– Ой, Полиночка! Как я по тебе соскучилась! В прошлый раз, как-то все неудобно получилось! Пришли к тебе, завалились, можно сказать! Извини, ты же знаешь, как я люблю тебя! Ты – моя лучшая подруга! – заливалась соловьем Лера Терновская.

После того вечера, когда они заявились в пьяном виде с чужими мужиками, мы не разговаривали друг с другом.

Не думаю, что Лера с тех пор воспылала ко мне дружественными чувствами. Определенно, ей от меня что-то нужно. Ладно, кто старое помянет – тому глаз вон!

– Привет! Как дела? – спросила я, соблюдая правила вежливости.

Оказалось, младший сын Терновских – Данилка упал с качели в детском саду. Сильно ударился головой. Воспитатели вызвали врача.

Врач поставил диагноз: сотрясение мозга. Стали лечить. Вчера, во время сончаса, у ребенка начались судороги.

Показали неврологу, он подозревает эпилепсию.

– Мне очень жаль. Чем я могу помочь? – спросила я.

– Можешь, если согласишься полечить Данилку! Я в долгу не останусь! – сказала Лера.

Еще в раннем детстве, мне приходилось наблюдать, как моя бабушка лечит детей и взрослых, которые приходили к ней со всей деревни. Бывало, приезжали из города.

В основном, она лечила заикание, испуг и сотрясение головы.

– Полина, запоминай, учись! В жизни пригодится! – наставляла она меня.

Но я росла советской школьницей, верила только в заветы Ильича и относилась к бабушкиным процедурам скептически. Однако повзрослев, я иногда подменяла бабушку, если та недомогала.

– Нельзя мне в таком состоянии лечить! А человек в такую даль ехал! Вставай, делай, я говорить буду, как надо! – бабушка проговаривала мне последовательность действий и подкладывала тексты молитв.

Когда Антон в детстве ударился, прыгнув с крыши, я вылечила его сотрясение.

Потом несколько раз пробовала лечить детей своих знакомых. Но старалась не афишировать свои способности.

Зачем, если не собираюсь этим всерьез заниматься? Видимо, Павел рассказал об этом Лере.

– Не уверена, что смогу. Но, попробую! Вези ребенка! – ответила я.

Маленького Данилку, я знала с младенческого возраста. Пухленький, развитый, симпатичный малыш. Мне он нравился. А мне далеко не все дети, нравятся. Лера приехала через сорок минут. Сидела, наблюдала за моими манипуляциями.

Сеанс длился минут пятнадцать – двадцать. Нужно было провести три таких сеанса и сотрясение мозга, как правило, исчезает. Почему?

На этот вопрос, не могут ответить даже исследователи мозга. Но все дети, которых я лечила с помощью бабушкиной науки, избавлялись от всех болезненных симптомов сотрясения. Сама удивляюсь, но факт.

На следующее утро я подошла к кабинету юридического отдела, в решимости получить заветную подпись, во что бы то ни стало. У меня не было коробочки, но было много времени. И все это время я буду сидеть здесь.

Пока не высижу подпись. Села напротив, двери и стала писать. Записывала, кто когда и куда прошел по коридору.

Когда начали греметь чашками и закрылись на чаепитие, когда вышли с румяными щеками. Просто писала, что взбредет в голову. Это был психологический прием. Он меня выручал не единожды.

Ирина Ивановна проходила по коридору и косилась в мою сторону. Ей было любопытно, что я пишу. Часа через три, она вышла в коридор и попросила мои документы.

Не переставая писать, я отдала ей папку.

– Интересно, а что вы пишете? – не выдержала Савельева и скосила глаза на мою записную книжку. Но я писала так мелко, что разобрать было невозможно.

– Мой дневник! – ответила я пространно.

Через десять минут помощница Ирины Ивановны вынесла мне мой бланк с подписью Савельевой.

В конце августа мы получили разрешение на строительство и реконструкцию. Строительная бригада под руководством Черноскатова Юрия Семеновича начала работу по возведению входной группы.

У нашей аптеки будет красивое высокое крыльцо. С кружевным кованым козырьком. Я начала думать над названием. Выбрала слово «Орион».

