Я тяжело сглотнул, предпринимая ещё одну тщетную попытку развернуть его без применения грубой силы. Всё внутри наворачивало кульбиты, будто я заражался состоянием Драко, впадал в то же отчаяние, абсолютно не зная, что делать.

— Соберись, блять, — прошептал я то ли себе, то ли ему, тут же стискивая зубы и надавливая на его плечо ладонью, опираясь коленями в пол и чувствуя, как осколки зеркала впиваются в кожу сквозь брюки, оставляют глубокие порезы. Но мне было наплевать.

Я навалился вперёд, резко переворачивая Драко на спину. Он ударился затылком о пол, издавая отвратительный глухой звук. Окровавленные длинные пальцы вновь потянулись к ногам в попытке сгруппироваться, но я преградил ему путь, выставив вперёд саднящее колено, и пригвоздил Малфоя к полу с новой силой.

Не медля ни секунды, я надавил на его щёки, вынуждая дрожащие бледные губы раскрыться, и тут же влил зелье в глотку, плотно закрывая его рот ладонью, чтобы он не смог выплюнуть жидкость.

— Ну давай же!

Его тело перестало дрожать, но глаза по-прежнему оставались безжизненными. Будто дементор высосал из него душу без остатка, оставив бесполезное тело гнить в этом бренном мире. Меня охватила паника, я принялся бить его по щекам, кричал его имя, но Драко никак не реагировал. Словно кто-то нажал на кнопку выключения, и он заглох, потеряв единственный источник питания.

Моё дыхание участилось, я сжал губы, вновь залезая в карман и доставая ещё одну порцию зелья. Надавив на щёки Малфоя, влил в рот содержимое флакона, тщательно вытряхивая всё до последней капли и продолжая уповать на то, что это сработает.

Должно, блять, сработать.

Если только он действительно не свихнулся. Не стал психически нездоровым овощем, способным только вот так лежать и смотреть в никуда, подавая еле заметные признаки жизни. Сука, я не должен этого допустить.

Если он не очнётся через минуту, я отнесу его к Помфри. Плевать, пусть меня упекут в Азкабан, я не вынесу ещё одной смерти от моих рук.

— Драко, пожалуйста!

Я потряс друга за плечи и, вновь не уловив никакой реакции, склонился к груди, вслушиваясь в удары его сердца.

Они были. Хоть один проблеск света в этой гуще непроглядного ужаса. Я почувствовал, как рубашка Драко намокает от моих слёз, и даже не заметил, в какой момент они полились из глаз.

Пошло всё к чёрту. Жизнь Драко важнее. Всегда была важнее. Я должен отнести его к мадам Помфри. И Грейнджер отдать туда же, а после с чистой душой сесть за решётку, молясь об их скорейшем исцелении.

Я оторвался от его груди, вновь перенося вес тела на колени, и сморщился от боли — стёкла с новой силой пронзили кожу. Игнорируя ссадины, я аккуратно протянул руки под его ноги и плечи, собираясь поднять, но Драко вдруг резко дёрнулся, переворачиваясь на бок, и начал так сильно кашлять, будто его вот-вот вырвет.

Чувство облегчения и вместе с тем страдания от вида того, как бешено дёргалось его тело в рвотных позывах, смешались внутри меня. Я застыл, с полуоткрытым ртом и слезами на глазах наблюдая, как он медленно приходил в себя. Как только приступ кашля стих, Драко часто заморгал, щурясь на свет. Его взгляд был потерянным ровно до того момента, пока не наткнулся на меня.

— Блейз? — голос хрипел так, словно глотку хорошенько натёрли наждаком. В его глазах стоял страх, что превращал и без того холодные серые омуты в заледеневшие озёра.

— Да-да, всё хорошо, — прошептал я, успокаивающе похлопывая его по плечу и всё ещё не до конца веря в свою удачу. Ведь я действительно готов был сдаться, ещё секунд десять, и я непременно бы отдал свою жизнь в лапы несправедливой системе и отправился бы прямиком в Азкабан. Сделал бы что угодно, лишь бы искупить свою вину. Лишь бы спасти его.

Драко привстал на руках, пытаясь отдышаться, а после заскользил к стене, опираясь на неё спиной.

— Это не то, что ты думаешь, — резко сказал он, сжав губы в тонкую полоску. Запустил руку в волосы, убирая со лба мокрые пряди. — Это не из-за наркотиков. Доза была очень маленькой, это не из-за датура, — твердил он, но так ни разу больше и не посмотрел мне в глаза.

