Выходит, я не в парке? Но тогда где? И что со мной произошло? Потеряла сознание? Ударили по голове? Последнее воспоминание – я надеваю на палец найденное кольцо. И всё, пустота. Вопросы, вопросы, и ни одного вменяемого варианта ответа.

Мысли ворочались с огромным трудом и никак не хотели складываться во что-то логичное и связное. Что, если колечко было приманкой и именно из-за него меня огрели по голове чем-то тяжёлым? И… что? Увезли в лес? Мамочки! Ведь и правда похоже, что я в лесу: тишину временами разрезает странный свист, наверное, какая-то ночная птица.

Но если кто-то привёз меня в лес, то… он или они где-то рядом, и меня сейчас убьют? Или ещё того хуже: надругаются и только потом убьют! И всё из-за дурацкого кольца. Угораздило же его поднять!

Я прислушалась: тишина. Странно. Если меня привезли, чтобы убить, то рядом должны быть люди. Или подумали, что от удара я умерла, и оставили труп в лесу? Нет, не сходится: они бы сначала проверили пульс и дыхание… Что за ерунда?

От всех этих вопросов захотелось заорать в голос, и я даже открыла рот, но вовремя спохватилась: я же себя выдам! И тут издалека начали раздаваться какие-то другие звуки. Голоса? Да, определённо, голоса! И, судя по всему, сюда идёт целая толпа народу. Час от часу не легче!

Я попыталась приподнять голову: вдруг рядом есть спасительные кусты, куда можно отползти? Кстати, а руки и ноги-то у меня целы? Боли не чувствую, но мало ли, вдруг просто шок. В детстве я вывихнула руку и до сих пор помню, что боль пришла не сразу, зато потом начался кошмар. Я пошевелила сначала пальцами рук, потом ног. Вроде не больно, и всё двигается. Вот только тяжёлая голова никак не желает отрываться от земли, хотя зубы от холода уже отбивают рваный ритм. Но тело совершенно ослабело. Я кое-как подняла руки и ощупала себя: сарафанчик хоть и промок, но вроде на месте. Нижнее бельё тоже. Это утешает.

Я снова открыла глаза, на сей раз уже наплевав на головную боль, и попыталась вглядеться в кромешную темноту. Пошарила руками вокруг. Кажется, я и так в каких-то кустах валяюсь.

Ну, мать, и попала же ты в переделку! Голоса довольно быстро приближались, и я стала различать речь. Странную – точно не русский, но какой именно язык, понять не могу. Вроде бы испанский… хотя нет, похоже на что-то славянское. А вот сейчас точно слышу и русские слова вперемешку с тарабарщиной.

– Да говорю тебе, сигнал точно был вон оттуда, – сказал один мужской голос уже совсем близко.

– Но там уже болото, – усомнился другой. – Юная госпожа не пошла бы на болото, она этот лес знает как свои пять пальцев.

– Так а ежели ж она утопиться хотела? – в разговор вступил третий мужчина. – Давеча экономка мне сболтнула кой-чего. Короче, горничная старшей госпожи подслушала, как они с супругом обсуждали, куда делась дочка. Как раз боялись, что руки на себя наложит. Уж больно, сказывают, не хотела она замуж за господина дознавателя идти.

– Эй, а ну хорош языками чесать, – прервал первый голос. – С болота сигнал, значит, туда и идём. Треплются тут, чисто бабы безмозглые! Давайте-давайте, я уже передал господину, что, кажется, мы нашли пропажу. Он сейчас будет здесь, и, если услышит, как вы тут его дочь обсуждаете, мало не покажется! Эрно, а ну-ка дай сюда фонарь.

Я лежала не в силах пошевелиться. Глаза на всякий случай зачем-то закрыла. Я точно вляпалась. Или заболела и брежу. Или всё это мне снится! А может, с горя с ума сошла и у меня галлюцинации? Речь мужиков звучит странно, словно через вату и слегка заторможенно, и напоминает голос робота, озвучивающего текст с экрана в смартфоне.

Кто это? Какие-нибудь безумные ролевики решили поразвлечься и похитили меня, а теперь разыгрывают сцену? Вроде и возможно, но кто в здравом уме будет так делать? Похищение человека – уголовно наказуемое преступление. Да и как объяснить своё чудесное перемещение из парка на болото? Меня должны были везти, и я могла бы очнуться раньше. Что бы они тогда стали делать?

На бандитов эти мужики тоже не тянут, говорят вроде вполне уважительно. А может, очередное дурацкое телешоу? Проверяют реакцию обычных людей на внезапное похищение?

