Женщина озадаченно посмотрела на собеседника.

– Конечно же, мне хочется получить эту роль. – Она помолчала и добавила:

– Если «Глобал» хочет дать ее мне.

– Хочет, – через силу улыбнулся Кери. – Мне просто подумалось, вдруг вы под конец передумаете. Любой человек заслуживает, чтобы ему был предоставлен последний шанс, – загадочно прибавил он. – Что ж, увидимся в Марасефе.

Дверь за ним закрылась. Мэлори еще несколько мгновений стояла неподвижно, глядя на стенную панель из орехового дерева. Подъем, который она испытала во время разговора, пропал, оставив после себя уже ставшее привычным чувство беспредельной усталости.

Ей подумалось, что предложение, сделанное Литцке, слишком заманчиво, чтобы быть правдой. Теперь у нее есть работа, деньги, для того чтобы расплатиться с Джеймсом, надежное пристанище и такой приятный человек, как Кери Литцке, благодаря которому все будет чудесно. Неужели наступил момент, когда ее жизнь сделает поворот к лучшему? Мэлори уже давно заметила, что жизнь раскручивается по спирали, в которой чередуются темные и светлые периоды. За этот год после смерти Бена в ее жизни было мало светлого, но теперь, похоже, дела пойдут на лад.

Она пожалела лишь о том, что не была достаточно откровенной с Кери, когда он спросил ее о здоровье. От охватившего ее чувства стыда Мэлори даже скривилась. Она не посмела рассказать о том, что услышала от врача на прошлой неделе. Но, с другой стороны, внезапно подвернувшаяся работа значила для нее слишком много. Ничего, она отдохнет позже, когда съемки будут закончены и картина появится на экранах. По словам Кери, съемки обещают быть нетрудными, и она сможет…

На столе позади Мэлори зазвонил телефон. Женщина напряглась и покосилась на кремового цвета телефонный аппарат.

Это не может быть он.

Телефон снова зазвонил.

Мэлори в смятении повернулась и взяла трубку.

– Алло, – через силу проговорила она.

Несколько секунд она слышала лишь тишину, затем на другом конце провода осторожно повесили трубку.

Сделав то же самое, Мэлори поежилась. Если телефон зазвонит опять, она не ответит. Не надо было и сейчас снимать трубку, однако женщина надеялась, что теперь, после того как судебный процесс закончился, звонки прекратятся. А с другой стороны, почему неизвестный, который начал донимать ее ежедневными телефонными звонками через неделю после смерти Бена, должен отстать от нее сейчас?

Телефон снова зазвонил. Бросив на него испуганный взгляд, Мэлори повернулась и торопливо пошла в ванную. Слава Богу, послезавтра она уже будет находиться за тридевять земель от Нью-Йорка! Сейчас ей предстоит собраться в дорогу, переделать еще кучу разных дел, а телефон пускай трезвонит. Рано или поздно заткнется.

Звонивший хотел напомнить ей, что он еще здесь и поджидает ее.

– Все сделано. – Кери плюхнулся на стул для посетителей и посмотрел на Сэбина через широкое пространство разделявшего их письменного стола. – Она проглотила наживку.

– Ты выглядишь расстроенным. – Взгляд Сэбина рыскал по его лицу. – Почему?

– Почему? – переспросил Кери. – Потому, что она чертовски симпатичная женщина, потому, что она все время переживала из-за того, не пострадает ли «Глобал», и, наконец, потому, что я чувствовал себя Иудой на протяжении всего времени, пока она говорила о том, какой я «порядочный».

– Ты заставил ее подписать контракт?

Кери кивнул:

– Она его даже не прочитала. Она считает, что хорошо разбирается в людях, а я – на редкость порядочный. Понял?

– Я вижу, это выбило тебя из колеи, – усмехнулся Сэбин. – Мисс Тэйн просто хорошая актриса.

– Не до такой степени. Тем более в этом случае она не играла. – Кери наморщил лоб. – Вспомни, что писал в своих отчетах Рэндольф. Она всегда работала как лошадь, никто из знающих ее не сказал о ней ни одного плохого слова, а до свадьбы с Беном у нее не было ни любовников, ни богатых старикашек. По-моему, ты ошибаешься на ее счет, Сэбин. Ну никак эти кусочки не укладываются в мозаичную картину, которую ты пытаешься сложить.

