Тамон не тянул поводок, а просто шел рядом с Кадзумасой с левой стороны, подстроившись под его шаг. Лишь иногда останавливался, чтобы поднять лапу у фонарного столба или рекламного щита.

– Здорово прошлый хозяин тебя воспитал.

Кадзумаса вздохнул. До сих пор ему по преимуществу встречались шавки, рвавшиеся с поводка, бегавшие где им заблагорассудится и заливавшиеся истерическим лаем при виде людей и других собак.

Тамон был совсем другой. Доверял человеку, который вел его на поводке, но сохранял чувство собственного достоинства, не считая себя полностью подчиненным хозяину. Они были как партнеры, хорошо понимавшие друг друга.

Но в одном месте хозяин и собака не сошлись во мнениях. Кадзумаса собирался повернуть из переулка влево, а Тамону захотелось направо.

– Что? Туда хочешь?

В принципе было все равно, куда идти, и Кадзумаса согласился с выбранным псом направлением.

На следующем перекрестке Кадзумаса хотел повернуть направо, однако Тамон заупрямился и потянул прямо.

– Да нельзя туда. Там большая улица, много людей и машин. Гулять негде, – сказал Кадзумаса.

Тамон застыл на месте, глядя вперед.

– Так это…

Кадзумаса хотел потянуть поводок и тут понял, в чем дело. Тамон порывался на юг.

– Эй! Что там такое на юге? Там твой хозяин? Ты там раньше жил?..

Тамон смотрел на Кадзумасу.

– Ты хочешь, чтоб я с тобой туда пошел? А куда – непонятно. Так не пойдет. Извини, Тамон.

Кадзумаса легонько натянул поводок. На сей раз Тамон сразу повиновался. Они свернули направо в переулок и тем же шагом пошли обратно.

Тамон стремился на юг.

И Кадзумаса получил возможность убедиться в этом.

Тамон съел свою порцию корма, вылизал тарелку, и в этот момент позвонил Нумагути.

– Смотрел новости?

– Смотрел.

– Ловко сработали ребята. Прям мастера.

– А кто они такие вообще?

– Да я сам толком не знаю. По всей стране гастролируют. Токио и Осака прежде всего, конечно. А пока они здесь, попросили помочь. За подстраховку платят процент с заработанного.

– Понятно.

В этот раз, как сказали, грабанули на сто миллионов. Значит, Нумагути капнуло несколько миллионов в виде процента. Заплатив мне двести тысяч, он по-любому не прогадал.

– Хотят на следующей неделе повторить. Опять нас просят.

– На следующей неделе? Ни фига себе! Полиция ведь на ушах стоит.

– У них манера такая – быстро провернули дело и сразу в другой город.

Кадзумаса подавил вздох. Надежды на стабильный заработок – двести тысяч, плохо ли – рухнули. Недолго «фирма» Мигеля прогостит в Сэндае.

– Мигель вот еще что сказал. Ему понравился твой мамори-гами. Это что такое?

– Собака.

– Та самая? Вот чудак. Ну да ладно. Такие вот дела. О деталях потом сообщу.

– Хорошо. Жду.

Разговор закончился.

– Не часто случаются такие душевные разговоры, – проговорил Кадзумаса, обращаясь к Тамону. Пес посмотрел на него.

«Твоя правда», – будто говорил его взгляд.

Если о существовании Кадзумасы мать позабыла, то Тамона запомнила очень хорошо.

Расплывшись в улыбке, она поманила Тамона и, приговаривая: «Кайт! Кайт!» – стала бодро его гладить.

Тамон не имел ничего против.

– Сестренка! Можно тебя?

Кадзумаса попросил Маюми пройти на кухню.

– Ну что ты сразу о делах-то…

– Вот. Тут немного. Пригодится на что-нибудь.

Он передал сестре коричневый конверт. Увидев деньги – сто тысяч, Маюми нахмурилась:

– Что это? Откуда деньги?

– Вот разбогател неожиданно. Два дня подряд везло в патинко[12].

Кадзумаса заранее выдумал это объяснение.

– Патинко?! Азартные игры?!

– Ну какие игры? Просто зашел убить время и случайно повезло.

– Давай-ка не увлекайся этим делом. Бросай.

– Ладно-ладно.

– Но все равно спасибо. Ты мне очень помог.

Маюми прижала конверт к груди и поклонилась.

