. — перечисляю.

— Лааадно! — тянет она.

— И миску. — добавляю, глядя на крысеныша с котлетой

— Лоток? — уже сама пополняет список потенциальных покупок.

— Точно. — соглашаюсь.

— Поняла! Скоро буду! — усмехается и мы заканчиваем разговор.

Ну что ж, крысеныш! Будем считать, что ты вытащил свой счастливый билетик!

Полна решимости и включаю телефон.

Айс залез ко мне на колени и тарахтит как старый запорожец. Но мне нравится! Особенно засыпать, когда он под ухом мурлычет вот так.

***

— Самого страшного подобрала. — ворчит Дашка, когда наблюдает за, уже подсохшим, котенком, котовый лазит по комнате и всё обнюхивает.

— Сама ты страшная. — возмущаюсь и защищаю найденыша. — Красота — понятие относительное. — изрекаю с умным видом.

— Ну, я вижу. — кивает в его сторону.

— Да, ну тебя. — фыркаю на неё.

— Даш, ладно тебе! — заступается Юля. — Забавный же!

Впринципе, пока он полностью не высох, то с подругой я была согласна! Как старый валенок!

Но сейчас, когда мой пухлявый чистенький, мягонький — красавчик! И, как выяснилось, это котик. На вид ему пара месяцев всего.

И не такой уж он и чёрный. Точнее, чёрный, но с какими то рыжими пятнами. Не знаю как обозвать этот окрас! Будто в оранжевой краске испачкался. Местами. Не сильно.

Глазищи огромные, жёлтые!

— Не айс. — продолжила Дашка, сложив губы уточкой. — Страшилка.

— Очень даже айс! — отвечаю ей! — Так и назову! Айс!

Вот так и появилось имя у котейки!

***

Игнорирую тонны сообщений и пропущенных. Меня, сейчас, интересует только один человек.

Делаю несколько нервных вздохов и, переживая, начинаю чесать шейку Аусу.

Нажимаю на вызов.

Гудок, второй, третий…

Время, восемь вечера. Должен уже быть дома…

Чтож… не судьба…

Только успеваю подумать, как слышу осторожно ииудивленное в трубке…

— Яна?

— П…привет… — отвечаю не сразу и заикаюсь.

Нервничаю. Трясусь вся.

Оба молчим. Слышно только наше дыхание.

— Привет. — нарушает он тишину.

— Я… не отвлекаю? — рвано выдыхаю.

— Ты даже не представляешь, как я рад тебя слышать! — очень живо представляю, как в этот момент он закрыл глаза и откинул голову назад.

Сколько всего в этой фразе. Сколько всего в этом голосе! От переполняющих меня эмоций наворачиваются слезы.

— Как у тебя дела? — кусаю губы, всхлипываю и вытираю, успевшие сбежать, слезы.

— Я тебя слышу… а значит, уже, лучше. — говорит тихо, но я слышу, как он улыбается.

Тихонько хихикаю сквозь слезы. Ну вот… не могу остановиться… Здравствуй, истерика!

— Ян, не плач, ради всего святого… хочешь я к тебе приеду? — начинает говорить со мной как с капризным ребёнком.

— Не надо…

— Ладно, — соглашается, но слышу, что расстроен моим ответом. — Хочешь мы с тобой просто поговорим? Расскажу как день провел… Хочешь?

— Хочу…

Он все говорил и говорил… О работе и коллегах, которые охотятся теперь за Дашкиным номером и которых она отшивает раз за разом. О том, как побывал у родителей на днях, забавные они у него! Ну, или Артур так забавно рассказывает о них. О том, как извинился перед Милой, чем очень порадовал, в груди стало так тепло.