Теперь Король стоит прямо за Блейном. Дрожь Блейна переросла в конвульсию.

— Ты вдруг притих, — говорит Король.

Блейн издает писк в ответ.

— Я так не думал.

Он берёт Блейна за шею и толкает его к закрытой двери. Блейн врезается в дерево и отскакивает на пол. Я задыхаюсь от силы Короля. Он бросил его так, как я бы бросила яблоко.

— Ты проведёшь год в шестом секторе. Я не хочу слышать о тебе или видеть тебя до тех пор, пока ассамблея не окажется во втором секторе. Твоя семья останется здесь.

Король идёт по кругу назад и садится на своё место. Блейн поднимается на ноги и рывком распахивает дверь. Его последний взгляд обращён ко мне, и я слегка вздрагиваю от ненависти, которую вижу в нём. Ещё один враг. Дверь захлопывается.

— Что касается остальных делегатов, мне противно, что вас так легко удалось убедить. Тем не менее, кажется, что большинство из вас осознало свою ошибку во время путешествия, и за это я милосерден. Теперь оставьте нас, — говорит Король.

Я наполовину встаю вместе с ними, неуверенная, включал ли этот приказ меня.

— Садись, — говорит он.

Я прищуриваю глаза от его приказа, но выполняю его. Медленно.

Он молчит, пока делегаты с пристыженными лицами не уходят.

Я смотрю на лицо Короля. Его губы сжаты в маленькой усмешке.

— Ты завоевала сердца большинства этих мужчин.

В следующее мгновение усмешка пропадает. Он наклоняется вперёд.

— Я не хочу, чтобы ты думала, что я желаю твоего присутствия, когда твой мир стал смертью моего брата. Если бы я мог поменять твою жизнь на его, я бы сделал это в десятикратном размере.

Я киваю. Я сделала бы то же самое.

— Также я считаю, что ты сказала нам не всю правду.

Я не шевелюсь, думая о древке в моем ботинке.

— Как я только что продемонстрировал Блейну, я не стану пренебрегать честью и храбростью жертвы моего брата, убивая тебя. Если всё так, как говоришь ты и другие, то Кедрик любил тебя. Ты можешь быть уверенна, что я не буду пытать или убивать тебя, если в этом не будет необходимости, — он садится назад, вытягивая левую ногу. — Если я обнаружу, что ты каким-то образом была нечестна или находишься здесь по причинам, отличным от тех, которыми они кажутся, я сам убью тебя.

Я распахиваю глаза в недоумении. Он собирается отпустить меня?

Он изучает меня, приложив руку к нижней губе.

— Эта проклятая вуаль — заноза в заднице, — говорит он.

Моё сердцебиение учащается, но паника утихает, когда он продолжает говорить:

— Ты остаёшься здесь, как гостья, пока я не решу, что с тобой делать. Ты понимаешь? — спрашивает он.

Мои глаза прищуриваются, он говорит со мной, будто я глупая.

Его губы снова скривились в усмешке, как если бы он знал, о чём я думаю.

Собрание прошло идеально. Я остаюсь и получаю время на поиски убийцы Кедрика. И я буду жить. Я быстро киваю.

Тот же стражник выпроваживает меня, правда, без тычка в плечо. Дверь практически закрылась, но я ясно слышу слова Короля:

— Отправьте двух гонцов в Осолис с вестью о том, что Татума в безопасности. Скажи гонцам, чтобы они поставили ястребов у средней пещеры.

Ястребы! Их использовали только во время военных переговоров.

Я пытаюсь вспомнить свои занятия о них, но не могу вспомнить ничего, кроме того, что они экономят время, доставляя сообщения к краю дымчатого барьера в Оскале. Вместо того чтобы ждать ответа на своё сообщение два месяца, ты получишь ответ через месяц.

Пытался ли Король Джован сохранить мир? Или объявлял войну?

ГЛАВА 18

В течение следующего месяца я узнала, что понятие «гость» в Гласиуме имеет другое значение. Брумы больше не плюют в меня, но я постоянно чувствую их враждебность. После атаки Брумы, произошедшей однажды вечером, когда я направлялась в свою комнату, мне был предоставлен второй стражник. Жизнь здесь очень отличается от моей прежней жизни, где у меня никогда не было никакой стражи. Только люди, которые следили за мной.

Один из моих делегатов всегда забирал меня к трапезе. Придворные реже пытались подставить мне подножку или толкнуть меня, когда они находились рядом со мной. Я пытаюсь напомнить себе, об отношении Солати к Брумам, когда моё терпение на исходе, и я хочу ударить Бруму прямо между глаз.