– Ну что ты! Мы же семья.

– Все равно спасибо. Есть за что. А с работой как у тебя?

– Да-а, привык уже. Может, зарплату немного повысят. Хотя что это за деньги.

Кадзумаса сказал сестре, что устроился водителем в службу доставки. Маюми тоже знала Нумагути. И если бы узнала, что брат работает на него, то разволновалась, пошли бы ненужные разговоры. Ей и с матерью забот хватало. Кадзумаса не хотел ее беспокоить лишний раз.

– Ты деньги зря не трать. Откладывай по возможности. Если маме станет хуже, я одна не справлюсь. Вот тогда деньги понадобятся.

– А отцовская страховка? Сколько там осталось?

– Примерно три миллиона.

– И все, да… Может, мне в Токио поехать на заработки?

– Да, придется, наверное, об этом подумать, – сделав серьезное лицо, отвечала Маюми.

Из комнаты матери раздавался веселый смех. Смех обычно смягчает сердца, но мать была больна, и от этой мысли на душе у Кадзумасы и Маюми становилось тяжело.

– Пойдем погуляем с Тамоном? Все вместе, – предложил Кадзумаса.

Сестра кивнула.

– Когда Тамон здесь, мама с удовольствием гуляет. А так все дома сидит.

Маюми засунула пакет с деньгами в задний карман джинсов, сняла фартук.

– Мамочка! Пойдешь с Кайтом гулять?

– Пойду, пойду, – по-девчоночьи звонко отозвалась мать.

На этот раз они выбрали для прогулки другой маршрут и направились к реке. Прошли по дорожке, которая тянулась вдоль поля, и вышли к берегу. Его окультурили наподобие парка, поставили лавочки.

Их маленькая компания устроилась на одной из лавочек. На свободное место Кадзумаса поставил бумажный пакет, который нес в правой руке. По дороге они зашли в мини-маркет, купили сэндвичи, онигири[13], напитки.

– Какая замечательная погода!

Маюми подняла взгляд на небо. День выдался ясным, температура самая комфортная – ни жарко, ни холодно. С реки дул приятный освежающий ветерок, холодивший кожу.

– Мама! Может, поешь чего-нибудь? – спросил Кадзумаса.

– Сэндвич с ветчиной, – последовал быстрый ответ.

Кадзумаса с улыбкой разорвал упаковку сэндвича, воткнул трубочку в пакетик апельсинового сока и вручил матери.

– Кайту можно дать? – держа в руке сэндвич, спросила мать у Маюми.

– Ни в коем случае! Для собаки то, что едят люди, – яд.

По лицу матери пробежала тень. Кадзумаса вынул из пакета куриные палочки.

– А вот это ему можно.

– Правда? – мать взяла упаковку с палочками.

Тамон поднял уши. Похоже, он запомнил, чем кормил его Кадзумаса на стоянке перед мини-маркетом.

Получив угощение, пес радостно завилял хвостом и разгрыз палочку.

– Кайт – хорошая собака.

Мать смотрела на Тамона и улыбалась.

– Мамочка! Ты тоже поешь.

Мать тут же набила себе полный рот.

– Может, и мы перекусим? Что-то я проголодалась, – сказала Маюми.

Она взяла себе сэндвич с картофельным салатом, Кадзумаса выбрал онигири с икрой трески. Запивали еду улоном из пластиковых бутылочек.

Покончив с едой, Кадзумаса отошел покурить.

Мать без остановки что-то говорила Тамону, а Маюми смотрела на них и улыбалась.

Картина, откуда ни посмотри, получалась идеальная. Ласковое солнце первых дней осени и присутствие Тамона добавляли ей колорита.

Выкурив сигарету, Кадзумаса вернулся на лавочку. Он взглянул на сестру и увидел в ее глазах слезы.

– Что случилось, сестренка?

Маюми зажмурилась.

– Знаешь, я подумала: какое счастье… В последнее время мне было очень тяжело психологически. А сегодня такой чудесный день, мы сидим на берегу, закусываем, мама смеется… Мне кажется, я в рай попала. Даже плакать захотелось.

Кадзумаса погладил сестру по спине.

– Полгода назад мы как в ад провалились. А сейчас какое-то невероятное чувство после всего, что пережили…

– Тамону надо спасибо сказать, – проговорил Кадзумаса.