Поэтому я выдала правду, что лежала на поверхности. Без всего того, что затаилось под ней. Без всех противоречивых ощущений, которые с трудом, но можно было назвать любовью.
— Я просто боялась остаться одна, — это всё, что я сказала вслух.
Глаза Драко распахнулись ещё шире, и он чуть пошатнулся, как от удара. Хмыкнул, не размыкая губ, и тут же убрал от меня руки. Почти брезгливо, но вместе с тем так болезненно, что в моей груди что-то предательски сжалось.
Всего один его шаг от меня — а я уже чувствовала себя брошенной в лапы смерти. Донельзя одинокой, окончательно сломанной куклой, без единого шанса на починку. Хотелось закричать и рассказать ему всё то, что я решила сохранить в тайне. Сделать что угодно, чтобы он не уходил, но в горле встал ком.
Драко закрыл глаза и замотал головой, зарываясь пальцами в волосы, будто пытался сдержать пар, который вот-вот должен повалить из каждой клеточки его тела.
— Охуенно! — Малфой беззвучно рассмеялся. — Браво, Грейнджер.
Стало холодно.
Настолько зябко и одиноко, что я с трудом сдержала свой порыв шагнуть вперёд, прямо к нему, и согреться в таких знакомых объятиях. Но когда Драко открыл глаза, то серые радужки заполняла ледяная сталь. Я невольно съёжилась, не зная, что предпринять.
— То есть если Уизли будет кормить тебя датуром на завтрак, обед и ужин, заодно околачиваясь своей рыжей тушкой поблизости, то ты и ему в любви признаешься? Так получается? — процедил он, поливая меня вёдрами своего яда.
— Конечно, нет! Он меня не поймёт, — с трудом проговорила я, и мой голос был таким хриплым, будто всю глотку хорошенько натёрли наждаком. — Не сможет… так.
— Что не сможет? Давать датур? — Малфой истерично хохотнул, поведя плечом. Будто отмахивался от какого-то пустяка. — О, поверь, пара твоих припадков — и он смирится с этим. Поттер, вон, вроде не возмущается.
Да почему он не понимает?!
— Мне не нужен Рон. Мне нужен ты, — как можно твёрже произнесла я.
— Ты врёшь, — уголок его губы приподнялся. Но улыбка была из разряда тех, что не предвещали ничего хорошего. Я уже открыла рот, чтобы опровергнуть его слова, но он приподнял ладонь, останавливая меня. — И ладно — мне, но ты ведь врёшь себе!
— Это не так, — упрямо твердила я, чувствуя, как стоять и не шататься становится всё труднее. Всё внутри меня пульсировало от невидимых игл, что кромсали плоть, разрывая её на части ежесекундно.
— Тебе нужен датур, Грейнджер. Не я, — его голос теперь, как и взгляд, отдавал сталью. Холодной и чёрствой, такой, что не проломить. — Может, мне вообще уйти, чтобы не напоминать тебе о боли, м? Что скажешь?
Он сделал ещё шаг назад, и всё внутри меня всколыхнулось, забило тревогу.
— Нет! — закричала я, кидаясь вперёд. Не помня себя от страха потерять его. — Нет, Драко, пожалуйста!
Я врезалась в его грудь, как можно крепче стискивая в объятиях. Даже не обнимая, а резко хватая изо всех сил, что у меня ещё остались, и пытаясь его удержать рядом с собой.
— Останься, умоляю, — надрывающимся голосом пробормотала я в его рубашку. — Я не врала тебе тогда. Я… Я… Пожалуйста, Драко, только не уходи, — без остановки лепетала я, даже не замечая того, что Малфой и не пытался вырваться.
Просто стоял. Не уходил, но и не спешил сменить гнев на милость. Не спешил, как обычно он это делал, успокоить меня и с уверенностью заявить, что всё будет хорошо. И его молчание разрывало изнутри на части. На мелкие ошмётки того, что уже с трудом можно было назвать живой плотью.
Я и не знала, насколько огромный страх во мне разрастался всё это время. Даже не страх — зависимость. Ещё одна, ведь наркотиков мне, видимо, недостаточно. Потерять Драко — то же самое, что спрыгнуть с Астрономической башни прямо сейчас. Потерять всякую надежду.
— Драко, — тихий всхлип, который я не смогла прервать на корню. — Скажи хоть что-нибудь!
Я чувствовала щекой, как вздымается его тёплая грудь от тяжёлого вздоха. И боялась, что он может оттолкнуть меня в любой момент после всего, что я наговорила сгоряча.
