"Ведя войну, не забывай о мире. А в мире крепком помни о войне. И те из них, кто не услышат твоё слово, должны будут беседовать с мечом.

Таков закон богов для всех людей".

Кодекс Мелитаны, глава 8.

– Говорю же, я видел, сперва с неба ударил луч света – а потом полыхнул этот склад!

– Каору, и ты ради этого в четыре утра меня из дома вытащил?

– А тебе разве не интересно, что там случилось?

– Интересно, но… – девушка замялась, отвела взгляд. – Я подумала другое. Пойдём лучше домой, нам через два часа в школу.

– Да блин, Саюри! Какая к черту школа, когда тут такое! – он указал на дымящиеся развалины склада. Всё вокруг него было усыпано обломками и кусками битого кирпича, над зданием поднимался жиденький дымок. Склады, стоявшие на границе Нижнего Города и порта, почти не охранялись, так что местные дети и многочисленные банды чувствовали себя здесь свободно.

А ещё из пробитой крыши в небо поднимался тусклый золотистый луч света. Такого они не видели никогда.

– Хватит быть такой трусихой. Пошли, – парень протянул девушке руку – помедлив, она неуверенно кивнула.

Пробравшись через неприметную дыру в ограде, они прошмыгнули мимо собаки, испуганно мечущейся на цепи, и подошли к развалинам небольшого складика, ровно напротив чернеющей дыры входа в ангар. Вырванные взрывом ворота валялись в стороне, искорёженные и смятые.

– Давай только одним глазком глянем, и сразу домой, ладно? – девушка боязливо покосилась на дорогу позади, откуда послышались звуки полицейских сирен. Парень хотел ей ответить, когда сквозь мглу прохода просочилось слабое золотое сияние. На их глазах луч света, бивший в небо, медленно растаял и исчез.

Школьники переглянулись.

– Я только одним глазком, – парень улыбнулся и с горящими интересом глазами рванул к углу склада. Затаившись за остовом машины, девушка проследила, как он прокрался вдоль стены к входу. Подмигнув ей напоследок, он с опаской глянул внутрь.

– Что там?

Тот помотал головой в ответ и, улыбнувшись, юркнул внутрь.

Девушка высунулась из-за укрытия и в напряжении замерла, вслушиваясь в хруст камней под ногами спутника и сверля взглядом черный провал входа. Время медленно тянулось, сирены полиции становились ближе с каждой минутой, но пропавший в развалинах спутник так и не показывался. Нетерпеливо поёрзав на месте, девушка поозиралась и вышла из-за укрытия.

– Каору? Что там?

Не дождавшись ответа, она нехотя пошла ко входу, когда изнутри донесся сдавленный крик – и новая вспышка света.

– Если ты решил напугать меня, то это очень тупая идея!

Закусив губу, девушка подошла к краю, когда раздался ещё один крик. Такой пронзительный, что кровь застыла в жилах.

Саюри метнулась внутрь, но в лицо ей ударила нестерпимая вспышка света. Мощная волна воздуха отбросила её назад и швырнула на землю. Девушка медленно села и вытерла лицо – на ладони остался кровавый след.

– Ка…

Замерев на полуслове, она подняла взгляд – у её ног лежал оторванный палец, весь перемазанный в крови.

Сердце пропустило удар. А в чёрной глубине склада проявилась налитая тусклым свечением фигура. Золотое сияние медленно гасло, а фигура обрела знакомые очертания. Заметив застывшую от ужаса девчонку, человек вышел наружу – и уверенно пошёл прямо к ней.

– К-Каору.. – выдохнула она, глядя на знакомое, и в то же время чужое лицо. Он выглядел в точности как её друг детства, но выражение лица изменилось, и его глаза – в них не было ничего человеческого.

Он подошёл вплотную и сел напротив. Острый, пожирающий взгляд ощупал девушку. Она судорожно вдохнула, собираясь закричать, но его окровавленный горячий палец прижался к её губам.

– Ш-ш. Ты права, там ничего интересного, – сказал чужак голосом Каору. – Идём в школу, Саюри. Ты ведь никому не скажешь, что мы здесь были, правда?

Хлопнув глазами, девушка помотала головой.

– Тогда идём домой, – он убрал палец и встал, расправляя плечи. – У меня впереди много работы. Ты ведь поможешь мне, верно?