Я не понимал, зачем он это говорил. Почему пытался мне что-то доказать. Неужели его терзала совесть за Империус? Или он просто возненавидел меня настолько, что если я опять посмею заикнуться о его зависимости, то в мой лоб полетит уже Авада? Чего мне вообще от него ожидать?

— Ладно, — тихим голосом на выдохе произнёс я, продолжая изучать его измученное лицо. Его глаза, что смотрели на окровавленную раковину и разбитое зеркало с нескрываемой болью. — Всё нормально, — добавил я на всякий случай, пытаясь его хоть как-то успокоить. Словно и правда говорил с сумасшедшим. Вкрадчиво. Осторожно. — Расскажешь, что случилось?

Я встал, отходя на пару шагов, тем самым давая ему больше пространства. Махнул палочкой, запечатав изнутри дверь, и принялся убирать царивший в туалете беспорядок, внутренне молясь, чтобы Драко ответил. Не закрылся от меня окончательно. Если только он уже этого не сделал.

Когда я почти восстановил зеркало, справа донёсся тихий всхлип. Рука дёрнулась, и крупный осколок рухнул вниз, разлетаясь на кусочки.

— Драко? — я обернулся, натыкаясь взглядом на скрюченное у стены тело, на его дрожащие плечи, чувствуя на своих плечах ещё больший груз вины.

Малфой прижал к себе колени, утыкаясь в них лицом.

— Уходи, — прохрипел он.

— Ты правда этого хочешь?

Драко вздрогнул, а затем медленно поднял голову. Он смотрел мне в глаза не дольше секунды, прежде чем вновь опустил их.

Я замер и еле заметно улыбнулся. Ведь в этом взгляде был именно он. Мой лучший друг. Страдающий, истерзанный, отверженный всем миром, но всё ещё пытающийся справляться с этим дерьмом. И он только что принял мою помощь. Не стал вновь отыгрываться на мне за все несправедливости, что нам приходилось выносить. Это было его беззвучное «оставайся».

Мы молчали несколько минут, словно заново привыкая к присутствию друг друга. Словно матери вновь посадили нас в одну песочницу, бросив напоследок это идиотское «играйте вместе». Тогда, лет тринадцать назад, мы тоже сначала копались в песке в полном молчании. Изредка кидали друг на друга косые подозрительные взгляды, хмыкая себе под нос, пока взрослые проводили светский вечер на заднем дворе Менора. А потом в песочницу припёрся Гойл и растоптал все фигурки, что мы успели состряпать.

Заимев общего врага, мы вмиг объединились, обрушив на нерасторопного толстяка целую кучу ругательств. Тогда я впервые услышал, как Драко угрожал всё рассказать своему отцу. Я увидел неподдельный страх в глазах Гойла и подумал, насколько же здорово иметь папу.

Теперь у Драко нет отца. Никого нет, кроме меня и, наверное, Пэнс. Если она ещё в здравом рассудке, в чём я периодически начинаю сомневаться, наблюдая, как лихо она меняет половых партнёров.

Сейчас Драко может угрожать лишь собой, вот только у него больше нет влияния, нет веса в этой прогнившей системе. В чужих глазах он лишь бывший Пожиратель, папенькин сынок, неуравновешенный алкоголик. Никто.

Драко медленно поднялся с пола, подходя к раковинам рядом со мной. Всё ещё непроизвольно пытаясь держать дистанцию, чтобы случайно не испортить момент и не перейти шаткую границу здорового взаимодействия, я отошёл в сторону, залезая на подоконник. Уже на автомате открыл окно и достал сигару из кармана, прикуривая её от палочки. Краем взгляда заметил озадаченный вид Малфоя, который с приподнятыми бровями наблюдал за моими махинациями. После он еле заметно усмехнулся и, включив воду, принялся смывать кровь с рук.

— Это из-за Грейнджер, — проговорил Драко достаточно громко. Так, чтобы я наверняка услышал сквозь плеск воды, вынуждая меня оторваться от сигары и нахмуриться. — Я задыхался, даже датур не помог расслабиться. Будто в лёгких был не воздух, а растопленный воск. Мерзкие ощущения.

— Если ты не отдал датур, то как ей тогда хватило сил проклясть тебя? — недоумевал я.