— Обожаю дождь, — выдохнула Вика, не сводя глаз с луж, что пузырились прямо у порога беседки.

— Я тоже, — отозвался Макс, — хотя иногда он бывает очень не кстати.

Вика посмотрела на Максима.

Тот улыбнулся ей, и, поставив мотоцикл на ножку, сел узкую на лавочку, что кольцевала беседку.

— Но, не сегодня, конечно.

Вика посмотрела на него взглядом, словно говоря: «Только не надо!».

Максим достал сигареты, которые не промокли в кармане куртки, что была привязана к багажнику мотоцикла на «всякий случай», под двумя яркими шлемами, и закурил.

— Сигарету? — предложил он.

— Я не курю, — отозвалась Вика, и тоже села на лавочку, в метре от Макса.

— Господи, да ты просто женщина моей мечты, — шутливо сказал он.

Вика хотела было возмущаться, но, заметив его улыбку, поняла, что это вовсе не издевка, и засмеялась в ответ.

— Да, ты не переживай, — вдруг начал он, выпустив клуб сизого сигаретного дыма изо рта, — я к занятым девушкам не пристаю. Раз ты любишь своего парня, значит,… кстати, кто он?

— Он студент. Учится на четвертом курсе нашего с Ксюхой ВУЗа.

— На кого?

— «Банковское дело».

— Хм, значит будущий банкир?

— Его отец банкир. Так что, вполне возможно…

— Чудная вырисовывается картина, — усмехнулся Макс, — вы поженитесь, ты забеременеешь, бросишь работу, забросишь карьеру. Он купит тебе роскошный дом на «Рублевке», и будет бегать по любовницам, а ты будешь посещать спортзалы и салоны красоты, а потом, вспомнив о том, что ты дипломированная журналистка, напишешь книгу о своей не легкой судьбе, и о неверном выборе…

— Ты намекаешь на то, что ты верный выбор? — усмехнулась Вика, почти беззлобно, — Помнится, твою модель ожидал подобная участь, да? Я много читаю, журналы, Интернет. Ты требовал от неё детей, а она выбрала карьеру. Почему ты теперь говоришь, что с тобой меня ждет нечто иное? Очень я в этом сомневаюсь…

— Этот разговор всего лишь предположения. Он пустой. Но я готов проверить его на практике. А ты?

Их глаза встретились. Она говорила «Да!», но думала: «Нет! И нет!». Никогда прежде Вика не замечала в себе подобной неоднозначности.

Виктория поднялась и подошла к краю беседки.

— Пока в мои планы не входят серьезные отношения, — соврала она. Когда она решила выйти замуж за Олега? Год? Два назад?

— В мои тоже не входило, до встречи с тобой, — тоже соврал он, ведь все знали, что Макс намерен жениться на Лиане.

Вика обернулась. Семенов уже стоял рядом. И заглянул в ее лицо.

— Ты врешь, — сказала она.

— Ты тоже, — отозвался он, и коснулся пальцами ее подбородка.

Виктория сама подалась навстречу его поцелую. И, наконец, их губы встретились. Их мокрые тела соприкоснулись, и сквозь одежду Макс ощутил теплоту ее тела. Он требовательно целовал ее, желая получить больше, чем она может дать. Максим понял, что не желает делить ее с кем-то еще, Виктория должна принадлежать только ему, целиком и полностью. Он погрузил руки в ее мокрые волосы, ощущая аромат ее духов, смоченный дождем, и сердце его судорожно заколотилось, когда ее руки несмело скользнули по его телу, ощупывая каждую мышцу на спине и груди.

Вика забыла обо всем. Был только дождь и он рядом, его губы, его руки. Больше не было Виктории Воробьевой, она полностью растворилась в этой паре соблазнителей. Она не ощущал своего тела, словно парила над землей и видела себя со стороны, наслаждаясь неведомыми до сих пор чувствами. С Олегом такого не было. А он ее тоже поцеловал сегодня. Тепло, приятно, но не более того, а ведь Вике казалось, что она его любит.

Максим обнял ее, и оторвался на секунду от ее губ. Вика взглянула в его глаза, продолжая прижиматься к нему, не убирая рук с его шеи, не отпуская темных прядей его волос, что теребила в руках. Семенова ощущал ее дыхание на своих губах, видел едва прикрытую страсть в ее глазах, и снова, словно мальчишка, принялся целовать ее, ныряя с головой в неожиданные и приятные чувства, чистые и нежные, и ему не хотелось, что бы этот поцелуй заканчивался, и не хотелось, что бы прекращался этот дождь.

