Кедрин последовал за ними, все в нем сжималось, хотелось стать маленьким-маленьким... Очередная деталь висела в пространстве, заторможенная на полдороге. Гур равнодушно, как будто речь шла о порции салата за завтраком, проговорил:
- Твоя, Кедрин... - И они полетели дальше, к исходным позициям, брать новые детали.
Кедрин тащил деталь на место и утешался тем, что она, на худой конец, послужит хоть какой-то защитой от метеора. Сварщики, из тех, кто пришел на помощь Особому звену, уже настраивали свои полуавтоматы. Установщика не оказалось, и Кедрин сам установил деталь на место, на направляющие, и сам порадовался тому, как ловко это у него вышло, хотя и в первый раз.
Снова прозвучал тревожный сигнал, на спутнике начали отсчет минут и секунд. Кедрин хотел кинуться под щит, но никто не торопился, и он не стал торопиться тоже. Детали медленно плыли в пространстве. Отсчет кончился, и Кедрин ожидал: сейчас по нему ударит частый дождь крохотных небесных тел. Дождя не было. Корабль теперь надежно закрывал их, но, кажется, и в корабль ничего не попадало, и только раз сверкнула искорка, да и то где-то далеко, в направлении спутника. Наверное, какой-то из метеоритов врезался в тороид, но спутник этого не боялся.
- Вот так-то, мой бесстрашный друг, - сказал Гур, подталкивая новую деталь - сектор главной поперечной переборки. - В масштабах даже и Приземелья нас все равно что нет, так что опасаться особо нечего...
- Я и не опасаюсь, - сказал Кедрин.
- И замечательно! Между прочим, как правило, в космосе вообще ничего не происходит. Вот сейчас дадут отбой, и мы снова полетим устанавливать по-настоящему наш озотаксор.
- Ничего не происходит! - сказал Кедрин. - По-вашему, на орбите Трансцербера тоже ничего не произошло? Вы думаете, они молчали бы столько дней, хотя их вызывает вся Земля? .
- Мало ли, что там я думаю! - сказал Гур. - Возьми угол на себя, не то тебе придется делать второй заход.
XIV
Нет, они, конечно, не молчали бы столько дней там, на opбите Трансцербера, если бы ничего не произошло.
Собственно, не произошло ничего особенного. Сначала исслвдователи заметили вспышку, не очень значительную, но все же явственно различимую вспышку, там, где, по расчетам, должен находиться догоняющий Ахиллес - так они теперь между собою именовали Трансцербер. Он должен был там. находиться согласно показаниям локаторов. Локаторы брали его, а вот гравиметры пока что не брали, и радиоустройства не брали, не говоря уже об оптических.
Так или иначе вспышка произошла именно там, где ей полагалось произойти, если она произошла на Трансцербере. Исследователи начали анализировать возможные причины вспышки, и, конечно, сразу же образовались два лагеря. Один лагерь считал, что вспышка свидетельствует об интенсивной вулканической деятельности на поверхности Ахиллеса. Другой утверждал, что говорить об этом всерьез вообще невозможно, потому что коль скоро не наблюдается визуально сама планета, то не может быть наблюдено и любое извержение на ее поверхности. Вспышку они объясняли какой угодно другой причиной, кроме вулканической деятельности. Неуправляемой атомной или ядерной реакцией, столкновением с необычайно крупным метеоритом или астероидом, а также... а также... и так далее.
В ответ на это первая группа возражала, что на плакетке с такой ничтожной массой, какую до сих пор не берут гравиметры, и с такими ничтожными размерами, что ее не берет даже главный корабельный рефрактор, на планетке столь ничтожной, что вообще удивительно, как это Герн догадался об ее существовании, - на такой планетке не может вообще найтись массы уранидов, чтобы пошла атомная реакция. Кроме того, они говорили, что... а также... и так далее и тому подобное.
Пилоты пока не вмешивались, потому что они помогали инженеру Риексту подремонтировать водный конденсатор, а капитан Лобов не вмешивался, потому что он вообще ни во что не вмешивался, пока не решал, что настало время вмешаться.
Наконец исследователи пришли к выводу, что надо сообщить о вспышке и на Зем.ио, чтобы дать возможность и земным астрономам и астрофизикам разделиться на два лагеря. Хотя время очередного радиосеанса еще не пришло, исследователи доложили о своем пожелании капитану Лобову. Капитан Лобов немного подумал и дал "добро".
Инженеру Риексту и одному из пилотов пришлось оторваться от ремонта конденсатора и, как выразился капитан Лобов, начать разводить огонь в радиокомбайне. Они его и развели, и зашифровали сообщение, и послали его при помощи остронаправленной антенны на Землю, и принялись ожидать квитанции.
Но вместо ожидаемого РЦД последовало молчание. Прищлось повторить передачу, расходуя лишнюю энергию. Результат был тот же. То же было и в третий раз. Тогда инженер Риекст пришел к выводу, что Земля их не слышит, или не понимает, или не хочет отвечать, или же, наконец, не может. Это дало исследователям сейчас же продискутировать вопрос: что же такое могло случиться на Земле? Они спорили об этом долго и убежденно, хотя знали, что на Земле ничего такого произойти не может.
Потом капитан Лобов сказал, что он не пожалел бы ничуть, если бы в результате извержения, реакции или чего-нибудь еще Ахиллес разлетелся на мелкие кусочки и все эти кусочки полетели бы в другую сторону. На это ученые возразили, что такие пожелания нельзя высказывать даже и в шутку, что экспедиция на Трансцербер - если не их, то любая другая - обязательно встретится с целым рядом очень интересных явлений. Уже сама авария "Гончего пса" произошла по абсолютно неизвестной причине. Затем эта вспышка. И, наконец, непрохождение радиосигналов на Землю - или оттуда. Все это обещало кучу интересной работы, и, уж коли на то пошло, ученые соглашались скорее разлететься на куски сами, чем пожертвовать Трансцербером. Хотя, разумеется, - торопливо заверили они, - никто из них не имеет ни малейшего сомнения в том, что и экипаж и они благополучно спасутся.
Услышав такие заверения, капитан Лобов начал задумываться о степени осведомленности исследователей в истинном положении вещей. А чтобы подумать в тишине, он дал команду спать, тем более что время спать действительно наступило. Огни были погашены, и вот тогда-то на орбите Трансцербера, он же Ахиллес, воцарилась темнота, какая только может быть в пространстве.