Саюри боязливо покосилась за его спину, вглубь злосчастного ангара.

– Эй, – он грубо взял её за подбородок и повернул к себе. – Ты поможешь мне, так?

Перепуганная до полусмерти, девушка даже кивнуть не смела. Лишь хлопнула ресницами.

– Так-то. Иди первой.

***

– Эй, хозяин, – проследив за симпатичной девчонкой-официанткой, унесшей клиенту две кружки пенного напитка, я протянул бармену смятую купюру. – Налей пива.

Немолодой, в затасканном переднике и с глубокой сединой, он смерил меня презрительным взглядом. Покосился на деньги – и вернулся к недомытой кружке.

– Не налью. Мал ещё.

– Эй, я вообще-то совершеннолетний, – я выпрямил спину и, выпятив могучую грудь хоста, оперся локтем на столешницу. Барный стул подо мной тихо скрипнул, словно подтверждая статус седока.

– А удостоверение? – усмехнулся седой бармен. – Покажи, тогда может и налью.

Я похлопал по карманам, ища школьную карточку. Похоже, не взял, когда выходил из дома. Да и зачем, кафе-бар стоял напротив нашего с Юмэми жилища через дорогу, и формально после раздела наследия Кога теперь я был его владельцем. То, что я решил проверить его сейчас, было случайностью. Говоря начистоту, пошел я сюда не от хорошей жизни.

Натянув улыбку, я вздохнул.

– Забыл дома.

– Ну да, ну да, – фыркнул в седые усы бармен.

Перед тем, как подписать документы на собственность, я изучил эту кафешку, и её хозяев тоже. Деда звали Нобуро, он работал здесь уже двадцать с лишним лет, пиво варил сам, чем и прославился на всю округу. А девчонка-официантка была его внучкой, которую он с боем оторвал от семьи в глубинке, чтобы та повидала настоящую жизнь. Ловкая и быстроглазая девчонка в свои шестнадцать уже зарабатывала деньги и помогала деду вести дела. Правда, оба были неодаренными.

Знал я и сумму, которую каждый месяц с них сдирали люди Кога. Почти семьдесят процентов прибыли. Порой хозяин экономил на одежде из-за этого, а когда не хватало на очередной сбор, приходилось лезть в долги. Он еле сводил концы с концами.

– Вот дерьмо, – тихо вздохнул я. – Лучше налей, я вообще-то новый владелец твоей забегаловки.

– А документы на собственность где? – ухмыльнулся дед, отложив кружку. – Дай угадаю, тоже дома забыл?

– Кончай ломаться, Нобуро, – я решил зайти с козырей. – Ты же не хочешь, чтобы Сачи вернулась в деревню из-за твоих низких выручек? Я заплачу сколько скажешь.

Дед метнул в меня удивлённый взгляд, а потом нахмурил кустистые брови.

– Всё равно не налью, – проворчал он. – Если так хочется, пей кофе.

Спорить дальше настроения не было. Я махнул рукой, а дед зычно крикнул.

– Сачи! Налей гостю фирменный капучино!

– Сейчас! – откликнулась девчонка и, закончив с заказом, побежала за стойку. Краем глаза следя, как девушка ловко управляется с кофе-машиной, я задумался.

Вчерашним утром я мог считать себя победителем, когда положил на стол перед куратором Эндо телефон с записью откровения Куроками и флешку, добытую Хаясэ. Ему хватило получаса изучить материалы, после чего он снял с меня все обвинения. Затем были официальные извинения Студсовета, заявление Комитета по школьному радио и полное восстановление моей репутации. По крайней мере, формально претензий у школы ко мне не было. Виновником признали вице-президента Куроками.

Что касается ребят в классе, заявление Комитета было для них сродни удару грома. Кто-то даже извинялся, одобрительно хлопал по плечу, пытался улыбаться. А мы с Хаясэ клевали носами и пялились друг на друга – радоваться победе не было сил, слишком хотелось спать.

Сразу после боя семья Ширасаги увезла её в поместье. Могами не доверяли больницам, наверняка девушкой занялись клановые лекари, а эти в два счета поставят её на ноги. Что касается старосты, она меня избегала. Но это беспокоило меня меньше всего. Девчонке нужно время всё обдумать, взвесить и принять. В том, что она извинится, я не сомневался: несмотря на всю горячность, ума ей было не занимать. Разберётся.