Свадьбу опять отложили. Галина Аркадьевна, в последние годы увлекающаясяэзотерикой твердила Зинке, что это неспроста, что это знак, предупреждение, которое нельзя игнорировать. Зинаида сравнила мать с темной шаманкой из Северной Африки, а её эзотерические изыскания назвала мракобесием. В тот день они сильно поссорились. Мать и дочь встретились только на свадьбе Зины и Валерия, почти через год. Да и то, пошла туда Галина Аркадьевна, по настоянию Василия Ивановича. Она так и не смогла принять зятя. Выбор дочери казался ей каким-то недоразумением, ошибкой, которую ещё не поздно исправить. Даже его абсолютная и постоянная трезвость казалась ей какой-то подозрительной и фальшивой показухой. На свадьбе она сидела, как на троне: надменная, холодная, замкнутая.
Но с приближением первой годовщины со дня смерти Василия Ивановича, оставшаяся одна в квартире Галина Аркадьевна окончательно загрустила. Больнее всего одиночество, как это обычно и бывает, заявляло о себе в выходные и праздники. Оно вваливалось бесцеремонно, прокручивая в голове Галины Аркадьевны один и тот же навязчивый и тоскливый мотив: ты никому не нужна, ты осталась совершенно одна, одна…Галина Аркадьевна родом была из глухого украинского села, где была только начальная школа.Семилетку окончила уже в городе, живя у тетки, многодетной, горластой, прокуренной большевички и её мужа-инвалида, потерявшего на войне обе ноги. Глядя на жизнь этих людей, в огромной, кричащей, дымящей, пьющей, дерущейся коммунальной квартире, где семья её тетки, состоящая из шести человек, ютилась в двух смежных комнатках, а по закопченной общей кухне сновали тысячной ордой рыжие тараканы, юная Галина поклялась, что никогда не будет жить так, как они. Сделает, что угодно, но у неё будет светлая, чистая квартира с занавесочками в цветочек и геранью на окнах, с белыми простынями и воскресными пирогами. Окончив семилетку, по совету тетки пошла на химзавод, так как там предоставляли жилье. Выйдя замуж за Василия Ивановича,нигде не работала, он не хотел, да в этом и не было необходимости, у мужа зарплата и пенсия, она получала за Евгения – денег хватало. После смерти второго супруга, видя её потерянность под влиянием утраты и желая помочь вдове хорошего человека и отличного работника, директор школы, в которой много лет проработал Василий Иванович, предложил ей должность школьного лаборанта.
– Работа не сложная, колбы, пробирки помыть, для занятий реактивы подготовить, цветы полить, – говорил он Галине Аркадьевне, – Но главное, вы в коллективе, вы не одна, а дети – такой народ чудесный, вот увидите! И Галина Аркадьевна устроилась в школу, и хоть в коллективе приняли её довольно настороженно и прохладно, работа ей определенно нравилась. Скучную и захламленную лаборантскую кабинета химии, она вскоре превратила в уютный и зеленый островок, с множеством растений, с зоной отдыха и новыми занавесками на окнах. Здесь также, как и у неё дома царил порядок и чистота.
Выйдя однажды с работы прохладным ноябрьским деньком, Галина Аркадьевна остро почувствовала, что не хочет идти домой, и приняла молниеносное решение навестить дочь. Зинаида и Валерий жили в получасе езды от Ставрополя, в Валеркином старомдоме, доставшемся им с сестрой от родителей.Тут же, в маленькой пристройке жила двадцатилетняя Раиса. Галина Аркадьевна приехала к вечеру,но, ни Валерия, ни Зинаиды дома не было. На стук, нетвердой походкой вышла Райка, у которой были гости, но она не смогла толком объяснить, где Зинаида и/или Валера. Взглянув на часы, Галина Аркадьевна подумала, что дочь может быть ещё на работе. Оставаться в доме с Райкой и её веселыми друзьями не было никакого желания. Она села в автобус и проехала три остановки до фабрики, чтобы встретить дочку на проходной. Простояв там больше часа и не дождавшись Зинаиды, Галина Аркадьевна смотрела на стеклянные двери, из которыхуже редко кто-то выходил и размышляла, что ей теперь делать. Уже темнело, надо было ехать опять к дому, где жила дочь с неприятным зятем или отправляться на автостанцию, чтобы успеть вернуться в Ставрополь. А если дочери все ещё нет дома? Где её искать и где ночевать ей в таком случае, ведь на автобус до своего города она тогда не успеет? Задумавшись, Галина Аркадьевна не сразу заметила крупного, средних лет мужчину, в отличной замшевой куртке, который направлялся прямо к ней.
