Я думал, что прошел через ад, пока был без нее. Сегодня я понял, что мой ад только начинается.

Наш общий ад, в котором мы будем гореть до конца дней. Пока смерть не разлучит нас…

Мы приезжаем в тот самый дом, куда Амиран привез меня после свадьбы. Я не тороплюсь проходить, будто все еще надеюсь, что смогу вернуться обратно, к себе, в свою привычную жизнь.

– Смелее, жена, – едко произносит Казаев. – Ты же здесь хозяйка.

Безусловно, раньше бы я непременно вздрогнула, втянула голову в плечи и стала судорожно искать, как задобрить мужа, как унять его раздражение.

Но не теперь. Лишь холодно смотрю в его сторону и молча иду к лестнице.

– Мне нужна отдельная комната, – требую, когда мы останавливаемся рядом с нашей спальней.

– Думаешь, я позволю тебе спать одной? – цедит Мир.

Я же демонстративно кладу ладони на живот и возвращаю его же ухмылку.

– Уверена.

Взгляд бывшего подергивается пеленой, между бровей залегает морщинка. Кажется,  он едва сдерживается, а я продолжаю его провоцировать, поглаживая малыша, который начинает довольно ощутимо пинаться.

– Это временно, – отрывисто бросает он и разворачивается обратно к выходу. А я почти готова праздновать свою первую победу.

– Мне нужны мои вещи! – бросаю ему в спину. – Детские. Пусть их привезут.

– Ничего из того тряпья тебе не понадобится. Тебе купят все, что необходимо.

– Кто? Твоя любовница?

– А ты, я вижу, следила за моей личной жизнью, – довольно скалится Амиран.

– Это не требуется, если про нее трубят по телевидению.

Казаев перестает ухмыляться, стискивает зубы.

– Я повторяю – мне нужны мои детские вещи.

– Нет. Ничего из того, что тебе купил этот ублюдок, ты сюда не притащишь ! – рявкает этот бешеный и быстро уходит. А мне остается только бессильно злиться.

В спальне все осталось, как было. И тоскливые, болезненные воспоминания тут же накатывают на меня.

Мне горько, и, словно в поддержку, малыш снова начинает шевелиться, не давая окончательно раскиснуть.

Амиран постоянно твердит про какого-то любовника. Он уверен, что все понял и разобрался. И раз уж так убежден в моей измене, то зачем притащил сюда? Отыграться?

Тихий стук заставляет обернуться – на пороге комнаты стоит Фарида. Она приветливо улыбается, а когда ее взгляд скользит ниже, по моему животу, охает.

– Радость-то какая, – говорит, прижимая руки к груди. Подходит ближе, и я не сдерживаюсь, сама иду к ней навстречу.

Какой парадокс, чужая женщина – единственная, кто обрадовался нашему ребенку. Тогда как его отец кривится каждый раз при взгляде на мой живот.

– Худенькая такая, – начинает причитать Фарида. – Пойдем, я покормлю тебя.

– А Амиран? – уточняю я.

– Его нет. Сказал, ты приехала, и, кажется, в офис отправился, – она внимательно смотрит, а затем берет за руку. – Хорошо, что ты вернулась, Асенька. Больно тяжко ему без тебя.

Прячу горькую усмешку, чтобы не расстраивать добрую женщину. Ни к чему это.

– Что-то и правда хочется есть.

После перекуса рискую все же обратиться с просьбой.

– Мне нужно купить кое-какие вещи…

– Одежду?

– Не совсем. Ткань, нитки, пряжу, спицы.

По мере того как я перечисляю, на лице женщины проскакивает понимание.

– Малышу приданое готовить будешь?

Киваю, робко улыбаясь. Пусть Амиран свел всю мою работу к нулю, я не собираюсь сдаваться. Начну заново.

– Конечно, я помогу, Асенька.

И уже спустя пару часов я снова могу заняться привычным делом. Когда вечером возвращается Казаев, с сожалением понимаю, что ужинать придется позже, чтобы не сталкиваться с ним. И словно прочитав мои мысли, он присылает ко мне Фариду.

– Ася, идем, ужинать. Амиран вернулся.

– Спасибо, я не голодна, – вежливо отказываюсь. Она подходит ближе и внимательно смотрит.

– Ася, он муж твой…

– Не мой, – вздыхаю. – Он давно уже не мой.