Губы Сэбина тронула легкая улыбка.

– А ты привык к тому, чтобы все сразу складывалось, иначе начинаешь беситься. – Улыбка бесследно исчезла. – Даже если я ошибаюсь, в Седихане у нас еще будет время, чтобы выяснить это.

– До или после того, как ты ее растопчешь?

Сэбин не ответил на вопрос. Вместо этого он проговорил:

– Все, ты выбываешь из игры. Я пошлю машину, чтобы встретить ее в Марасефе. Я полагаю, ты просто…

– Сыт по горло, – горько подсказал Кери. – Так и есть, черт побери. И я от всей души желаю, чтобы ты оказался прав, Сэбин, иначе ты до конца дней своих не сможешь жить в ладу с самим собой. – Взгляд говорившего упал на лист бумаги, лежавший на столе перед Сэбином. – Это отчет Рэндольфа?

Хозяин кабинета кивнул:

– Предварительный. Рэндольф обещал прислать полное досье чуть позже, но здесь – именно та информация, которая меня интересовала. Она не спит с Делажем. В свое время она вместе с его женой посещала актерские курсы.

– Ты, видимо, страшно разочарован.

Лицо Сэбина вновь стало непроницаемо.

– Нет, – буркнул он, снова утыкаясь в отчет. – Наоборот.

Мэлори показалось, что, с тех пор как они покинули пригороды Марасефа, лимузин едет целую вечность, но вот наконец ее взору открылось большое белое строение, плывущее словно мираж пустыни на багровом фоне заходящего солнца. Да, подумалось Мэлори, от этого восточного Зазеркалья можно ожидать любых чудес.

Это был даже не дом, а скорее дворец – с плавными округлыми арками, длинными узкими окнами, обрамленными кружевной резьбой по камню, и двором, выложенным мозаичной плиткой, которая сделала бы честь сказкам из «Тысячи и одной ночи».

Мэлори подалась вперед и тронула за плечо усатого водителя лимузина:

– Съемки будут проходить здесь, Омар?

Он улыбнулся и кивнул:

– Кандрахан.

– А почему не видно никаких других машин? Или существует еще одна съемочная площадка?

Мэлори встретила в зеркале заднего вида непонимающий взгляд шофера и умолкла. Что она за дура! Омар знает лишь несколько слов по-английски – она выяснила это сразу же после того, как вышла из-за таможенного барьера в аэропорту. Он стоял с плакатом, на котором было написано «Глобал синема» и ее имя, а чуть позже с помощью языка жестов кое-как объяснил Мэлори, что его зовут Омар и что он должен отвезти ее… куда-то. Упоминание о Кери Литцке не произвело на него ни малейшего впечатления, и после этого растерянная Мэлори оставила тщетные попытки с ним объясниться. Видимо, вышла какая-то путаница, и Кери не сумел встретить ее. Во время любых съемок такое случается на каждом шагу, а Мэлори сейчас была слишком уставшей от долгого перелета, чтобы забивать себе этим голову.

Она пыталась уверить себя в том, что ее просто укачало. В конце концов, любой человек, проведший в самолете столько часов подряд, будет себя чувствовать таким же вялым и разбитым.

– Кандрахан, – повторил шофер, когда лимузин въехал во двор и остановился напротив широких дверей центрального входа.

– Это я уже поняла, – сказала Мэлори, вновь пожалев, что с ней сейчас нет Кери Литцке. Рядом с ним ей было бы гораздо спокойнее. Дворец выглядел каким-то неземным. Раскинувшаяся вокруг голая пустыня заставляла его выглядеть одновременно уютным и затерянным.

Оживленно бормоча что-то на языке, на котором, как предположила Мэлори, говорили жители Седихана, Омар открыл дверцу автомобиля и помог ей выбраться наружу. По крайней мере, шофер не действовал на нервы.

Наверное, она все же ведет себя глупо, подумалось ей. Если бы ее нервы не были измотаны событиями последних недель, она бы сейчас испытывала любопытство и восхищение, но уж никак не страх.

Мэлори наблюдала за тем, как Омар вынимает из багажника ее чемоданы и ставит их на мозаичный пол двора. Никто не вышел из дворца, чтобы встретить ее, а ведь здесь наверняка должны быть слуги, секретари или…