— Почему ты кричишь? — просто спросил он уже без издёвок, будто и не хотел бросить меня минуту назад.
— Потому что не могу тебя потерять, — прошептала я, будучи уверенной, что он услышал, но почему-то снова не торопился даровать мне ответ на неозвученный вопрос.
Я вдыхала его запах, чувствуя, как непрошеная слеза прорезает дорожку на моём лице. И казалось бы, эта капля такая горячая, но на коже после неё оставался только холод. Это напоминало мне Драко.
Он сглотнул и опустил руку на мою талию. Провёл пальцами по спине, а после притянул меня ещё ближе.
— Я не уйду. Не могу, — наконец еле слышно проговорил он, начиная свободной рукой гладить меня по волосам, успокаивая. — Всё будет хорошо.
И я верила. Судорожно кивала, уже не в силах сдерживать слёзы.
— Ты хочешь вылечиться? — неожиданно спросил Драко, чуть отстраняясь, чтобы пальцами приподнять мой подбородок. Но, увидев слёзы, ласково прошёлся подушечками пальцев по щекам, стирая влагу. Чтобы утешить или, может, сохранить сделанный им макияж. Как бы то ни было, я почувствовала себя лучше. Ведь он остался.
Я вглядывалась в потеплевшие серые радужки и наслаждалась таким знакомым лёгким прищуром его глаз. Ни злым, ни рассерженным, а именно тёплым. Почти нежным. Таким, что хотелось растаять сахарным кубиком, брошенным в горячий травяной чай.
А ещё он был чертовски внимательным и вместе с тем грустным. Словно он только что понял что-то очень важное, разгадал какую-то загадку, но это лишь опечалило его. И Драко даже не пытался этого скрыть, не пытался спрятаться за маской.
— Прости меня, я не хотела тебя…
Обидеть? Разозлить?
Но Драко не дал мне договорить извинения.
— Гермиона, ты ведь не сдалась? — повторил вопрос он, приподнимая мой подбородок чуть выше.
Сдалась. Я готова молить Мерлина о скорейшей смерти, лишь бы всё закончилось.
— Н-нет, — соврала я еле слышно.
Так, словно если этого никто не услышит, то это и не ложь вовсе. А мои мысли — не та ужасная правда, от которой я бегу уже несколько месяцев. А Малфой так бесцеремонно вскрывал всю подноготную, абсолютно не щадя моё и без того хромое психологическое равновесие.
— М-м, и чем ты займёшься, когда вылечишься? Что бы ты хотела? — он приподнял бровь, всем своим видом демонстрируя, что не верит моему ответу.
— Ну… закончить учёбу, наверное, — забормотала я, не зная, что ещё придумать так быстро.
— Серьёзно? Спастись ради учёбы? — усмехнулся он, чуть наклоняя голову к плечу. — Тогда я спрошу ещё раз. Гермиона, ты хочешь вылечиться?
Как удар под дых. И не разогнуться.
Почему он задавал настолько жестокие вопросы?!
Дыхание тут же сбилось, а в горле встал ком, не дающий вымолвить ни слова. Настойчивые серые радужки встретились взглядом с моими — вконец потерянными.
Вот теперь меня точно выбросило в вихрь смерча. Я задыхалась от своих же чувств, бурлящих внутри. Тех, что я давила всё это время. Не давала им и шанса учуять надежду. Не давала поглотить меня, чтобы самой не утонуть в отчаянии и погубить шансы на последние дни в относительном спокойствии.
А теперь Драко вскрыл самую дальнюю коробочку моего сознания. Коробочку, что должна была остаться запечатанной, если я не хотела окончательно сойти с ума.
Меня заметно затрясло, и я никак не могла это сдерживать. Чувствовала, как по спине бежит капелька пота, а пальцы, сжимающие пиджак Драко, совсем ослабли.
— Гермиона?
— Ты ещё спрашиваешь?! — вымученно улыбнулась я, а из глаз хлынули слёзы, тут же развязывая этот громадный комок в горле. — Конечно, я хочу! Я… — громкий всхлип заставил Драко тут же крепче обнять меня, но я уже не могла остановить всех чувств, что лавиной стекали прямо из глубин души. Того, что от неё ещё осталось. — Я так… так много всего хочу! Ты бы знал, Драко, — голос сорвался, вынуждая меня судорожно хватать губами воздух, пока Малфой вновь пытался стереть слёзы с моих щёк. — Учиться, путешествовать, веселиться с друзьями, увидеть родителей, быть с тобой… По-настоящему, понимаешь?!