– Добрый вечер. Вы кого-то ждете? – спросил он. У незнакомца оказался участливый голос, открытый взгляд и приятные черты лица, которые, быть может, слегка утяжелял массивный подбородок, но этот недостаток вполне компенсировался легким, но устойчивым загаром, который чрезвычайно шел к его белозубой, мягкой улыбке и был особенно удивителен в преддверии зимы. Галина Аркадьевна рассказала о том, что хотела проведать дочь, но дома её нет, на работе, судя по всему тоже. Женщина опять мельком глянула на часы: – Просто не знаю, что делать, да и волнуюсь уже. Зина моя домоседка, да и муж еётакой же. Не случилось бы чего… Она посмотрела на собеседника, он внимательно слушал, потом коротко спросил фамилию Зины и велел Галине Аркадьевне подождать несколько минут. Глядя, как незнакомец скрывается за дверями проходной, она вдруг совершенно успокоилась и присела на лавочку. Откуда-то пришла уверенность, что теперь все будет хорошо. Ей не о чем беспокоиться. Она в надежных руках. Галина Аркадьевна достала зеркальце и,ловя свое отражение в наступающих сумерках, поправила, как могла прическу и макияж. Через двадцать минут она узнала, что её дочь Зинаида лежит в больнице на сохранении уже две недели. Что на работу в ближайшее время она, скорей всего, не выйдет, так как ей очень скоро в декрет. Что незнакомца зовут Николай Петрович, он вдовец, имеет взрослого сына и давно работает на этой фабрике. Ещё Галине Аркадьевне стало известно, что Николаю Петровичу тоже нужно ехать в Ставрополь, и потому он с большим удовольствием подвезет такую милую женщину до места её проживания на своей личной «Волге». У Галины Аркадьевны путались мысли, и немного кружилась голова. Сразу столько всего… Зинка беременная! Уже почти перестала надеяться… Два года живут, и вот наконец-то! Она скоро станет бабушкой… Вот и зять хоть на что-то путное сгодился… Какой приятный человек этот Николай Петрович… Галина Аркадьевна рассказывала ему о своей жизни, почему-то этот человек вызывал какое-то безусловное доверие, ему хотелось излить душу, с ним хотелось говорить обо всем на свете. В самых лучших чувствах расстались они возле дома Галины Аркадьевны, обменялись телефонами и договорились о встрече. Утром следующего дня, помолодевшая и жизнерадостная Галина Аркадьевна купила на рынке свежих фруктов и поехала к дочери в больницу. Увидев похорошевшую, нарядную мать, Зина растерялась и обрадовалась. Примирение было максимально быстрым и, к удивлению обеих, искренним и бурным. Галина Аркадьевна обнимала Зину, много шутила, говорила о том, как она рада, строила планы семейного времяпрепровождения на даче, которую надо будет обязательно приобрести, ведь ребенку нужен свежий воздух. Зинаида, глядя на благоухающую, яркую мать, не узнавала её, столько в ней было молодой сокрушительной энергии и напора. Рядом с ней Зина стеснялась своего жиденького хвостика, отекших ног и тесного халатика, уже не сходящегося на животе.По-своему истолковав её смущение, Галина Аркадьевна взяла Зинины тонкие пальчики в свои большие и теплые ладони, ис заметным волнением, торжественно произнесла:
– Все будет хорошо, доченька, вот увидишь! Отлично знакомое ей чувство восторженного душевного подъема и бурная жажда деятельности медленно, но неуклонно заполняли всю её без остатка, отметая прочь неуверенность, преграды и сомнения, встающие на пути её преобразований и обновления.
Жизнь Галины Аркадьевны сделала еще один романтический вираж и заиграла новыми красками. 20 ноября 1970 года она познакомилась с Николаем Петровичем, 20 декабря 1970 года они подали заявление в ЗАГС, 20 января 1971 года состоялась немногочисленная, но знатная свадьба на чудесной даче Николая Петровича, имеющей собственную акваторию, а 13 января 1971 года родилась её внучка.Когда Зинаиду с дочкой привезли из роддома, малышка долго не открывала глаза, то ли спала, то ли просто не считала нужным. Она морщила розовое личико, иногда посапывала крохотным носиком, но упорно не желала использовать органы зрения. Собравшиеся в честь новорожденной близкие родственники, потоптавшись возле малютки, вернулись к столу. Когда через какое-то время, Галина Аркадьевна решила взглянуть на ребенка, то не поверила собственным глазам. В кроватке лежала туго спеленатаямалышка, глядя на неё серьезно и абсолютно осознанно большими серыми глазами, с темной окантовкой.