Моя рука теперь желтого цвета и гораздо менее опухшая, её фиксирует новая шина, которую сделал для меня Аднан. Неделю назад я была счастлива избавиться от перевязки.

Не все Брумы были такими. Я познакомилась с женами некоторых делегатов. Фиона, жена Санджея, была добра. Это она оставляла свежую одежду в моей комнате, а Садра, жена Малира, напоминала меня матрону из приюта.

Обеденный зал также был идеальным местом, чтобы наблюдать за Королем. Он только что получил первое сообщение от прилетевшего ястреба, о содержании которого я могла только гадать. Ястреб был прекрасен: снежно-белый с самыми большими крыльями, которые я когда-либо видела. Когда он взлетел, я почувствовал их мощь со своего места. Полагаю, ему требовались сильные крылья, чтобы летать через этот снег и дождь. Аднан объяснил, что у них есть дополнительное веко, которое защищает их глаза, но при этом позволяет им видеть. Ястреб поднялся к потолку и исчез через какой-то выход, не видимый из-за нашего стола.

Поза Короля стала жесткой, что я восприняла как не хороший знак. Однако я почувствовала облегчение, когда не получила известия о том, что должна вернуться домой. Пока что у меня не было никакого прогресса в поисках убийцы. Мне нужно было больше времени.

Я открываю тяжелую дверь на входе в замок. Мне разрешили свободно перемещаться по замку, хотя и запретили выходить за ворота.

Я спускаюсь по массивным ступеням во двор, кутаясь, чтобы согреться, но убеждаюсь, что держусь одной рукой за стену, как велел мне Малир, чтобы не потеряться в метели. Белый порошок потревоженного снега летает вокруг нас, проникая даже в густой мех моей шубы. Я никогда не привыкну к здешнему холоду. Большую часть времени я чувствую себя так, будто мои кости заморожены. Я выхожу наружу ради одного. Увидеть псов Рона.

Когда Рон не уезжает по делам Короля на упряжке, собак держат здесь или в псарнях. Когда я приближаюсь, раздаётся скулящий шум. Я нагибаюсь к Лео и хихикаю, когда он поднимает одно ухо и наклоняет голову на бок. Я протягиваю к нему здоровую руку. Он нюхает руку и затем облизывает её. Я чешу его за ухом, как научил меня Рон, и смеюсь, когда пёс двигает головой из стороны в сторону, получая достаточно внимания.

Неожиданно рядом со мной приседает Рон, и я вздрагиваю. Я не услышала его приближения за воем ветра. Он почёсывает грудь Лео, не говоря ни слова.

— Ты сегодня куда-нибудь поедешь на упряжке? — спрашиваю я, повышая голос, чтобы перекричать воющий ветер.

— Нет, слишком опасно, — говорит он. — До королевского тура осталось совсем немного.

Я выяснила, что собаки — единственная тема, по поводу которой Рон может дать не односложные ответы. Он проводит большую часть своего времени на упряжке, перевозя важных людей или передавая различные сообщения. Полагаю, это должна быть довольно одинокая работа.

Рон отличался от остальных.

Я всегда подмечала это, но это стало более заметно с тех пор, как мы прибыли в Гласиум. Если, когда я шла по замку с кем-то из делегатов, Брумы лишь слегка ослабляли свои издевательства, а вот когда я была с Роном, никто даже не пытался поддеть меня. Интересно, что он сделал, чтобы заслужить такое боязливое уважение.

Я следую за ним назад в замок, продолжая держать руку на стене. Рон идёт со мной к огромному залу, где проходят трапезы Брум. Как обычно, все оборачиваются, чтобы поглазеть на моё появление, но, как и ожидалось, никто не осмеливается прикоснуться ко мне, когда он возвышается рядом.

Я обнаружила сходство и отличие в здешней ассамблее. Как и на Осолисе, здесь едят те, кто занимает высокое положение: министры, советники, важные купцы, и те, кто как-то связан с этими людьми. Хотя в отличие от Осолиса, эти люди не жили в замке, и единственные Брумы, кто, казалось, остаётся здесь, это высокопоставленные путешественники, некоторые из королевских советников, Рон и стражники в казармах. Единственной загадкой оставалось большое количество женщин, которые, казалось, оставались где-то в замке, хотя они постоянно менялись. Иногда я замечала похожие лица, только чтобы другое лицо вышло на следующий день из той же комнаты.