Вика задрожала, то ли от сырой одежды, то ли от внезапно вспыхнувшего желания. И поняла, что все надо немедленно прекратить. Просто немедленно… но сил на это не было.

А Максим… Макс не мог поверить, не мог узнать себя. Он тридцатилетний мужчина, знаменитый спортсмен, и не менее знаменитый ловелас, стоит в какой-то беседке, и просто целуется с девушкой на десять лет его моложе и что самое невероятное, он не хочет торопиться, не хочет окончить все прямо здесь, в этой сырой беседке. А ведь как просто было бы подтолкнуть ее к той лавочке, и заставить позабыть обо всех принципах, и моралях, и подарить ей такое наслаждение, которое она будет помнить всегда. Отдаться без оглядки, бесстыдно, на виду у этого дождя и прозрачных пузырьков на лужах. Он мог это сделать, но не хотел. Он держал Вику в объятиях, как некое сокровище, готовый держать ее так всю жизнь. Он почувствовал ее дрожь, и медленно отстранился. Она недоуменно закачалась, на секунду потеряв равновесие.

— Ты совсем замерзла, — сказал он, и подал Вике куртку, ту самую, «на всякий случай».

Девушка приняла куртку, глядя на Макса расширенными, непонимающими глазами. Она хотела его. Сейчас и немедленно! Но Семенов достал сигареты, и, закурив одну, стал на край беседки.

Вика закуталась в его куртку, почувствовав едва уловимый аромат его одеколона, и подошла к Максу сзади, в надежде его обнять. Но сквозь мокрую майку ее внимание привлекла темная полоска на его спине.

— Макс?

Семенов оглянулся, заметив ее неожиданное недоумение.

— Откуда у тебя эти шрамы?

Максим посмотрел на Вику и тут же вспомнил свой недавний сон.

— Я получил ранение, когда служил.

— А где ты служил?

— В Чечне.

Виктория пораженно смотрела на Максима.

— Но ты ведь спортсмен.

— Одно другому не мешает.

— Ну, как же…

— Давай не будем об этом? С этим промежутком в моей жизни связаны не самые добрые воспоминания…

Вика вспомнила весь тот ужас из новостей. Отрезанные головы, пленники, мертвые семьи, самосуд, разрушенные города, и цинковые гробы…

— А поехали кататься? — вдруг предложил он.

— Но ведь сейчас дождь.

— Ну и что? У меня есть шлемы. Поехали, я покажу тебе наш город, каков он есть.

Он снял шлемы с багажника, и подал один Вике.

— Ты ездила раньше на мотоцикле? — застегивая пряжку под подбородком, спросил Макс.

— Да, правда, очень давно.

— Ну, вот и прекрасно. Сейчас прокатимся на славу.

27.

Черная «Мазда» довольно медленно катилась по мокрому асфальту. Когда хлынул дождь, Ксюша и Кирилл не проехали даже половину пути.

— Ты специально едешь так медленно? — наконец, Ксюша нарушила тишину.

— Возможно, — спокойно отозвался Кирилл.

— Ты от меня ничего не добьешься, — твердо заявила девушка.

Наумов взглянул на нее, и резко ударил по тормозам.

— Что ты творишь?!

Кирилл выбрался из автомобиля, обошел его, и довольно грубо вытащил Ксюшу с пассажирского сидения. Семенова — Тульская впервые видела его таким злым! Наумов встряхнул ее, довольно сильно, и, заметив испуг на ее лице, сам испугался, и крепко сжал ее в объятиях, вдруг решив, что мог сделать ей больно, испугать, и она тогда больше никогда не захочет видеть его снова…

— Я люблю тебя, Тульская. Почему ты не хочешь этого понять?

Ксюша, взглянула в его лицо.

— Я вижу это, — тихо сказала она, — только нам нельзя быть вместе.

— Почему?

— Даже если ты сначала оставишь Наташу, а потом придешь ко мне, моя семья нас не простит. Я люблю свою семью, и не хочу портить отношения с сестрами, братом, и родителями.

Кирилл медленно разжал объятия и отошел от Ксении.

— Другими словами ты выбираешь их?

Девушка подняла на Наумова решительный взгляд.

— Ты ставишь ультиматум? — холодно спросила она.