Это загадочное созвездие возбуждало мое воображение. Три ярких звездочки, под названием Пояс Ориона, я находила на небосводе и любовалась их сиянием.

Любимый инструментальный ансамбль «Орион» исполнял песню моей юности под названием : «Почему же ты замужем». Эту песню исполнял на гитаре мой двоюродный брат Макар, а все, что исполнял Макар, было для меня суперпопулярным. Итак, Орион!

В моем воображении, я уже видела, какого цвета будут стены, где будет находиться витрина, как будут расположены полки с медикаментами. Я видела свой «Орион», как будто наяву.

Максим слушал меня, иногда удивлялся, но не сдерживал моей фантазии. Мне было удивительно ощущать легкость общения с моим партнером.

Прежде мы редко виделись, а теперь каждый день приходим на стройку, обсуждаем, решаем, спорим со строителями. Однажды мы сидели в маленькой кухоньке, ожидая строителей. Максим принес с собой кофе, я вскипятила чайник.

Молчали, думая, каждый о своем. Как родственники, выросшие в одной семье.

– Интересно, какая группа крови у тебя? – вдруг спросила я.

–Третья, отрицательный резус! А что? – Максим удивленно уставился на меня.

Он был небольшого роста, худощавый, подвижный. На бледном лице длинный нос с маленькой горбинкой, тонкие губы, выраженный подбородок. Проницательные маленькие глаза серого цвета. Абсолютно лысая голова. Ничего выдающегося, обычное лицо.

Но стоит Максу устремить свой взгляд на собеседника, чувствуется, как его глаза зондируют тебя глубоко и цепко.

Еще бы, Максим, по зодиакальному знаку – Скорпион. Перед тем, как согласиться на совместную работу, я посмотрела гороскоп своего будущего партнера. Выяснила, что мы вполне можем сработаться. Пока все шло, согласно моим астрологическим прогнозам. Хотя мы спорили по многим вопросам, но компромисс находили.

– Ой, Полинка, как трудно сейчас с деньгами! Гувернера наняли для сыновей, он такие с нас бабки дерет! Жуть! А домработницы? Одна одной хлеще! Так и вертят своими задницами перед Олегом, ни стыда, ни совести! А тут строительную бригаду Олег, пригнал, чтобы новый бассейн сделать, так они целый месяц у нас кормятся! Я вся в долгах! – Лера, прямо с порога, тараторила без остановки.

Она зашла ко мне без предварительного звонка, благоухающая дорогими ароматами и разодетая в новинки европейской моды.

Лера недавно вернулась из Парижа, где отдыхала и изучала модные стили.

– Так, если ты не остановишься, я сейчас разрыдаюсь! Очень тебе сочувствую, но не знаю, чем помочь! Были бы деньги, дала бы тебе бедняге на пропитание! Но нет у меня, нет! – я с иронией развела руками.

Лера поняла, что перестаралась, изображая нужду. Она рассмеялась: «Да, ладно! Я к тебе, не за этим!»

Во время лечения сына Данилки от сотрясения мозга, Лера в порыве благодарности пообещала подарить мне самый дорогой в торговой сети электрочайник, когда увидела, что наш старенький агрегат фирмы «Скарлетт» перестал нагреваться.

Но видимо на пороге супермаркета, ее настиг приступ жадности. Что ж, бывает…

После проведенных сеансов, шустрый Данилка перестал жаловаться на головные боли и носился по улице с мальчишками. Стало быть, я сделала свое дело, и мои услуги перестали быть важными.

– Вот, возьми! – Лера дрогнувшей рукой вытащила из шикарной сумочки сторублевку и положила ее на столик, в прихожей.

– Не помню, чтобы я назначала цену за лечение! Ты просила, я сделала! – сухо заметила я.

– Мама сказала, что, если ничего не заплатить, то лечение не подействует! – ответила Лера, слегка покраснев.

Могу предположить, что она вспомнила про свое горячее обещание подарить мне дорогой чайник.

Но тут, быстро поменяв тему разговора, Лера ринулась к телефону.

– Папочка! Где я? Я, конечно у Полинки! Посидим с ней пару часиков! Она так соскучилась по мне! Да, да, конечно, передам! Ты, папулечка, не против? Вот и хорошо! Целую тебя, моя лапочка! – проворковала Лера в трубку.