Предательские слезы все же выступают на глазах, и я отворачиваюсь. Экономка уходит, а возвращается минут через десять, неся поднос с едой. Благодарно киваю и, обняв женщину, забираю тот на стол.

Мне кажется, я решила свою проблему на сегодня, но, увы, радость моя преждевременна. Потому как позже ко мне приходит и сам Амиран.

Я стараюсь не реагировать на него. Продолжаю заниматься своим делом, вывязывая петли. И, видимо, только сильнее этим злю бывшего.

– Ты должна заниматься домом, как порядочная жена.

Слышу в его голосе не только укор, но и раздражение.

– Ты научил меня другому  – спокойно парирую, даже не обернувшись к нему. Сердце тут же ускоряется, бьется быстрее только от того, что этот мужчина рядом.

– Если бы знал, к чему это приведет… Что свобода настолько вскружит тебе голову, и ты рванешь с другим из дома…

– Так отпусти, – предлагаю очевидное. Сдерживаться невероятно сложно. Меня потрясывает от эмоций, и малыш, словно чувствуя это, начинает ворочаться,  резко ударяя меня ножкой в бок, отчего я вздрагиваю, и вязание выпадает у меня из рук.

– Ася, что? – раздается тут же вопрос, а сам Амиран оказывается в опасной близости. Стискиваю зубы и все же поднимаю взгляд на бывшего мужа. Хотя наверняка он и правда уничтожил следы нашего развода. Значит, он, выходит, нынешний. А ведь Феликс заверил, что отыграть назад будет нельзя.

– Не трогай меня.

Кладу ладонь на живот и поглаживаю тот успокаивающе. В глазах Казаева мелькает тоска, и он все же отходит.

– Если ты плохо себя чувствуешь, завтра отвезу тебя к врачу.

– Мне не нужна твоя помощь. Нам не нужна.

Мне так больно за себя, за мои чувства, в которых он усомнился, за нашего сына…

– Не стоит вставать в позу, Ася. Этим ты ребенку хорошо не сделаешь. И еще – скоро ко мне приедет важный партнер. Надеюсь, такое воспитание не полностью забылось, и ты сможешь показать себя достойной хозяйкой.

Я сосредотачиваюсь на своих внутренних ощущениях. Пришлось научиться этому, когда было очень тоскливо и больно первое время. Так что злые слова мужа меня не задевают. Ну, почти не задевают.

Тем более что он, наконец-то, уходит, оставив меня одну.

Да и бог с ним. Пусть и дальше верит в слепую ложь. Не понимаю, с чего он это взял, но раз так легко поверил, что я способна на такое…

Нет. Нам с сыном он не нужен. Точка.

Мой персональный ад набирает обороты. И я понятия не имею, как это все вытащить. Просто не знаю, справлюсь ли.

Предательство любимой женщины…

Да, приходится признать, что любимой. Несмотря ни на что. Даже вопреки тому, что знаю о ее измене и вижу это доказательство.

Каждый раз, стоит ей прикоснуться к животу, как меня словно поджаривает изнутри. Сразу всплывают мысли, что ее имел другой, трахал, ублажал…

Но даже несмотря на то, что меня так выворачивает, я все равно боюсь за нее. Стоило только ей сегодня скривиться от боли, как меня подорвало. Это вообще нормально, что беременной женщине больно?

Мне приходится брать под контроль все, что кипит в груди, все эмоции, выбивающие меня из привычной колеи.

Хорошего врача для Аси найти не проблема. Но утром я опасаюсь очередного спора с ней по этому поводу. Сейчас я не готов к диалогу. Однако Ася молча кивает и… спускается в халате.

– Мою одежду ты запретил собирать, а носить то, что выбрала твоя любовница, я не собираюсь.

Она упрямо поджимает губы, и я понимаю, что снова сдаю позиции. Что, мне силой ее переодевать?

– В спальне осталась твоя старая одежда.

– Ты, наверное, забыл, что у меня изменилась фигура.

Ее голос звучит едко, колюче. Я совершенно не узнаю в ней ту девушку, что взял в жены. Она словно переродилась, превратившись в отменную стерву, которая бессовестно играет на том, что я не стану принуждать ее силой.

– Хочешь ехать так – вперед, – цежу в ответ. – Тебе позориться.