Совсем рядом захрустели ветки, и тут же мне в лицо ударил яркий свет, ослепивший даже через сомкнутые веки. Я снова застонала.

– Госпожа Элианна, вы живы? – Рядом со мной явно присел на корточки один из тех мужчин, голоса которых я недавно слышала. – Как вы себя чувствуете? Что болит? Сейчас придёт ваш батюшка и отвезёт вас в поместье. Какое счастье, что вы нашлись!

– Вроде руки и ноги целы, крови не видно, – сообщил другой голос. – Госпожа, вы глаза-то открыть можете? Скажите что-нибудь!

Но тут говорящего прервал громкий, резкий и высокомерный голос:

– Где моя дочь? Что с ней? Отойдите все! Кто вам позволил смотреть на госпожу в таком виде?! Элианна, ты жива?

– Жива она, господин, стонала вот только что, – голос одного из нашедших меня звучал теперь заискивающе.

– Подальше, подальше, – скомандовал отец загадочной Элианны, за которую меня, видимо, тут принимают, и я почувствовала, как тело обдало теплом. – Крови, переломов и травм вроде нет. У кого одеяла?

– У меня, господин Азерис, – ответил один из мужчин.

Меня укутали в мягкое и тёплое одеяло, осторожно подняли на руки и куда-то понесли. Надеюсь, надменный тип не надорвётся, пока меня тащит. При его появлении мужики примолкли, и наступила почти гробовая тишина. Моей несчастной голове, которую я пристроила на плече мужчины, стало чуть легче, зато теперь появились другие ощущения: хотелось пить и по-маленькому. Но как я скажу об этом незнакомцу, пусть даже он называет меня дочерью? Мне-то он всё равно чужой.

Не знаю, сколько времени мы так шли, но вот мужчина остановился и всё тем же холодным тоном спросил:

– Стоять можешь?

Я кивнула, хотя и не была в этом уверена. Мужчина осторожно опустил меня на землю. Туфли, очевидно, потерялись, и я невольно вздрогнула: не слишком-то уютно стоять босыми ногами на влажной траве, хотя здесь гораздо теплее, чем на болоте. Убедившись, что ноги держат, я смогла наконец открыть глаза и, щурясь, осмотрелась. Оказывается, мы вышли на поляну, посреди которой стоит машина. Выглядит так, будто сделана в начале прошлого века. Ну хоть не запряжённая лошадьми карета, и на том спасибо!

Благодаря включённым фарам я смогла разглядеть горе-папашу незнакомой Элианны, кем бы она ни была. Передо мной стоял высокий мужик с собранными сзади в хвост тёмными волосами с проседью, довольно длинной ухоженной бородой, орлиным носом и крайне надменным выражением лица. Под стать голосу. Одет в старомодный костюм, который вполне подходит к автомобилю.

– Что ж, раз стоять можешь, уже неплохо. Как вообще себя чувствуешь?

Надо же, поинтересовался! Заботливый какой!

– Сносно, – выдавила я в ответ. Вроде меня тут понимают, хотя поначалу я точно была уверена, что говорят не по-русски. Ладно, пока будем считать, что это просто сон и здесь всё возможно. Обязательно расскажу Ксюхе при встрече в пятницу. Хотя сначала, конечно, ей надо рассказать про Антона. Вот чёрт! Про него-то я успела благополучно забыть…

– Надеюсь, ты понимаешь, что заслуживаешь самого сурового наказания? – снова подал голос высокомерный тип. – Но об этом мы, так и быть, поговорим завтра. А пока можешь собой гордиться: подняла на уши всю прислугу и довела мать до нервного срыва. Хорошо хоть господин Норден не в курсе.

Я слушала молча, не зная, что ответить. Да уж, не завидую я этой незнакомой Элианне, ой не завидую… Или теперь правильнее сказать «не завидую себе»? Ведь я теперь, похоже, за неё. «Папочка» тем временем подошёл к машине и открыл дверь – слева, как в Англии. Забавно. Но не могли же меня незаметно и мгновенно перенести из парка в Подмосковье на английское болото!

Мужчина подошёл и подал мне руку. Я не стала сопротивляться и позволила отвести себя к машине. Он помог мне забраться в салон – подножка оказалась довольно высокой – и сам сел за руль. Тронулись мы с шумом и помпой. Интересно, а как будут добираться остальные члены поискового отряда? Хотя меня должна волновать только собственная судьба: понять бы, что происходит. Ну, убивать сразу вроде не собираются, уже хорошо. Дальше видно будет. Наверное.